Фрагмент счастья (СИ) - Страница 19

====== Глава 17: Чёрно-белый мир ======

(Артём)

Может ли человек прожить без руки? Может. Её ему заменят на протез. Пускай он не так хорошо заменяет настоящую кисть, но всё же лучше, чем быть одноруким. Может ли человек прожить без ноги? Может. То же самое, что и с рукой: ставишь протез и ходишь, а можешь и просто на костылях путешествовать. Руки станут сильными, научишься поднимать свой вес постоянно. А может ли человек прожить без сердца? Может. Минут пятнадцать максимум. Почему? Потому что в организм больше не поступают питательные вещества.

То же самое было сейчас со мной. Потому что моё сердце у меня забрали. В переносном смысле. Туда, где была моя вторая половинка. Гудков не было, администраторша мобильной связи выдавала одно и то же: «Извините, набранный Вами номер не существует». Я скатился по стенке медленно, лихорадочно нажимая на кнопку «Вызов». Бесполезно! Мне не ответят. Но я не верил в услышанное! Потому что не желал признавать этого. Страшная реальность нанесла мне точный удар ножом в сердце и разочек повернула рукоять в другую сторону, вызывая во мне ещё больше мук, страданий и боли. Потому что всё… Всё… Вот что значит «всё кончено». Если бы я бросил её ради неё и убивался страданиями потом в одиночку, было бы не так больнее. Если бы она бросила меня и ушла, мне бы было больно, но не так. Но её забрали у меня! Её! Моё маленькое счастье, которое нагло вырвали из моей жизни и увезли куда-то далеко. Всё! Нету её больше! «Нет! Ещё не поздно! Это шутка! Враньё! Номер подменили! Она у своей бабушки! Она весело шутит!» Я лихорадочно проклинал свой собственный голос, и даже не замечал, что мои ноги несут меня к дому Ани. Я бежал в прямом смысле, без остановки, без передышек. Мне было пофиг в этот момент, что к остановке подъезжал травмай, на котором я мог скоротать свой путь. Не верю! Не могу принять! Больно! Адски больно! Плакал я или нет — не знаю, слёзы не чувствовались на щеках, лишь глаза мёрзли от холода. Болели ли ноги от усталости? Не чувствовал. Было жарко, пот лил с меня градом. Устал ли я от долгого бега? Не мог понять, то ли дышу я как рыба из-за усталости, или из-за рвущейся наружу боли вперемешку с хрипом. Не понимаю… Не могу понять! Люди, проходящие мимо, смотрели на меня как на ненормального, отскакивали в сторону и кричали мне вслед: «Идиот! Придурок! Смотри, куда прёшь!». Я не обращал на это внимания. Мне было всё равно, что у них на уме. Я лишь хотел убедиться в том, что услышанное мной — действительно ложь. Потому что правда была слишком жестокой, чтобы принять её такой, какая она есть. Нет, так нельзя! Я… я передумал! Прошу, судьба, обрати исход в обратную сторону. Умоляю! Я готов сделать абсолютно всё, что ты захочешь. Прошу! Только не забирай у меня моё сокровище! Заклинаю тебя! В подъезд я заскочил одним прыжком, но на первых ступеньках запнулся и упал. Не волнует! Рванул дальше, не обращая внимания на боль в теле и лёгких. Эта боль по сравнению с той, что плещется сейчас в моей душе, в моём сердце — ничто. Физические муки всегда уступали душевным, и я этому уже убедился на своём личном опыте. Нужная дверь! Колочу, но никто не выходит. Уже минут двадцать-тридцать, не помню точно, сколько раз я постучал в эту гадкую дверь. Никто мне её не открыл — было бессмысленно тратить своё время на то, чего ты уже не в силах обратить…  Нет, это враньё! Аня неудачно подшутила надо мной, я же знаю. Девушки любят коварство, когда их в чём-то не поддержали или даже отказали им. Я отклонил её предложение о побеге и она решила мне отплатить. Да-да, именно так! Я знаю! Я ЗНАЮ!!! Но всё было бессмысленно. Прошёл час, затем второй, а дверь мне так никто и не открыл. Я уже сидел на ступеньках и лишь с хрипом повторял монотонно: «Аня! Аня!». Нет, нету никого! «Иллюзия! Иллюзия! Это обман! Она ещё здесь!». Словно зомби, потерявший свои мозги, я бесцельно бродил по Краснодару в поисках…, а и сам не знаю, в поисках чего. Холодный яд уже отравил меня изнутри, замораживая и сердце, и внутренние органы, и мозги, и кости. Но я бродил. Бродил безустанно, не смея остановиться хоть на чуть-чуть. Что мне говорили проходящие мимо люди, я не понимал. Они немые? Они шевелят губами, но я их совершенно не понимаю. Мне кричали вслед, однако… тишина, да и только, присутствовала у меня в голове. Ничего нету, всё потеряно! Ночью пошёл дождь, а я продолжал блуждать по ночному городу, даже не задумываясь о том, что меня могут принять полицейские за нарушение закона: «22:00 — детям пора домой!». А куда мне идти? Смысл спешить туда, где некогда тебя принимали с теплом и лаской. Ведь я больше не приду в дом, где будет сидеть Аня и при моём появлении улыбаться мне; не возьмёт трубочку и не скажет: «Приветик, Артём. Как твои делишки?». Не будет всего этого! Я в один момент лишился дорогого мне подарка, который подарила мне и жизнь и которая отобрала его у меня. Мозги начали включаться лишь под утро, когда одежда промокла окончательно, а берцы хлюпали на каждом шагу. Уже с более трезвыми мозгами я возвращался к своему дому, где меня ждало одиночество… По привычке я поставил чайник на плиту, затем убрал стул из угла и сам уселся туда, прижав к себе колени и положив на них свою голову. Всё происходящее — иллюзия! Дурной сон! Кошмар! Я бы согласился на все три сразу, но второй «Я» давал понять, что это — реальность, и что её нужно принять такой, какая она есть. Принимать её или нет — смысла уже нет. Краски блеклого мира давно уже потеряли свой цвет, и теперь я смотрел на всё окружением бесцветным зрением. Всё чёрно-белое — абсолютно чёрно-белое, не имеющее ничего цветного, яркого и красочного. Пустота! Этому миру не хватает того, что в нём было. Жизнь высосала все краски из красивого пространства, превратив его в недорисованный холст, где штрихи были нанесены, но не разукрашены. На столе лежал нож, и я почему-то сразу же вспомнил, как кончают с собой подростки, да и не только, когда из их жизни исчезает дорогой им человек. Эта металлическая грань, которая сверкает в небольшом блике света и белым цветом отражается в моих глазах. Нож! Всего лишь простая деревянная рукоятка без цвета с белым металлом… «Ты — неканон! Эдвард Каллен хотел покончить с собой, узнав о смерти Беллы. Уверен, подобное повторится с тобой!». Пф-ф… Я не сказочник и уж тем более не верю в чудеса. Нож я оттолкнул подальше от себя, так как не желал провоцировать себя на очередной срыв. Это в книгах всё просто: вышел на свет, но тебя (не без труда) затолкнули обратно в темноту, чтобы другие не увидели, как ты сияешь в лучах золотого солнца. А в жизни всё совсем по другому: ты страдаешь, мучаешься, терзаешь себя адскими болями и безмолвно падаешь вниз, в тягучую бездну, которая так и радуется, глядя, как стремительно ты к ней приближаешься. Вон, уже даже щупальцы свои тянет, лишь бы не упустить себя… Мелодия телефонного звонка. Ой, я и забыл, что держу в руках холодный мобильный телефон. Видимо, забыл спрятать в карман, пока бегал по Краснодару. Принимаю вызов…  — Алло. Алло, Артём, ты слышишь? Мама! Несмотря на свои переживания, я… был очень рад услышать её голос. Догадываюсь, что меня будут ругать за долгое отсутствие, ибо с начала февраля до десятого я безвылазно торчал тут, но моей «радости» это не поубавило.  — Артём, ты там уснул, что ли? Кажись, всё возвращается на старые места: моя немногословность снова вернулось ко мне, как и раздумья, которые лезут в мою голову при каждом звуке в окружении себя.  — Артём. Ох, Господи, да ответь же ты!  — Я тут, мам.  — Артём? Ох, Боже ты мой, что у тебя с голосом? Ты простудился?  — Всё в порядке, мам. Кха-кха! Просто немного… прогулялся и попал под дождь.  — Вот тебе делать нечего, кроме как гулять под дождём! — укоризненно сказала мама. Но она ведь не знала, что послужило такой отчаянной прогулке. — Ты когда дома будешь? Из бурсы звонили, тебя потеряли! Из бурсы… Я слабо выдохнул и отклонился головой к стене, медленно закатывая глаза и вдыхая полной грудью. Да уж, Ад — он есть Ад, его ничем ты не изменишь. Любая живая душа, услышав про Ад, начинает нервничать и думает сразу же так, как бы попасть в Рай и избежать страданий. Но разве я — живая душа? Левой рукой потрогал то место, где находилось моё сердце. Бьётся, но слабо. Ощущение, будто совсем замёрзло и окаменело. Нет, я просто душа — ни живая, ни мёртвая! Так что «рвотный» рефлекс на КАТК у меня не сработал…  — Артём, ну хватит тебе молчать! Случилось что?  — Всё в порядке, мам, — повторил сказанное я и продолжил: — Сегодня же приеду. Ждите меня! Я нажал на «Отбой» и, наконец, поднялся на ноги. Чайник уже кипел, так что можно было пить чай. Ну вот и отлично! Сейчас быстренько взбодрюсь и вернусь к себе домой, в Новоминскую. Следовало, конечно, принять душ и поспать заодно, но сна не было ни в одном глазу… *** Февраль. Новоминская. 2013 год. Всё вернулось на круги своя. Жизнь в Новоминской вновь стала простым привычным делом, как и раньше; друзья — незаменимые фрагменты этой картины; учёба — тоже. Лишь одно можно было считать фальшей, так как на реальность это больше не было похожим. Воспоминания о Краснодаре, об Ане, о тех минутах, когда мы были вместе. Потому что не было у меня ничего, что напоминало бы мне о ней. Фотографии наши совместные остались у неё, а новогоднее видео… его у меня не было. Совершенно ничего не было у меня, что напоминало бы мне о существовании Ани. Вместе с ней исчезло то счастье, та теплота и те великолепные воспоминания, оставшиеся просто… воспоминаниями. Мир для меня и правда стал чёрно-белым. С момента моего приезда из Краснодара, прошло фактически дней пять, но ничего не возвращалось на круги своя. Словно зомби, отчуждённый и совершенно пустой, я не жил, а лишь существовал телесной оболочкой в физической грани этого блеклого мира, который потерял и краски, и цвет. Но я его не винил в этом. Разве можно винить то, что не имеет никакой связи к случившемуся? Если же раньше я был немногословным, а познакомившись с Аней, стал весёлым собеседником — в нынешнее время я был просто молчаливым. В прямом смысле. Молчал и не отвечал на заданные мне вопросы. С родителями отношения только ухудшились, потому что они не знали, что у меня случилось, посчитав, что я сделал что-то плохое и теперь просто молчу, не желая никому об этом рассказывать. То же самое повторялось и с друзьями, после чего нетерпеливый Вадим махнул на меня рукой и продолжил говорить с Юрием, якобы делая вид, будто меня рядом нету. В любое другое время я бы, наверное, обиделся, но… В нынешнее время мне были чужды такие чувства, как обида и неловкость. Теряю друзей… Не хочу их терять, но у меня не получается их удержать. Оправдывать себя нет смысла: я — плохой друг, который не может нормально отреагировать на заданный другом вопрос и ответить на него. Как же хочется, чтобы я лёг и не проснулся, и спал бы, и спал всю свою оставшуюся жизнь. Жить в чёрно-белом мире — это не самое приятное ощущение, которое можно испытать во время существования своего… *** Прошла уже неделя, но ничего совершенно не изменилось. Правильно говорила моё второе «Я», упоминая наивность и фальшивую иллюзию. Я уже давно перестао набирать заветный мне номер, перестал думать (вернее, старался не думать) об Ане, пытался выкинуть из головы всё самое хорошее, что связывало меня уж если и не с этой девушкой, то с Краснодаром точно. При упоминании имя «Аня», казалось, будто в груди открывается какая-то дыра (колотая рана), и края не смеют заживать, лишь слегка покрываясь красноватой корочкой, которая готова в любую секунду треснуть и снова причинить боль. — Мам, пап, а это правда, что в субботу мы поедем в гости? — с надеждой в голосе спросила младшая сестра, когда мы завтракали рано утром. — Ну, если ты будешь хорошо себя вести, то всё может быть, — мама улыбнулась и разлила всем чай.  — Идеально! — отчим приоткрыл форточку и подкурил сигарету, выпуская наружу иссиня-серый дым. Мама и дочь посмотрели на него недовольно, но тот не обратил на них внимания. — Кстати, в Краснодаре недавно случилась авария — говорят, машина на полной скорости пролетела через проспект Чипигинский и перевернулась на опасном повороте… Колотая рана снова разошлась по швам, и я скрючился от боли, хотя на теле у меня совершенно никаких ссадин и синяков не было. Опять! Опять Краснодар! В последнее время я стал воспринимать это слово не как название города, а как название какой-то болезни, которая имела свой побочный эффект на меня. Ну, именно так оно и было, ведь по ночам сны были именно об этом городе, где всё началось и всё внезапно закончилось. Краснодар — словно кладбище, где умерли последние надежды на счастье, где умерли желания и яркие взгляды. Всё погибло с последним звонком… со звонком её. Даже об имени было больно думать, потому что я знал, что как только произнесу его или подумают о нём (об имени), боль усилится, и ночь пройдёт в бесшумных муках, в которых никто не поймёт, что ты делаешь: дурачишься или просто делаешь вид больного человека, чтобы не идти в бурсу. Лучше не думать об этом.  — А ты, Тёмка, пойдёшь в субботу куда-нибудь? — хмыкнул отчим и докурил сигарету, после чего закрыл форточку. — Может, на дискотеку сходишь, а заодно и тёлочку себе какую-нибудь снимешь, хе-хе!  — Ни грамма скромности! — в очередной раз пожурила его мама, после чего тоже решила включиться в разговор. — Кстати, Артём, а когда ты познакомишь нас с той девочкой, с которой вы в отношениях? Коля говорил, что она любит слушать музыку… Хватит! Я рывком поднялся из-за стола и быстрым шагом ушёл в свою комнату, не желая что-либо выслушивать, связанное с… ней. Кошмары на сегодняшнюю ночь я уже себе заработал, мне лишняя оплата к сновидению не нужна. Лучше просто закрыть глаза и сразу же открыть наутро, чтобы с чистыми мыслями ехать куда-то. Спиной я чувствовал, как на меня смотрят три пары удивлённых глаз, но не обращал на это внимания. Они ничего не знают, и рассказывать им нет смысла про то, что у меня приключилось в Краснодаре. Пускай как угодно расценивают моё поведение, мне всё равно, лишь бы больше ничего не слышать о том имени, которое причиняло мне неистерпимую боль и беспокойство по ночам. Я и так устал от всего этого… *** Как только последняя пара закончилась, я сложил всё необходимое в сумку, повесил её на плечо и двинул в сторону выхода с территории КАТК. Очередной день снова наполнился насмешками и издевательствами со стороны, но я не обращал уже на них внимания. Потому что не было желания огрызаться ни на грамм. Пусть смеются, мне всё равно. Потому что знаю, что вернусь домой, сделаю всё, что мне задали, посижу немного у печки, попью чай и пойду спать. Это уже как пищевая цепочка, которую никак нельзя прервать. Эх… Колян мне не звонил больше, и я понял, что брат обиделся на меня. Ведь я стал главной причиной его ссоры с Ксюшей, хотя причины у меня были чистые и благородные — я не хотел, чтобы брат встречался с потаскухой, которая готова была бы его променять на кого угодно, лишь бы ей было хорошо. Колян хоть и не ангел, но он заслуживал лучшего, чем просто «горшок для шарика». В который раз начинается дождь. Я по привычке накинул капюшон на голову, но мне было всё равно, промокну я или нет. Ведь всё, что меня окружает, стало таким же пасмурным, как это небо, а хлюпающая грязь под ногами лишь придавала виду «шарма».  — Опачки! Глядите, кто идёт! Слышу голос Сыча и других ребят из моей группы. Вижу, как они приближаются ко мне, а с ними ещё какие-то девчонки и другие пацаны, которых я не знаю. Понять причину их «заинтересованности» во мне несложно — хотят в очередной раз посмеяться и поржать, а заодно и подраться, если на то пойдёт. И в последнем я был уверен на сто процентов. Страх, где же ты? Почему ты не велишь мне убраться отсюда как можно скорее?  — Я пришёл мстить! — ухмыльнулся Сыч. — Да, милый, ты такой храбрый! — какая-то девушка повисла на его шее и чмокнула его в щеку. Чувствую возвращающийся рвотный рефлекс на эти всякие поцелуйчики и обнимашки. Фу, мерзость! Смотрю, сколько лицемерия у них в поведении и мне откровенно хочется блевать, а после этого никогда сюда не возвращаться.  — Чё молчишь, а? — хмыкнул Сыч и грубо толкнул меня, отчего я отошёл на один шаг назад. — Сказать нечего, да? Обсался? А-ха-ха-ха! Что, уже не смелый? Мне нечего было ему сказать. Я безцветными глазами смотрел на человека, который по уши застрял в грязи и никак не пытается выбраться из неё. Остальные его поддерживают и ликуют, а за меня никто не хочет вступиться. Нет, мне не страшно, просто в который раз начинаю понимать, что людям больше нравится сила и понтошлёпство, чем честность и правда. Я промолчал и даже не кивнул ему в ответ. Просто смотрел прямым взглядом.  — НУ ЧЁ ТЫ ВЫЛУПИЛСЯ НА МЕНЯ, ГАДЁНЫШ? — разозлился парень и вдруг ударил меня в лицо. Ничего не разбил. Не больно, но чувствуется. Он злится. И злится только потому, что я даже не реагирую на него. — ЧТО СМОТРИШЬ? СТРАШНО, ДА? А Я ВСЕГДА ЗНАЛ, ЧТО ТЫ ССЫКУН! А-ХА-ХА-ХА!!! ВЫ ВИДИТЕ, ОН МЕНЯ БОИТСЯ! Все засмеялись, после чего ещё пару ребят налетело на меня и дальше я просто смотрел на пасмурное небо с падающими каплями, чувствуя, как они пытаются вызвать во мне хоть какую-то эмоцию методом «избиение». Нет, боли не чувствую. Вообще ничего не чувствую! Лишь ощущаю, как капли холодного дождя падают мне на лицо и скатываются по щекам, словно непрошенные слёзы. Да уж… Если бы я мог заплакать, я бы и правда заплакал. Но эта боль не позволяла мне пустить слезу. Она продолжала выгрызать меня изнутри, словно вирус… Мир по прежнему оставался… чёрно-белым…