Форс-ажурные обстоятельства - Страница 9

– Снимки? Завтра. Сейчас Димка проснется, будем смотреть видеокамерный отчет о поездке.

– Во как ухайдакался! Хорошо, что не каждый день приезжаешь из заморских стран. Но, честно говоря, его мясо в горшочках получилось гораздо лучше, чем у тебя. Может, потому, что там было мало картошки и больше грибов? Спросить не решаюсь, зазнается, по меньшей мере, на полгода. Так долго я его выпендрежа не выдержу.

– Секрет прост – лень-матушка. Дома сметаны не оказалось, тащиться в пятый раз в магазин не захотел. Детки тоже по паре раз там отметились. Вот и заправил тем, что имелось в наличии. Помню только про майонез. Нет, этим словом он назвал то, что у него получилось.

На какое-то время я совершенно забыла утреннее происшествие. Оно напомнило о себе в тот момент, когда в кадр видеосъемки случайно попала супружеская чета Кочневых. Смеясь, Майка поправляла взъерошенные ветром волнистые волосы на голове мучительно-трезвого мужа на фоне прекрасной панорамы Стокгольма, раскинувшегося на отдельных островках, соединенных между собой мостами. Но мое отношение к жуткому событию этого утра несколько изменилось. Не приведи, Господи, увидеть подобные сцены! И они намного ужаснее, если происходят не только на твоих глазах, а еще и со знакомыми тебе людьми. На сей раз я довольно быстро избавилась от неприятных воспоминаний, уговорив себя, что виной всему больное воображение. Еще неизвестно, погиб ли на самом деле неудачник, принятый мной за Шурика. Удар, конечно, был сильный, но ведь не исключено, что хуже всего пришлось ботинку, слетевшему с ноги пострадавшего.

– Ирочка, ты не хочешь заменить «суфлера»? – обратился ко мне Борис. – А то Туля твой комментарий съемок с места событий забивает. Ты не поэтому примолкла? Трудно понять, о чем идет речь. Показываешь поднятый со дна морского «шедевр кораблестроения» «Вазу», а Наталья рассказывает, как вы ползали по российской подводной лодке.

– Какая разница? – возмутилась Наташка. – И то и другое подняли со дна морского. Только подлодка затонула героически, а «Ваза» – по королевской дури. От излишка роскоши. Вообще-то точное название деревянного лайнера «Васа». Триста лет и еще тридцать три года на дне провалялся. Три с лишним века! А выглядит, как новенький. Но все равно уступает парому «Силья-лайн». Представляете? Шесть ресторанов, ночной клуб, где демонстрируется международное шоу. После него сцена превращается в танцплощадку. Пляски до рассвета. Одни магазины занимают площадь в пять тысяч квадратных метров.

– Наталья, помолчи. Пусть Ирина поделится впечатлением от заморской жизни. Ну и как там, «за морем»? – лучась довольством, пришел на помощь Борису Димка. Само собой, ляпнул тоже не в тему момента съемок. Наташка возмущенно фыркнула и уткнулась в карту музея «Скансен», который как раз показался на телеэкране. Целый городок, объединяющий века, отмеченные улицами с постройками, окна которых из разных столетий спокойно смотрели на бесконечные вереницы туристов. В старых, но отлично отреставрированных домах шла своя, соответствующая времени жизнь. «Жители», облаченные в соответствующую одежду, занимались «обычными» делами: кололи дрова, топили печи, готовили обед, ходили по своим «вековым» магазинам, ухаживали за скотом. Иными словами, не замечая сторонних наблюдателей, вели обычную жизнь. Пару лет назад мне уже посчастливилось видеть этот музей. И теперь я с превеликим удовольствием окунулась в атмосферу узнавания.

– За морем? – медленно въезжая в ситуацию, переспросила я. – «За морем житье не худо». Это известно еще со времен царя Салтана. – И умолкла, лихорадочно раздумывая, что добавить к тому, о чем вещала с экрана телевизора. – Живут… назло предсказаниям вождей мирового пролетариата. И прошлым, и настоящим, и будущим. Да сами смотрите, очень хорошо это у людей получается.

– Так вот, значит, ты какой, северный олень! – заорала с экрана Наташка, и я обрадовалась:

– Смотрите, какие олешки хорошенькие, это мы с Натальей нечаянно заблудились в «Скансене» и попали в зоопарк, он граничит с музеем. Слушайте, звери там тоже прекрасно живут, назло вождям мирового пролетариата. И вообще, лучше всем помолчать. Мне неудобно самой себе рот затыкать.

– Правильно! – активизировалась Наташка. – Зачем, если для этих целей есть мой? Слова сказать не даете. Впрочем, был момент, когда я сама дара речи лишилась. Еще на пароме, по пути в Стокгольм. Мы с Иришкой решили отужинать в кафе. Я сразу глаз положила на одно блюдо. Короче, порция подавалась в тарелке, размером чуть меньше колеса от телеги, что, собственно, меня и соблазнило. Но когда нам его подали, мама дорогая! Этот самый глаз, который я на него мысленно положила, у меня чуть и в самом деле не выпал. Представляете?! Целая тарелка силоса! Стожок листьев салата, горка тертой морковки, сноп шинкованной свежей капустки и куча шампиньонов, сырых, блин! Первый раз в жизни ощутила себя коровой! Ирку тоже. В общем, пучки салата мы с ней так и не осилили, я их тайком с собой в каюту унесла и в пластиковые стаканчики поставила. Смотрелись не хуже ландышей.

Борис вздохнул:

– Давайте перенесем просмотр на завтра. Я первая с ним согласилась.

В пятом часу утра я проснулась от телефонного звонка. Во всяком случае, мне так показалось. Не доверяя собственным ушам, прислушалась в ожидании очередной трели, но ее не было. С запозданием сообразила, что и быть не должно. Городской аппарат отключили еще с вечера, а мобильники не трезвонят, поют. Каждый свою собственную партию.

Терпеть не могу эти недосыпы! Лежишь и не знаешь, что делать. Вставать – рано, а заснуть снова невозможно. Да еще этот невыносимо тяжкий груз Димкиных ног, вольготно уложенных на мои. Муж имеет стойкую привычку спать по диагонали кровати. Попыталась осторожно высвободиться, но вызвала грозное кошачье шипение. Элька довеском улеглась поверх Димкиных ног. Скорее всего, достаточно удобно, чтобы добровольно уйти с «лежбища». Хватанет когтистой лапой по моей неприкрытой одеялом коленке, точно сыграю общий подъем. Когти у нее без ограничителей. Зачем только забрали ее с дачи? Пусть бы жила со своим стадом. Аленка виновата, «лишний рот бабуле ни к чему!». Довод, прикрывающий желание дочери видеть свою любимицу рядом. С каждой секундой вес Димкиных ног увеличивался. Нарастало желание сбросить непомерный гнет хотя и родных, но, по большому счету, чуждых мне конечностей. С шумом, а может быть, даже и с пылью – едва ли Димка успел вчера пропылесосить палас.

– Мамуль? – раздался от двери тихий шепот дочери, и я мигом забыла про свои неудобства. – Ты чего креха-ешь? Бессонница?

– Вроде того. А тебе что не спится?

– Фига себе! Да я еще и не ложилась. Смотрела твой отснятый диск. Отличные съемки! Если бы заснувший Славка с дивана не упал, я до конца бы дошла. От его падения даже будильник внеурочно зазвенел. Вылезай, позавтракаем.

– До каких пор шимонаться будете?! – раздался глухой глас сонного мужа, и кошка мигом слетела на пол. Следом «отпали» Димкины ноги. С чувством большого облегчения я выбралась на волю.

Чаевничали мы с дочерью в гордом одиночестве. Упавший с дивана сын, во сне запамятовавший, что тот не разложен, как у бабушки, кое-как вернулся на место, но, грохнувшись на ковер вторично, решил не морочить себе голову новым подъемом. Просто стянул с дивана подушку и подложил ее себе под голову.

Сидя на кухне, я тихо делилась с Аленой вчерашним трагическим происшествием. Не давала покоя мысль о человеке, скорее всего умышленно сбитом водителем «Жигулей». Его личность вновь обрела реальные черты Шурика. Та же одежда, те же светлые волнистые волосы и хорошо знакомое, совсем не испуганное, скорее, удивленное лицо. Неужели глюк? От передозировки впечатлений.

– Надо снять это наваждение, – заявила Алена, за обе щеки наворачивая морошку, приобретенную мной перед отъездом из Хельсинки. – Нет ничего проще. Скорее всего, пострадавшего увезли в Склиф. Он недалеко от Комсомольской площади. Завтра прозвонюсь и уточню. Как фамилия вашего Шурика? Ой, подожди, я ручку возьму. Только сразу предупреждаю, раньше двенадцати не встану. Это в лучшем случае.