Forever is not enough (СИ) - Страница 42

– Можешь пойти к себе, – прошептал он. – В первый раз лучше без свидетелей. Ах, да… – продолжал маг, положив руку на талию второй эльфийки. – Фалон’Дин просил тебя разобраться с воронами. Как закончишь, придется снова туда подняться.

– Да, господин.

Теперь это входило в его обязанности: следить за воронами. Когда эльф впервые поднялся на воронью башню, одна птица умирала, противно похрипывая. Эванурис предложил умертвить ее как можно скорее, и Шартан с ним согласился, сделав вид, что так и поступил. Но на самом-то деле юноша выходил птицу, вернув ей возможность летать, кормиться и жить. Сейчас он натаскивал ее для себя, учил, куда доставлять его почту и как находить эльфов.

Рабыню эльф волочил за собой, потому что идти она не хотела. Та чуть поскуливала, дотрагиваясь до своей губы все чаще. Пальцы ее окрасились кровью, боль нарастала. Укус оказался серьезнее, чем предполагал Шартан. Часть губы была порвана, из-за края раны виднелся кусочек мерзкой розовой плоти. Маг отворил дверь в коморку, которую делил с двумя другими юнцами, и страшно обрадовался тому, что никого тут не оказалось.

– Тише, – шепнул эльф. – Не плачь.

Из-под кровати он вытащил бутылочку антисептического настоя, который удалость стащить из кладовой, когда эльфа отправили туда, поручив достать лекарство для птиц. Смочив чистую тряпку, маг прислонил ее к изуродованной губе девушки. Даже если он сейчас наложит швы, шрам все равно останется на этом милом личике. Девушка шмыгнула, чувствуя острую боль, но не попыталась убрать руку Шартана от своего лица. Она понимала, что все это к лучшему.

– Я тебя не трону, – произнес эльф, надеясь, что это хоть немного ее успокоит.

В бледно-серых глазах несчастной отчетливо виднелось недоверие. На ее оголенной ноге Шартан заметил старый шрам. Длинный и кривой, должно быть, очень старый, еще детский, полученный не то во время игры, не то после наказания за провинность. При детальном рассмотрении можно было найти их огромное множество. Самых разных цветов и контуров.

Тела дикарей тоже носили на себе и царапины и ссадины, но все они были не такими. Кожу Эллану, например, «изувечили» только колючие ветки терновника и ольхи, пальцы ее исцарапали плохо отшлифованные стрелы. Но здесь… Здесь старался кто-то другой, не силы всемогущей природы..

– Тебе все равно придется выполнить его приказ, – ответила девушка со злостью. – Он захочет посмотреть на меня в крови и соплях.

– Я сделаю все иначе. Мы тебя немного разукрасим, не волнуйся об этом. Я что-нибудь придумаю, справлюсь.

Тут ничего не придумать, он знал. Когда эльф в очередной раз поднес смоченную тряпочку к губе девушки, та взяла его за теплую руку. Мягко, благодарно. Ее взгляд оставался почти пустым, и только тень доброты освещала их обоих. Шартан улыбнулся ей, но девушка уже отвела глаза, когда это произошло. Кровати, расставленные по углам, были тщательно застелены. В комнате ни пылинки, ни крошки. Рабыня глухо усмехнулась: спальня наложниц была куда лучше. Бархатные подушки, шелковые покрывала и цветастые узоры на стенах. Широко распахнутые окна и свежий воздух, отличившимся давали шоколадные конфеты… Но если бы ей предложили поменяться местами… О, Ло не стала бы раздумывать.

========== 20. Won’t do me no good washing in the river ==========

Ее тонкие пальцы слишком изящны для дикой охотницы. Маг целовал их, когда ладонь Элланы удавалось поймать, любил щекотать ее за ребра, чтобы слышать этот звонкий девичий смех. Эльфийка каждый раз отталкивала эвануриса с грубой силой дикарки, и еще пять минут продолжала смеяться, словно все еще чувствуя на своем теле его проворные горячие руки.

Но сейчас он лежал смирно. Девчонка гладила его по волосам, наслаждаясь их шелковистостью. Ее же ухоженностью не отличались – посветлевшие и сухие на концах, жесткие у корней и ломкие, бесконечно ломкие пряди. Девушка втирала ту жуткую пахучую мазь в кожу головы, наносила масло, подаренное Магнолией, но ничего не менялось. Впрочем, Фен’Харела это совершенно не заботило: он любил ее не за шелковистость кожи и волос.

– Мне нравятся рыжие, – вдруг сказала девушка, продолжая гладить своего мага с завидной проворностью.

– Значит, мне с этим очень повезло.

Он тихо хохотнул, когда дикарка укусила его за ухо. Словно игривый щенок, цеплявшийся за уставшую мать. Эльф разглядел в движениях Элланы смутную грацию, красоту и изящество. Она приподнялась над подушкой, выпрямилась, потянув руки к потолку. Эльфы частенько бывали сутулыми, они долго работают, горбатятся до самого утра… Дикарка, замечая за собой привычку сгибать спину, старалась держаться прямее. Зачем? Со стороны выглядело очень забавно.

– Магнолия обещала приготовить суп из древесных грибов и тарталетки с соленой олениной и языком дракона, – рассказала Эллана, натягивая короткое черное платье с длинными рукавами.

– А мне дичь не нравится, – признался эванурис. – Она слишком потная на вкус. Да. Есть что-то неправильное в поедании животного, выращенного не эльфом, но природой.

– Да, да… Ты любишь только громадные окультуренные цветы из теплицы и жирных птиц, что росли в неволе, я помню.

Об этом она говорила с легкой ноткой раздражения. Ей казалось, что предпочтения мага в еде продиктованы его слабостью ко всему, что сотворено руками его сородичей. Однажды после обеда девушка узнала, что отведала мясо галлы под крышей этого дома. Тогда она страшно на себя злилась, вспоминая кротких белых животных, которых с такой бережностью разводил ее клан. Без галл эльфам пришлось бы туго. Да, их ласково звали кормильцами, но это так, фигурально…

В остальном же дикарка не привередничала так, как ее господин. Ему для насыщения не хватало простого хлеба, ему требовалось что-то более изысканное, пикантное. Да, вкус избалованного эльфа был требовательным. Эллана хмуро глянула в окно: тучи копились над поместьем. Маг предупредил ее о том, что два дня будет идти дождь, так необходимый для полива. Если бы не чары, окружившие эти земли, дождь шел бы здесь гораздо чаще, чем несколько раз в месяц.

Обернувшись через плечо, эльфийка улыбнулась своему бывшему хозяину. Ее рука невольно скользнула по собственной щеке. Валласлин был чуть выпуклым, Эллана всегда его чувствовала, закусывая губы от досады. Теперь же, когда лицо ее чисто, свободно, она могла только улыбаться, касаясь сухой загорелой кожи. Девушка шагнула навстречу магу, праздно валявшемуся в постели, и поцеловала его в лоб, наклонившись.

– Я должна покормить псов и вывести их на улицу, чтобы подышали немного, – сказала дикарка тихо. – Ты идешь со мной?

– Нет, – хохотнув, ответил ей эванурис. – И откуда у тебя вообще силы? Я думал, что мы оба вымотались ночью.

– Ха, – громко произнесла она, отворяя дверь. – Думал он… Тогда я постучу тебе в окошко, отдыхай.

Она ушла, оставив от себя только теплое воспоминание и легкий запах свежих яблок. Противное у нее мыло, резковатое. Жалко, что Эллана не желала жить так, как обычно живут избранницы и избранники эванурисов. Она отвергала дорогие дары, собираясь носить роскошные вещи только на приемах, радовалась только экзотическим скакунам и тварям, привезенным издали. Фен’Харел с упоением думал о том, как совсем скоро он представит собратьям дикарку без валласлина.

Живое воображение эвануриса рисовало занятную картинку. Он улыбался сам себе, даже думал том, чтобы собрать грандиозный бал маскарад, чтобы в конце снять с хорошо всем знакомой Элланы маску и представить ее народу. Вдруг его кольнула совесть. Маг снова думал о девушке словно о вещи, о дикой обезьянке, которую надобно показать гостям, чтобы произвести впечатление и эпатировать толпу.

Небо за окном хмурилось, просыпалась мелкая изморось. Мужчина лениво потянулся, откидывая одеяло. Он мог бы спать целый день. На шее эльфа красовался маленький укус, чуть ниже – парочка ярких красных царапин. Маг улыбался, проводя по ним пальцами. Его руки инстинктивно искали следы ее касаний. Не робких, как в первые дни их близкого знакомства, а горячих и страстных.