Forever is not enough (СИ) - Страница 40

– Я люблю тебя, Эллана… И мне было бы больно видеть тебя в лапах другого не потому, что я считаю тебя своей вещью, но потому, что люблю тебя так, как муж любит свою жену, как мужчина – женщину.

Он снова хотел поцеловать ее, снова хотел коснуться этих мягких губ. Деревянные стены овчарни стали ему слишком тесными, мужчина захотел выбежать прочь. Сейчас бы лицезреть длинные цветочные луга, ощущать запах сирени и васильков, а не прелой соломы и мокрой шерсти. О, это неправильное обрамление, неправильное. Эллану приятнее видеть средь деревьев и цветов, средь леса, в котором она родилась, росла и крепла.

– Если этого мало, то я… Стой смирно.

А дикарка и не собиралась уходить или двигаться. Ее словно прижало к земле что-то невидимое, но крайне тяжелое. Холодок пробежал по плечам, маг погладил Эллану по щеке, осторожно приласкав смуглую кожу. Он смотрел на нее с содроганием, чувствуя власть над этим телом, этим лицом. Холодные серые глаза подернулись пеленой, ладони мага осветились бледно-зеленым пламенем.

Эллана, будучи сестрой Первого их деловитой Хранительницы, магии не боялась, росла рядом с одаренным диким магом. Она не отшатнулась, не повела плечами, чувствуя призрачное тепло. Ладони мага изучали лицо дикарки, она чувствовала слабое покалывание от его касаний. Мурашки снова прошлись по плечам, когда эльф положил на них свои руки, закончив начатое. Его пальцы чуть дрожали, а глаза блуждали по красивому лицу Элланы. Прежнему ее лицу.

– Ты прекрасна, – шепнул он, чувствуя, что девушка вот-вот спросит его о том, что произошло.

Ей хотелось ответить ему, признаться в том, что и Эллана влюблена в него,что та не мыслит жизни без его пристального взгляда, но язык не двигался. Мышцы лица почему-то онемели, смуглые щеки продолжали слабо покалывать. Собаку зеленый свет напугал сильнее, чем дикарку, и псина ушла сразу, как только маг начал. Девушка подалась вперед, пытаясь вытянуть губы и поцеловать своего господина, но у нее не получилось. Боль обожгла сначала одну щеку, а затем и вторую.

– Ты свободна, – сказал он громко, словно разговаривая с шумной толпой слушателей. – Ты свободна, Vhenan, можешь уйти, если захочешь.

Дикарка еще не понимала, что произошло, но одно она знала точно: уходить ей не хочется. Это хорошо. Несмотря на свои слова, маг все равно не отпустил бы ее, опасаясь за жизнь несчастной дикарки, приглянувшейся мстительному Фалон’Дину. Теперь-то маг поцеловал ее, прижавшись к щеке девушки, а та и не отстранилась. Позже, когда он покажет ей зеркало, когда Эллана ткнет пальцем в чистую кожу, она сама его расцелует.

– Я люблю тебя.

– Только попробуй назвать меня господином, Эллана, – шутя, произнес маг. – Ранишь меня в самое сердце.

========== 19. There’s a box in my hands as I go ==========

– Ты, мальчишка, и не знаешь, какого это, – говорил эванурис, лежа на мраморной ступеньке. – Купаться не в ледяной реке.

Почему же? Шартан мог бы возразить. Он плавал и в озере, и в пруду, однажды неосторожно наглотался стоячей воды и долго блевал чем-то бурым, а под конец зеленовато-коричневым. Эльф бывал и у моря, но помнил его крайне плохо, ведь тогда был еще слишком маленьким. Шартан мог бы возразить, да, но не делал этого, зная, какими будут возможные последствия. Первый даже не кивнул в ответ, чтобы не вызвать никакого гнева.

Диртамен наслаждался. Он лежал наполовину в воде, ноги его омывали воды длинного мраморного бассейна. Две худенькие девушки сидели на противоположном берегу, нагие и молчаливые, пугливо поджав под себя ноги. Их тонкие фигурки еле проглядывались с того края длинного бассейна. Да и зачем они здесь? Неужели магу нужны зрители даже сейчас, в такой интимный момент?

– Ах ты, дикая душа.

Эванурис блаженно закрыл глаза. Шартан не очень-то понимал, зачем он здесь и сам, но вопросов не задавал. Кроткий по натуре, тихий юноша молча выполнял порученные ему приказы. В нем не было сестринской дерзости, что играло Шартану на руку. Пока маг отдавал приказы, юноша выполнял их беспрекословно. Его податливость и смягчила интерес двух магов, чуть отстранила их от парня.

В конце концов, звучит-то как… Дикий эльф. Это имя не вызывает в мозгу ассоциацию с робким мальчишкой, только-только вышедшем из немого детского возраста. Фалон’Дин считал, что Первый будет чуточку более дерзким. Когда он понял, что пойманный им мальчишка обладает магическим даром, эванурис, конечно, обрадовался, но интересовался им не так уж и долго.

Шартан показал пару фокусов под бдительным присмотром, отвечал на вопросы с вежливой холодностью. Даже не кричал, когда его клеймили, окончательно отбирая свободу у мага. С послушными рабами неинтересно. О, нельзя их недооценивать, ведь смиренные – полезны, нужны для сохранения шаткого равновесия мира власти и контроля. Фалон’Дин, конечно, ценил их, но играть предпочитал с личностями более темпераментными.

– Хочешь попробовать вина, мальчишка? – спросил Диртамен покровительственным тоном. – Могу налить тебе в блюдечко.

– Вы очень добры ко мне, господин, – отозвался Шартан, понимая всю комичность своего положения.

Эванурис хмыкнул. Парнишка хорошо натаскан, ничего не скажешь. Он не любил наказывать рабов просто так, воспитывая в них страх необоснованный, потому ничего не ответил. Кувшин с ежевичным вином стоял рядом с Диртаменом, пьянящий запах исходил от него. Юноша сидел чуть поодаль, держа в руках сухое полотенце. Похоже, что он здесь тоже как зритель.

– Наверное, даже слишком, – отозвался эльф. – Неси тарелку, – произнес он, отпив глоток из своего бокала.

Тарелки у него не было, но совсем недавно эванурис освободил блюдечко, доев остатки дикого винограда. Юноша подхватил его, второй рукой удерживая полотенце, и приблизился к хозяину. Тот небрежно поднял кувшин, задрал его, выливая вино прямо в воду. Он кивнул Шартану, чтобы тот не терял времени и подставил посудину, ловя уходящие прочь капли.

Когда вино полилось через край, маг остановил поток. Он поставил кувшин на свое место, слабо улыбнувшись растерянному рабу. Юноша смутился, стараясь держать равновесие. Удавалось это плохо, но маг все же старался. Одной рукой он продолжал держать полотенце, на второй теперь было блюдце. Пара темно-розовых капель соскользнули на пол, но эванурис этого или не заметил, или не придал этому никакого значения, смотря только вперед.

– Пробуй.

Приказ звучал четко, громче, чем разговоры, лившиеся до этого. Эванурис посмотрел на Шартана, пригубившего вино, с легкой долей жалости. Мальчишка чуть скривился, всем своим видом показывая, что ему горьковатый напиток не нравится. Диртамен на секунду задумался о том, есть ли у диких эльфов алкогольные напитки в общинах. В конце концов, чтобы приготовить что-то более-менее сносное, нужно постараться, пошевелить мозгами, которых дикарям явно недостает.

– И как тебе? Голова-то кружится?

– Вкусно, господин. Нет, не кружится, господин.

Он солгал, но ложь вполне устроила Диртамена, не слишком-то любившего горькую правду. Мужчина ухмыльнулся, вылив содержимое своего бокала в воду. В ней и без того было слишком много всего. И молочко горных коз, и свежие лепестки лилий, сухоцвет и даже молодой черный лотос, покрошенный на тонкие полоски.

– Ага. Как ослиная моча, – шикнул он. – Хороший ты мальчик, правда. Сколько там тебе лет, напомнишь?

– Девятнадцать, господин.

Маг опять ухмыльнулся. Он себя в этом возрасте не помнил. Фалон’Дин с утра уехал на охоту, он звал брата с собой, но тот уже принял на грудь и путешествовать отказался. Есть не хотелось, спать – тоже. Потому мужчина решился немного искупаться, привести себя в тонус. Шартана он взял с собой только потому, что мальчишка ему понравился. Его помощь Диртамену совсем не требовалась, но присутствие ему было нужно. Зачем? Да просто так, из скуки.

– Какой нежный возраст. А ты высокий, мальчишка. Наверное, девчонок цеплял только так, да?

Эльф смутился. Таких вопросов ему не задавали даже самые дерзкие сверстники в его лагере, но Шартан почему-то думал, что кто-то обязательно этой темы коснется. Он считал, что готов к таким вопросам, но сейчас почему-то молчал, смущаясь. А эванурис ждал ответа, терпеливо и отстраненно. На счастье Шартана – маг был в полупьяном состоянии. Он не очень хорошо ориентировался во времени, текущем мимо него.