Фракс в осаде - Страница 12

– И даже не намекнула?

– Ты же видел, как быстро она рухнула.

Да, здесь явно кроется какая-то тайна. Будь проклята эта Ханама! Неужели она не могла продержаться на ногах еще каких-то тридцать секунд?

– Видимо, это было что-то и впрямь очень серьезное, – сказала Макри.

– Еще бы! Если, конечно, у нее не возникло желание дружески с тобой побеседовать.

– И как прикажешь это понимать? – резко бросила моя подруга.

– В прошлом месяце она притащила тебе букет цветов.

– Сколько можно молоть одно и то же? Тебе что, не о чем больше думать?

Из спальни вышел Хансий и попросил меня составить компанию заместителю консула. Я заметил, что он постоянно косится на Макри. Хансию и раньше приходилось бывать в моем кабинете, но не думаю, что он когда-либо видел Макри в кольчужном бикини. Многие считают это замечательным зрелищем. И дело тут не только в ее груди – таких мощных и столь хорошо очерченных мышц живота, как у нее, я у женщин не видел. Даже у профессиональных танцовщиц в театрах из богатых кварталов брюхо более мягкое. Об остальных я ничего сказать не могу – все более или менее приличные дамы пупков не демонстрируют.

Зная, что, если Хансий продолжит пожирать Макри взглядом, он обязательно нарвется на грубость, я взял его под руку и провел в спальню, где рядом с постелью Лисутариды в задумчивости стоял заместитель консула Цицерий. Лисутарида была в сознании, но выглядела чрезвычайно слабой.

Цицерий поблагодарил меня за то, что я поставил его в известность, а затем сказал:

– Дело плохо. Я не хочу, чтобы о болезни Лисутариды стало известно – это нанесет тяжелый удар по моральному духу города. Еще более важно, чтобы об этом не пронюхали орки.

Заместитель консула был совершенно прав. Лисутарида играет такую важную роль в системе обороны города, что одной только вести о ее плачевном состоянии будет достаточно для того, чтобы орки начали штурм.

Цицерий – высокий, тощий мужчина с седой шевелюрой. Люди ему доверяют, хотя и не очень любят. Для того чтобы пользоваться всеобщей любовью, он чрезмерно тщеславен и слишком большой аскет. Но как личность он все же гораздо более привлекателен, чем наш высший чиновник консул Калий. Калий был ранен в бою, причем ранен довольно-таки бесславно. Теперь он выздоравливал, но моральная травма оказалась слишком тяжелой, чтобы он смог снова взять бразды правления в свои руки. Одним словом, первым лицом в городе – после короля, естественно, – остался Цицерий. Постоянное напряжение наложило на него свой отпечаток. Его и без того тощая физиономия еще больше вытянулась, а у тоги (всегда безупречно чистой, белой и тщательно отутюженной) был такой вид, словно надевали ее второпях.

– Состояние Лисутариды беспокоит целительницу, но не чрезмерно. Властительница Небес – женщина крепкая и должна быстро встать на ноги.

Я взглянул на Лисутариду. Ее глаза были открыты, но я не знал, видит ли она нас. И слышит ли.

– Итак, вы, как я понимаю, намерены прислать карету, чтобы отвезти ее домой?

– Нет. Она должна оставаться здесь до полного выздоровления, – заявил Цицерий. – Ваша целительница рекомендует полный покой.

Я принялся возражать.

– Ты не доверяешь этой целительнице по имени Чиаракс?

Пришлось признать, что я полностью ей доверяю.

– Благодаря ей население округа Двенадцати морей до сих пор еще не вымерло, а это, поверьте, дело непростое…

– Мне кажется, что ей можно доверять, – прервал меня Цицерий. – Я мог бы прислать сюда дворцовых лекарей, но… – Немного помолчав, он продолжил: – Но я предпочитаю, чтобы о ее болезни знало как можно меньше людей. За этот месяц наша служба безопасности обнаружила во дворце оркского шпиона и еще одного – в сенате. Возможно, там есть и другие. Я предпочитаю, чтобы Лисутарида выздоравливала здесь, подальше от нескромных взоров. Макри уже выступает в роли телохранительницы, а я тайно пришлю сюда нескольких агентов, чтобы еще лучше обеспечить безопасность Властительницы Небес. Если все пойдет нормально, чародейка через несколько дней встанет на ноги, и никто даже не заподозрит, что она болела.

– Но разве ее не хватятся во дворце? Или на военном совете?

– Я скажу, что дал ей задание, требующее временного отсутствия на военном совете, – ответил Цицерий. – А для появления перед публикой, чтобы избежать подозрений, мы воспользуемся услугами ее двойника.

– Двойника?

Цицерий холодно сообщил мне, что в распоряжении консула есть люди, способные в случае необходимости выступить в роли нескольких наиболее значительных граждан Турая. А сейчас мы имеем дело именно с таким случаем.

– Во дворце трудится хранительница архивов, которая однажды уже выступала в роли ее дублера.

Я был просто потрясен, ибо даже не подозревал о столь высокой степени организованности наших вождей.

– А как быть с карантином?

– Информировать префекта Дриния совершенно не обязательно, и карантин в «Секире мщения» введен не будет. А до тех пор, пока Лисутарида полностью не исцелится, не делайте ничего, что могло бы привлечь к этой таверне излишнее внимание.

– А как нам быть с Ханамой?

– Она тоже должна остаться здесь. Мы не имеем права рисковать, отпуская ее из «Секиры мщения». Она может распространить сведения о болезни Лисутариды.

– Но оставлять ее здесь небезопасно, – запротестовал я. – А что, если она убьет Лисутариду?

– Маловероятно, – покчал головой Цицерий. – Члены Гильдии убийц не устраняют людей просто так. Они работают только по найму.

– Не нравится мне все это. С какой стати я должен приглядывать за болящей убийцей?

– Тебе, несомненно, известно о древней традиции нашего города, согласно которой все граждане должны оказывать помощь больному гостю?

– Само собой. Только я никогда не думал, что это относится и к убийцам.

– Это относится ко всем, – назидательно сообщил Цицерий, который всегда чтил турайские традиции, какими бы глупыми они ни были. – Если ты будешь за ними ухаживать и заниматься своими обычными делами, болезнь Лисутариды останется незамеченной.

Я сдался, отказавшись от продолжения дискуссии. По крайней мере таверну не посадят на карантин, и карточная игра состоится. У меня появилось искушение попросить у Цицерия взаймы пять сотен, но я тут же отбросил эту идею. Цицерий не славился щедростью. Кроме того, он скорее всего высказал бы свое недоумение: «Как можно думать о картах в столь тяжелое время?»

И тут на меня снизошло.

– Как идут поиски «Творца бурь»? – поинтересовался я.

– Тебе известно о поисках? – подозрительно спросил Цицерий.

– Естественно. Лисутарида пришла ко мне за советом. Ей известно, что я – первая спица в колеснице, когда речь идет о потерянных предметах.

– Любое твое содействие получит высокую оценку, – весьма грубо бросил Цицерий. – Но в поисках уже участвуют множество людей. Организует работу претор Самилий.

– В таком случае вы вряд ли что найдете. Будет гораздо лучше, если вы пригласите меня. Мне уже доводилось на вас работать. Поиск «Творца бурь» обойдется вам не больше, чем… ну, скажем… пять сотен гуранов.

Заместитель консула, казалось, был в шоке.

– Ты вымогаешь деньги за поиски предмета, от которого зависит наша национальная безопасность?!

– Вымогаю? Разве можно называть столь умеренное вознаграждение вымогательством?!

– Насколько я помню, твой обычный гонорар за день работы составляет тридцать гуранов, – сказал Цицерий. – Мне горько видеть, когда гражданин Турая пытается нажиться на кризисе.

– Мне, представь, тоже. Но получилось так, что я срочно нуждаюсь в пяти сотнях гуранов. Не очень большая сумма, которая достаточно легко может затеряться в балансовых отчетах казначейства. Итак, что скажешь о награде в пятьсот гуранов за быстрое обнаружение «Творца бурь»?

Цицерий одарил меня испепеляющим взглядом. Заместитель консула явно считал меня одним из тех, кто наваривает большие бабки, скупая оптом дефицитный товар, чтобы толкнуть его несчастному, страдающему народу.