Французская повесть XVIII века - Страница 14

Все слуги изумились властному решению госпожи. Трудно было согласовать его с обычной кротостью и прелестной внешностью этой дамы. Тем не менее они не посмели ослушаться. Хозяин провел ее до комнаты, где спал дон Энрике, тихо открыл дверь и удалился, испытывая некоторые угрызения совести оттого, что явился причиной трагического события, которое должно было произойти в его доме. Мстительница Элена проникла в комнату, держа в одной руке потайной фонарь, а в другой — кинжал. Так как она в лицо Рибагоре не знала, а от ненависти к нему представляла его себе ужасным и безобразным, то, подобно Психее, думала увидеть нечто вроде чудовища. Каково же было ее удивление, когда при свете фонаря взору ее предстал юный кавалер весьма привлекательной наружности. Он спал глубоким сном, а длинные кудри его беспорядочно рассыпались по обнаженной груди. Вместо того чтобы поспешно наброситься на него и вонзить в эту грудь кинжал, она не смогла не задержать взора своего на этом юном сеньоре. И чем дольше глядела на него, тем — как она сама чувствовала — больше слабела ее решимость. Под конец любовь отвергла мщение, и власть того, кого она созерцала, оказалась настолько сильна, что, внезапно утратив всякую жажду мщения, она забыла о смерти супруга. Она превратилась в рабу его убийцы, даже не поразмыслив, что подумают ее слуги, ожидавшие за дверью после проявленного ею мужества какого-нибудь кровавого деяния. Она так длительно созерцала дона Энрике, что он, внезапно пробудившись и увидев рядом с собой свет фонаря, но не видя той, кто держала фонарь, сразу подумал о предательстве. Он потянулся за шпагой, но дама, сразу же завладев ею, позвала слуг, велела им схватить графа, доставить в замок Бельчите и запереть в башню. Что и было тотчас же исполнено, притом весьма грубо. Такая же судьба постигла и Мельхиора, подобно своему господину отнюдь не ожидавшего такого неприятного пробуждения.

Завладев таким образом ими обоими, вдова дона Гаспара велела заковать их в цепи, приставила к ним стражу, но отнюдь не покушалась на их жизнь, хотя делала вид, что ничего так не жаждет, как их смерти. Если зародившаяся в ней новая любовь заставляла ее тайно щадить дона Энрике, то забота о своей доброй славе вынуждала ее по крайней мере скрывать свою слабость, после того как она открыто выражала столь неуемное желание заклать графа как искупительную жертву памяти супруга. Перед своими людьми она говорила только о предназначенной ему жестокой каре, а про себя раздумывала лишь о том, как бы спасти его, не повредив своему доброму имени.

Вот уже целую неделю граф Рибагоре, готовый к ожидающей его участи, ждал в своей темнице, что ему объявят приговор, когда он узнал от одного из своих стражей, что король вместе с принцессой Леонор охотится в окрестностях Бельчите и что нынче вечером они прибудут в замок к ужину, что бывало всякий раз, когда они развлекались в этих местах охотой. Новость эта отнюдь не обрадовала дона Энрике — напротив, он усмотрел в ней дурное предзнаменование. «Если король, — рассуждал он про себя, — узнает о моем самовольном и тайном возвращении в его владения, он усмотрит в этом преступление еще менее простительное, чем смерть Перальте. Донья Элена уже наверное сообщит ему об этом и потребует правосудия. Видимо, таково ее намерение, недаром она все время откладывает мою казнь».

Дама же, со своей стороны, тоже была в немалом смущении. Она недоумевала, надо ли ей скрывать от короля, что она держит в заключении графа де Рибагоре. Зная вспыльчивый нрав государя, она опасалась, как бы он сразу же не повелел отрубить этому сеньору голову, как только узнает, что тот находится в замке. А продолжая держать его под замком, она смогла бы устроить ему возможность побега, как только для этого наступит, по ее мнению, подходящий момент. Ибо, изображая себя его смертной врагиней, она во что бы то ни стало стремилась сохранить ему жизнь.

Между тем король и принцесса, его дочь, прибыли вечером в замок и без конца проявляли дружескую благосклонность к вдове дона Гаспара, которая, со своей стороны, тоже усердствовала в изъявлениях радости по поводу выпавшей на ее долю чести принять у себя таких высоких гостей. Дабы открыто выказать перед всеми свое особое благоволение к хозяйке замка, король и принцесса Леонор решили провести весь следующий день в Бельчите и возвратиться в Сарагосу лишь послезавтра. В течение всего этого времени Рибагоре, не зная, какова будет его участь, или, вернее, ожидая лишь злосчастного исхода, стенал в своем заключении. И весьма вероятно, его величество даже и не услышал бы ничего о нем, если бы не некое происшествие, которое я подробно изложу.

На следующее утро, присутствуя при пробуждении короля, сопровождавший его коннетабль арагонский сказал:

— Государь, один из слуг доньи Элены открыл одному из моих важную тайну. Граф де Рибагоре содержится в заключении в этом замке.

Король, удивленный этим известием, пожелал узнать все обстоятельства дела, каковые коннетабль, принадлежавший к числу друзей дона Энрике, изложил ему по-своему, то есть всячески выгораживая этого сеньора и всю вину возлагая на Перальте. К счастью для заключенного, король уже не был в столь сильном раздражении на него. Его величество уже смягчился в отношении дона Энрике благодаря коннетаблю, который не упускал случая оправдывать его перед королем.

Когда государь в точности узнал все, что произошло, он пожелал побеседовать с доньей Эленой наедине.

— Сударыня, — сказал он ей, — могу ли я верить тому, о чем мне сейчас сообщили? Утверждают, что граф де Рибагоре заключен в вашем замке. Что же намереваетесь вы делать с этой несчастной жертвой игры обстоятельств? Я прекрасно понимаю, что, с вашей точки зрения, он должен казаться виновным, но преступление его не из тех, для которых нет прощения. Устремившись на него со шпагой в руке, Перальте вынудил его сделать то, что он сделал, чтобы защитить свою жизнь.

Прекрасная вдовица, радуясь в глубине души речам короля, рассудила, что она вполне может сыграть роль Химены и потребовать голову дона Энрике в полном убеждении, что не получит ее. Что она и сделала, исходя притворными слезами, да с таким искусством, что вполне можно было подумать, что она и впрямь желает смерти этого сеньора. Однако его величество, хотя и тронут был рыданиями дамы, повелел все же освободить заключенного и незамедлительно привести к нему. Что и было тотчас же исполнено.

Хотя графа и предупредили, что отношение его повелителя к нему изменилось, он все же с трепетом душевным предстал перед ним.

— Успокойтесь, дон Энрике, — сказал ему государь, — король ваш уже перестал гневаться, он готов позабыть прошлое. Я возвращаю вам место, которое вы занимали при мне, купно с доверием моим и благосклонностью.

Рибагоре, в восторге от приема, которого он никогда не мог бы ожидать, бросился к ногам короля, дабы проявить свою благодарность, но тот повелел ему встать и, обратившись к вдове Перальте, промолвил:

— Донья Элена, последуйте моему примеру… Я был разгневан против графа, но, как видите, простил его. Почитайте смерть дона Гаспара лишь несчастным случаем, виновником коего может считаться лишь он сам. Сделайте больше… Довершите победу свою над враждебным чувством и согласитесь на то, чтобы Рибагоре стал вашим счастливым супругом.

При этих его словах юная вдовица сделала вид, что возмущена подобным предложением.

— Как же, государь, — вскричала она, — можете вы предлагать мне руку убийцы моего мужа? О, боже! Да что будут обо мне говорить родичи покойного?

— Сударыня, — с улыбкой ответил король, — все их возможные укоры я принимаю на себя.

В этот момент появилась принцесса Леонор, окончательно убедившая ее согласиться на брак, который и был заключен в замке без излишнего шума. После чего на следующий день его величество возвратился в Сарагосу вместе с новобрачными, которые вновь обрели при дворе места, занимавшиеся ими прежде. Так завершается повесть под названием «Мщение, не осуществленное из-за любви».