Французские дети не капризничают. Уникальный опыт парижского воспитания - Страница 9

У меня двое детей, им четырнадцать и семнадцать лет, но я все еще получаю «семейный бонус». Поэтому мы не испытываем необходимости в устройстве вечеринки до рождения ребенка».

Touché!

В атмосфере всеобщей тревоги, царящей в Соединенных Штатах, неудивительно, что мы, американцы, относимся к рождению детей с чрезмерным трепетом.

Признаюсь, что сама я была в настоящем ужасе. Легкое недержание мочи я приписывала не только лишнему весу и давлению на мочевой пузырь. Мне казалось, что я что-то делаю не так! А вдруг мы забудем взять с собой план родов? Что, если меня решат обезболить? Что, если меня решат не обезболивать? Не следует ли рожать в воде? Но если я буду рожать в воде, то не утонет ли ребенок? Тревоги были бесконечны. И добавьте к этому мучительные размышления о том, что произойдет, когда ребенок родится. Все это лишает будущих матерей (и меня в их числе) энергии и сил.

Такая повышенная тревожность заставляет многих американских молодых матерей составлять «инструкции» для родных и друзей по поведению в первые дни после рождения ребенка.

Я нашла один блог, в котором все было расписано невероятно подробно. Будущая мать описала все – от использования антибактериального мыла до слов, какие можно говорить младенцу и матери. Я не верила своим глазам! Несчастная будущая мать уже за несколько недель до рождения ребенка страдала от трещин на сосках – и я не уверена, что крем для сосков сможет залечить ее раны (хотя она явно закупила несколько тюбиков – он включен во все списки!). Беспокоясь обо всем – от бактерий и необходимости обнажать грудь до того факта, что в будущем эмоционально нестабильном состоянии собственный ребенок может показаться ей страшным, – эта женщина заранее лишила себя всех радостей.

Позвольте мне снова вернуться к моей подруге Перно. В книге «Я жду ребенка» она советует миллионам французских матерей не обсуждать рождение ребенка с подругами, у которых уже есть дети, а ограничиться лишь беседами с врачом. Хотя я не совсем с ней в этом согласна, но здравый смысл в подобном предложении есть.

Иногда меня беспокоило то, что подруги моей матери и я сама часто пугали друг друга. Например, в какой-то момент я была в полном ужасе из-за того, что у Уны возникли проблемы с периферическим зрением, потому что в младенчестве она терпеть не могла, когда ее клали на животик. Я посоветовалась с подругой, она рассказала мне о том, что читала сама, и благополучно довела меня до нервного срыва.

Успокоила меня только книга доктора Коэна. Он писал о том, что младенцы не любят лежать на животике, а предпочитают лежать на спинке. Очень спокойно доктор Коэн пишет: «Поскольку у вас нет необходимости развивать какие-то конкретные группы мышц, я советую вам не вести себя, как личный тренер Люси [так доктор Коэн называет всех младенцев женского пола]. Не кладите ее на животик, а просто пощекочите, чтобы у девочки развивались мышцы смеха». Поверьте, такой совет куда лучше страшилок, доводящих молодую мать до бессонницы!

Говоря об ужастиках, я хочу вспомнить колоссальную индустрию, зародившуюся на спекуляциях с использованием пуповинной крови. Сегодня ее доходы исчисляются 250 миллионами долларов! Не закрывайте глаза на проблему!

Как только я объявила о своей беременности, то сразу же стала получать буклеты и электронные письма с предложением сохранения пуповинной крови. Куда бы я ни посмотрела, меня со всех сторон бомбардировали информацией банки крови. Маркетинговая кампания велась очень агрессивно. Мне сообщали, что если я не сохраню пуповинную кровь своих детей, то со временем кто-то из них непременно заболеет каким-то кошмарным заболеванием, излечить которое смогла бы только та самая кровь, от хранения которой я легкомысленно отказалась.

Эти сообщения были пронизаны чувствами страха и вины. Читать их, не испытывая подлинного ужаса, было невозможно. Мне следовало быть умнее, но я не могла. Мое финансовое положение не позволяло мне пойти на такой шаг, но я чувствовала себя ужасной матерью, настоящим чудовищем, из-за того, что не решилась сохранить пуповинную кровь моего невинного младенца.

Каждый раз при виде рекламы услуг по хранению пуповинной крови меня охватывала паника – я представляла себе болезни, которые могут выявиться у моего ребенка. Лейкемия. Полиомиелит. Подагра. Геморрой. Косолапость… Назовите любую – и вас охватит страх. В конце концов, мы так и не решились пойти на столь значительные траты. Когда ко мне приходили беременные подруги и бились в истерике из-за проблемы с сохранением пуповинной крови, я не знала, что им сказать, – до тех пор, пока не узнала, что во Франции частные услуги по хранению пуповинной крови являются незаконными, и беременные француженки этим вопросом даже не заморачиваются.

Французы считают пуповинную кровь национальным достоянием. Поэтому родителей всячески стимулируют к тому, чтобы они жертвовали пуповинную кровь своих младенцев в общественные банки крови прямо при родах (кстати, у нас такие банки тоже существуют). Но до сих пор неясно, насколько эффективны могут быть клетки пуповинной крови для лечения возникающих впоследствии заболеваний. Во многих случаях собственные клетки ребенка являются последним средством, используемым в лечении.

Если бы я больше общалась с французами во время беременности, то гораздо спокойнее отнеслась бы к этой проблеме. Мои французские подруги на все смотрели философски. Как бы мне хотелось вернуться в прошлое и прожить его по-французски! Я бы не отказывала себе в обожаемом сыре грюйер (мадам Перно настоятельно рекомендует этот деликатес беременным женщинам!), а сегодня не гонялась бы в поисках бюстгальтеров «пуш-ап».

Полагаю, вы уже задумались: если французы настолько спокойны, то почему же их дети так послушны?

Да, в Бруклине маленькие французы ведут себя идеально. Но и у себя на родине они безупречны! Во время одной из моих последних поездок в Париж я снова была поражена тем, что мне приходится их искать (чтобы изучить!), потому что маленьких французов хорошо видно, но совсем не слышно. Я входила в тихие поезда метро и с изумлением обнаруживала в них множество детей. Они просто сидели – не хныкали, не требовали игрушек или сладостей. Просто сидели. То же самое происходило в музеях.

Каждый раз, когда я становилась свидетельницей истерики, виновником ее оказывался крохотный турист, а не маленький француз. Я думала, что в супермаркетах-то все будет иначе: ну какой ребенок сможет устоять перед соблазном полок, заставленных всякими вкусностями? Ответ прост: французский ребенок! А в ресторанах? Меня окружала целая армия маленьких, любопытных, но идеально воспитанных детей. Мне хотелось горло перегрызть их счастливым, спокойным родителям!

Как же они этого добиваются? Как французским родителям удается так хорошо воспитывать своих детей?