Формула-О (СИ) - Страница 66

— Какое всё это имеет значение, если ты будешь рядом со мной? — прошептал Хань непослушными губами. А потом задохнулся от неожиданности, оказавшись в крепких объятиях.

— Не знаю. Я просто не хочу, чтобы тебе было больно из-за меня, — тихо отозвался Чонин и обнял его ещё крепче.

— Думаю, мы вряд ли в ближайшее время сможем оставаться в Антарес долго. Ты ведь всё ещё гоняешь, стало быть, вернёшься в Формулу.

— Сейчас идёт полным ходом слияние Трансформер и Три Сотни. Чанёль в Солар и занимается новыми проектами. На Марсе, конечно. Безвыездно.

— Почему?

— Потому что в положении Бэкхёна запрещены космические полёты.

— Он?..

— Угу. И Ифань влип, потому что Бэкхён хочет сделать из него воспитателя.

— Из Ифаня? — пришёл в ужас Хань.

— Именно.

— А ты знаешь, что…

На губы Ханя легла смуглая ладонь. Чонин слабо улыбнулся и покачал головой.

— Об Ифане я знаю всё. И тут не о чем волноваться, что бы ты ни думал. Всё равно ошибёшься. Так ты полетишь со мной на Скорпио?

Вместо ответа Хань бросил руку ему на затылок, заставил наклонить голову и прижался к полным губам собственными.

— Ты как небо… и я хочу остаться с тобой, подняться вверх, войти в тебя, быть в тебе, быть бесконечным движением, как в небе, потеряться в тебе, заблудиться… остаться в тебе…

Хань жмурился от этого горячего шёпота и льнул к Чонину всем телом, по которому под одеждой скользили твёрдые ладони, гладили и крепко удерживали.

— Как небо? — выдохнул в губы Чонина и коснулся поцелуем смуглой кожи над ключицами, смял пальцами тёмную ткань и потянул вверх.

— Да…

— Хочешь быть со мной?.. — Хань отбросил лишнюю сейчас одежду и принялся стаскивать собственную футболку.

— Да… — Пальцы Чонина ощутимо впились в его бока, а губы неумолимо преследовали поцелуями.

— Хочешь войти в меня?..

— Да…

— Быть во мне?

— Да…

— Бесконечно двигаться…

— Хань…

— Заблудиться во мне…

— Да… — Горячим выдохом прямо в губы.

— Остаться во мне навсегда?

— Да…

— Это звучит так… двусмысленно сейчас, — слабо улыбнулся Хань, тронув ладонями широкие плечи.

— Мне нравится эта двусмысленность… — Чонин коснулся языком его шеи и провёл пальцами по светлым волосам, перебирая их.

— Угу… — Хань прикрыл глаза и тихо признался с болезненной самоиронией: — Небо почти сдохло от тоски по тебе и нуждается в обряде воскрешения.

После «воскрешения» Хань долго сидел на кровати и гладил спящего Чонина по голове, которую тот устроил у него на коленях. Хань подсунул Чонину подушку и завернул в одеяло, бесшумно сполз с кровати и принялся собирать одежду, чтобы аккуратно сложить на стуле. На ковёр упала серебряная монета, когда Хань встряхнул брюки Чонина. Он наклонился и подобрал блестящий кругляш. Хотел сунуть обратно в карман, но помедлил. Осмотрел с одной стороны, потом с другой и невольно покачал головой.

— Вот чёртов жулик…

Монета оказалась бракованной — «орёл» с двух сторон и никакой «решки».

Покончив со сбором одежды, Хань забрался обратно на кровать, вытянулся рядом с Чонином и принялся смотреть на него, отмечая в резких чертах отпечаток усталости. Долгий перелёт сразу после окончания сезона, слияние команд, ещё и новости от Чанёля и Бэкхёна… А, да, ещё и Ифань.

Только к концу сезона Ифань соизволил официально признаться, что отбывает в Империю с концами, чтобы заменить отца на семейном посту. Должно быть, это стало ударом для всех. Особенно для Чунмёна и Чонина. Конечно, это не значило, что Ифань исчезал раз и навсегда из их жизни, но из Формулы он уходил точно. И Хань сказал бы «Слава Богу», если бы не Чонин. Противоречивая ситуация, но Хань предпочитал, чтобы Чонина и Ифаня разделяло расстояние, потому что он никогда не смог бы понять чувства Ифаня к человеку, которого любил сам.

Этот самый человек сонно завозился, подгрёб Ханя поближе к себе и засопел дальше, уткнувшись носом Ханю в макушку.

Хань прижался щекой к гладкой груди, улыбнулся и прошептал, прикрыв глаза:

— Не отпущу.

Отпускать не собирался в самом деле, но это не мешало испытывать страх и трепет перед Империей, потому что Хань всё ещё плохо представлял, что именно ждёт его там.

========== Глава 30 - Эпилог ==========

Комментарий к Глава 30 - Эпилог

Добрый вечер, котики :)

Ставлю статус “закончено”, хотя это ещё не всё. Ещё две экстры, которые я постараюсь донести по мере возможности поскорее ;)

Надеюсь, вы рады, что дожили до финала :) Спасибо, что были с этой историей ♥

Ваша бета :)

Ты прячешь лицо у меня на груди -

Сон тебя лишь недавно сморил.

Пробрались в комнату к нам солнца лучи -

В твоих волосах заблудились.

Этим утром

Моя жизнь разбилась впервые,

Лишь этой ночью я был собой.

Если исчезну навсегда,

Узнаю последний финал

И поцелую в губы Смерть,

Не сдамся даже тогда.

Если исчезну навсегда,

Узнаю последний финал

И поцелую в губы Смерть,

Не сдамся даже тогда:

Все мои победы — для тебя.

Я бесшумно с постели поднялся,

Чтобы оказаться в новом дне,

Каждый твой выдох — дымка золотая,

Знаешь, это так необычно…

Этим утром

Впервые в душе царит покой,

Я прошлой ночью родился вновь — с тобой.

Если исчезну навсегда,

Узнаю последний финал

И поцелую в губы Смерть,

Не сдамся даже тогда:

Все мои победы — для тебя.

Demir Demirkan — Zaferlerim/

Демир Демиркан — Все мои победы

(х/перевод с тур. — авт.)

Глава 30 — Эпилог

— Предлагаешь собрать эту штуку здесь? — с сомнением уточнил Ифань, разгребая ворох чертежей с подписями Чанёля.

— Почему нет? — лениво отозвался Чонин, удобнее развернув монитор. — Вот, смотри. Чанёль придумал эту штуку с крыльями, которую я уже опробовал на болидах Солар. Выглядит, может, и не настолько идеально, как стандарт, зато время на разгон в атмосфере или при работе генератора значительно уменьшается. И маневренность ещё гораздо лучше, чем обычно. Теперь вот…

Чонин порылся в ворохе и выволок лист с чертежом несущего каркаса.

— Чанёль предлагает сдвинуть генератор Манолли в центр, а движок отсюда — из кормовой части — переставить в носовую.

— Но тогда генератор будет греться больше обычного.

— Угу, но ему это на пользу. Я тоже сначала сомневался, однако результаты испытаний Чанёля оказались убедительными.

— Ты уже выступал на болиде с движком в носовой части. Помнишь, чем всё кончилось?

— Перестань. Дело было не в расположении движка, а в его паршивом состоянии.

— Но движок перегрелся, — упрямо стоял на своём Ифань.

— Он перегрелся не потому, что стоял в носовой части. Уймись.

— Чудно. Но я не позволю тебе сесть в этот болид, пока его испытания и тесты меня не удовлетворят.

Хань сердито отставил в сторону чашку с кофе, забрался в кресло с ногами и нахохлился.

Ифань и Чонин синхронно вскинули головы, едва услышали стук от соприкосновения донышка чашки с поверхностью стола, и уставились на Ханя. Тот скомочился в кресле, смутившись из-за столь пристального внимания, и буркнул:

— Что?

— А тебе что не так?

— Э… Ничего. Чонин, можно тебя на минутку?

Чонин удивлённо пожал плечами, но всё же двинул к двери в сад. Хань бодро выскочил из кресла, одарил Ифаня мрачным взглядом и поспешил за Чонином. Плохая оказалась идея, потому что густой пионовый аромат в саду мешал активному мыслительному процессу и настраивал на совершенно иной лад.

— Так что не так? — вскинув руки над головой и потянувшись, поинтересовался Чонин.

— Он долго будет тут торчать?

— Ты про Ифаня?

— Нет, про Императора. А про кого ещё?

— Просто не смотри на него так, словно он у тебя солнце украл. Что Ифань уже успел тебе сделать?

— Ничего. — Хань понурился и отвернулся к зарослям чёртовых пионов. — Разве у него никого нет? Совсем?