Французская карта - Страница 17
Ее дочь Александра появилась на свет Божий около полуночи. Аржанова услышала легкий шлепок, потом плач ребенка. Акушерка, держа в руках маленькое красное тельце, показала его роженице: «Девочка у вас, ваше сиятельство…»
Младенца отнесли в другую комнату, чтобы искупать в большом тазу с теплой водой, обтереть мягким полотенцем, завернуть в пеленки. Роженице положили на живот бычий пузырь со льдом, дали чашку крепкого чая, разбавленного ромом, укутали большим пуховым платком и помогли сесть.
Все это время Анастасии чудилось, будто на грани света и тьмы ее терзает страшная и немилосердная сила, а она борется с ней за собственную жизнь и жизнь своего ребенка. Но теперь эта сила отступила, ушла, и ее дочь здесь, в нашем солнечном мире. Стихли крики и скрежеты. Постепенно приходило успокоение, унималась адская боль.
В тишине и прохладе крымской ночи большой дом ожил. Хлопали двери, стучали чьи-то каблуки, звучали взволнованные голоса. В комнату, где свершилось таинство природы, первым вошел князь Мещерский. Опустившись на одно колено, он благоговейно прижал руку жены к щеке и прошептал:
– Спасибо за наследницу, родная моя, любимая, ненаглядная…
Курская дворянка, медленно возвращаясь из хаоса преисподней к повседневности, чуть слышно ответила ему:
– Может быть, спасение – в вере.
Долго смотрел Михаил на осунувшееся лицо жены. Большая кровопотеря навела синие круги под ее глазами, а страдания прочертили жесткие складки у губ. Сейчас он всемерно желал одного – принять на себя ее муки. Лишь бы Флора быстрее ожила, встала на ноги, в один миг, как в сказке, превратилась бы из лягушки в царевну.
– В Гезлеве все удалось блестяще, – наконец сказал он. – Действительно попалась группа заговорщиков, секретные их бумаги, оружие, порох, свинец.
– Где они? – Аржанова перевела взгляд с резного деревянного потолка, какие обычно делают в богатых восточных домах, на мужа.
– Бумаги, изъятые у имама Джума-Джами, я привез с собой, – ответил он. – Видимо, это переписка и инструкции. Но ты должна посмотреть, я же не понимаю их грамоты. Еще есть пятеро арестованных… Оружие, порох и свинец я оставил в цейхгаузе гарнизонного батальона. Там же – другие шестеро арестованных, они – местные татары.
– Милый, мы добились успеха! – в глухом, как будто бумажном голосе Анастасии прозвучали знакомые Михаилу интонации.
– Пусть теперь нас поздравит господин Турчанинов из Санкт-Петербурга. – улыбнулся князь. – Тебя – с рождением ребенка и хорошо подготовленной конфиденциальной операцией, меня – с ее завершением. Думаешь, они нас наградят?
– Вот уж не знаю, – она покачала головой.
В проеме двери возникла невысокая фигура, точно материализовавшаяся из непроглядной крымской ночи. Белый маг был верен своей манере одеваться: черная шелковая рубашка, черные узкие кюлоты длиной до колен, черные чулки и башмаки. Но в руке Сергей Гончаров держал толстую, обвитую у основания белой ниткой, восковую свечу и, закрывая ее с одной стороны ладонью, направлял свет на себя.
– Я опоздал, – произнес он с раскаянием.
– Ничего, – Анастасия взглянула на колдуна доброжелательно. – Лучше поздно, чем никогда.
Белый маг поставил свечу на низкий татарский шестигранный столик «къона», и в комнате стало как-то необычно светло. Из кармана он извлек плоскую серебряную фляжечку с плотно завинчивающейся крышкой-стаканчиком, открыл ее, налил какую-то жидкость в стаканчик и протянул Аржановой:
– Пейте, ваше высокоблагородие.
– Живая вода? – в вопросе коллежского советника прозвучала легкая насмешка.
– Да, – очень серьезно ответил Гончаров.
В своей маленькой усадьбе, расположенной в селении Черноморское – такое название получила Ак-Мечеть сразу после присоединения Крыма к России – белый маг устроил особую комнатку с зеркалами на станах. Там, раскладывая на столе принадлежности для гадания, он мог видеть в зеркальных поверхностях неясные отражения. Чаще из потустороннего мира являлась к нему бабушка по отцовской линии – деревенская колдунья. Он общался с ней, но только при помощи знаков. Ее ответы надо было еще правильно истолковать.
Последнее время события вокруг князя и княгини Мещерских нарастали как снежный ком. Гончаров видел дорогу в степи, кубическую громаду здания, тонувшую в сумерках, и золотой шпиль с полумесяцем над ней, огонь, блеснувший в черном узком пространстве, скорее всего – выстрел. Пуля из пистолета, то есть шарик, окруженный сиянием, летела во мгле Вселенной неведомо куда.
А белого ангела, спустившегося с небес на землю и коснувшегося рукой фигуры беременной женщины, колдун разглядел гораздо позже и тотчас собрался в Симферополь.
Череду успешных сеансов Гончарова у столичной знати увенчала встреча со светлейшим князем Потемкиным. Екатерининского вельможу в тот день мучила ужасная мигрень. Белый маг с первой минуты почуял огромную внутреннюю силу этого человека. Однако, как обычные смертные, тайный супруг царицы был уязвим и за свои достижения платил цену очень высокую. Колдун избавил его от болей, затем честно ответил на все вопросы. Потемкин поверил в способности Гончарова. Прощаясь с белым магом, он дал ему бриллиантовый перстень и попросил, коль тот уезжает в Тавриду навсегда, позаботиться об одной хорошо известной колдуну особе…
Третьей вошла в комнату к курской дворянке горничная Глафира. В руках у нее была драгоценная ноша – спеленутая маленькая княжна Александра. Во время родов служанка не отходила от госпожи ни на шаг. Она бормотала свои молитвы и обереги, но реально ничем помочь ей не могла. Тысячелетние законы Природы непреложны, и Анастасия испытала их на себе в полной мере. Но все кончилось благополучно. Теперь, поклонившись Анастасии в пояс, горничная передала ей ребенка со словами:
– Покормите вашего первенца, матушка-барыня.
Мужчины удалились.
Курская дворянка распустила шнур на вороте рубашки и обнажила левую грудь. Молоко, наполнявшее ее, уже прозрачной желтоватой каплей выступило из соска. Девочка крепко обхватила его пухлыми губками. В первый миг Анастасия чуть не вскрикнула от новой боли, похожей на укол иглы. Но потом слезы умиления покатились по ее щекам, ибо эта боль была сладкая…
На редкость крепким, здоровым, жизнерадостным ребенком оказалась наследница. Она не болела, много ела и быстро росла. Аржанова сама кормила дочь первые три месяца. Потом молока стало не хватать, и они наняли кормилицу. После чего курская дворянка перетянула грудь, чтобы сохранить стройную фигуру и быть всегда привлекательной для мужа.
В конце трехмесячного «молочного периода», который сопровождался у супругов бурным проявлением страсти в постели, Анастасия попалась снова, причем не сразу обнаружила это. Вторая беременность и роды протекали гораздо легче и закончились появлением на свет сына, нареченного Владимиром. Князь Мещерский пребывал в совершеннейшем восторге и желал продолжения «марафона любви», столь плодотворного. Однако Аржанова твердо заявила ему: «Хватит!»
Третьего, четвертого, пятого князей или княжон Мещерских надобно обеспечить достойным их титула и положения в обществе состоянием, а они пока его не заработали. Разве забыл Михаил собственные мытарства и унижения, когда поступив в гвардию, считал каждую копейку? Полковые же товарищи смеялись над ним, потому что вели жизнь, обычную для столичных франтов: кутежи, попойки, игра в карты, содержание девиц легкого поведения.
Примерно в этом духе высказалась и секретная канцелярия Ее Величества: любовь – штука хорошая, но служба – превыше всего. Статский советник Турчанинов сообщил им, что ныне в Санкт-Петербурге обсуждается новый государственный проект – поездка императрицы Екатерины II на юг для ознакомления с обширными, недавно завоеванными территориями. Конечный пункт путешествия – Таврическая область, Бахчи-сарай и Севастополь.
В предварительном плане обозначен пункт – встреча крымских мусульман с доброй государыней. Им следует сформировать из отборных всадников двухтысячный полк, который будет сопровождать Екатерину Алексеевну в путешествии по Крыму. Также великая царица желает остановиться на несколько дней в бывшем ханском дворце вместе со своими многочисленными спутниками, в частности, с послами Англии, Франции, Австрии и Польши. Ничто там не должно угрожать их здоровью и жизни.