Фокус. Бизнес-роман про коучинг - Страница 12

– Четыре робота, смеясь, закусывали в поле, один кусок побольше взял, и их осталось трое!

Можно было заметить, как при упоминании о закуске у некоторых пассажиров тут же стали хитрыми взгляды, и они начали копошиться в своих вещах в поисках припрятанной там «Метаксы», лимончиков и прочих вкусностей.

– Один из роботов троих скрипел едва-едва, какой-то винтик подкрутил, и их осталось два, – все еще доносилась из хвоста самолета считалочка, но энтузиазм был уже явно не тот.

Похоже, что изоляция мальчишки от публики себя оправдала.

– Два робота, сойдя с тропы, увидели обрыв, один сорвался с криком вниз, другой остался жив… – На этом считалочка закончилась, а девушка с талантливым малышом вернулись на свои места и пристегнули ремни безопасности.

Мальчик был явно недоволен тем, как прошло его выступление и, судя по задумчивому виду, выбирал, чем бы еще порадовать местную публику. Правда, как только самолет начал набирать скорость, он нашел для себя еще более интересное занятие: бояться взлета.

Боялся он его громко и с большим удовольствием, зажмурив глаза и закрыв уши ладошками. Это продолжалось до тех пор, пока внезапные аплодисменты не заполнили салон самолета, объединив всех его пассажиров, даже тех, кто не хлопал, прекрасным ощущением полета.

Оказывается, не только успешное приземление, но и взлет может стать прекрасным поводом для проявления общей радости. Несколько мгновений назад все пассажиры еще находились на твердой поверхности греческого острова. А вот теперь они уже в воздухе и летят домой.

Так почему бы не поаплодировать?

Аплодисменты – штука довольно простая, но это только с виду. Даже если не согласен или аплодируешь просто за компанию, ты все равно участник.

Участник действия.

Важнее всего, что для искренних и настоящих аплодисментов обязательно должно выполняться очень важное условие.

Должна быть радость.

Между прочим, аплодисменты – отличный способ найти себя в состоянии «здесь и сейчас», о котором так часто говорят люди, сосредоточенные на достижении цели.

Вот только сосредоточенность на «здесь и сейчас» редко длится долго. Впрочем, как и чистая радость. Остается надежда, что посадка как логичный и ожидаемый итог успешного трехчасового перелета вновь объединит пассажиров рейса в необходимости хлопать в ладоши.

На самом деле хлопать или нет – каждый решает сам.

Жизнь каждого отдельно взятого человека – словно частная вечеринка. Кого в нее приглашать, когда и на чем сосредотачиваться, мы решаем самостоятельно. Это твоя жизнь. Твоя и только твоя, и каждая минута – очередная отметка об окончании какой-то ее части.

Человек, читающий сейчас эти строчки, может испытывать чувство радости или гордости, которое спустя минуту может быть перечеркнуто неожиданным sms, сообщающим о внезапной личной трагедии. Разумеется, о трагедии крайне редко сообщают с помощью sms, и тем не менее, каждому, кто сейчас это читает, знакомо чувство глубокого разочарования, неуверенности и страха, точно также, как знакомо понятие кризиса.

Кризис в отношениях, кризис личности, кризис среднего возраста, экономический, творческий – перечислять можно очень долго.

У многих в определенный момент жизни была тяжелая депрессия, и в это время казалось, что счастье будет, когда…

Дальше обычно называют время.

Будет когда-нибудь.

Не сейчас.

Сейчас, чтобы ощутить радость, нужен очень веский повод.

Затем депрессия повторялась. Длилась с каждым разом все дольше. Почему-то не спешила проходить и в конце концов становилась чем-то привычным.

Некоторым удается прожить целую жизнь даже не в поисках, а в безуспешном ожидании подобных поводов для счастья, так и не узнав, что у этого синдрома есть название – «ангедония».

Копнув тему глубже, можно обнаружить и другой термин – «социальная агнозия». Вне всякого сомнения, иногда это действительно серьезное заболевание, которое важно диагностировать и вовремя начать лечить.

Чаще все обстоит значительно проще.

Оба термина – красивые названия, оправдывающие тех, кто добровольно ввел запрет на радость.

По стечению обстоятельств, удобно разместившись в одном из кресел боинга, этим же рейсом возвращался из Греции человек, которого еще совсем недавно можно было бы назвать убежденным ангедонистом.

Он уже знаком вам под именем Арчер. Вот он – вжался со своим ноутбуком в кресло у окна, пытаясь превратить собственную более-менее сформированную мысль в полноценную строчку будущей книги.

Так это выглядит со стороны, но на деле обстоит чуть сложнее. Ведь речь шла не просто о книге, а о личной истории в форме романа.

Работа над книгой была важной частью выполнения домашнего задания, призванного помочь в проработке ошибок, что не делало работу над книгой проще. Ведь писать, чтобы понравиться широкой аудитории и по возможности прославиться, – это одно, а писать, чтобы разобраться в себе и сделать свою жизнь лучше, – совсем другое.

Первое, что понимаешь, начиная работу над романом, – что это то еще литературное приключение. Сомнительное удовольствие, требующее высокой концентрации и отнимающее массу времени и сил. Как бы ты ни старался, при отсутствии опыта результат подобного личного творчества часто оставляет желать лучшего.

Поэтому большинство пишет сборники советов, рассчитывая на мировое признание и статус бестселлера для книги.

Сам Арчер после первой пробы пера вынужден был признать, что как начинающий писатель неплохо умеет пить кофе, безупречно жалуется на отсутствие вдохновения и легко увлекается поиском причины отвлечься. А все, что касается диалогов, развития сюжета и персонажей дается ему с большим трудом.

Тогда он решил разобраться в причинах и устранить их, приложив к этому все возможные усилия. В процессе поисков в одном из журналов Арчеру на глаза попалась занимательная статейка, повествующая о том, как все мы на самом деле думаем.

Авторы статьи настаивали, что мозг современного человека уже давным-давно превратился в печатную машинку, ежедневно создающую все новые и новые истории и рассказы для своего главного читателя. Проблема заключалась в том, что «печатная машинка» неуправляема и пишет свои истории, основываясь на сомнительных фактах, распределяя их к тому же в случайной последовательности.

Теория о том, что собственный мозг навязывает нам последовательность и «причинно-следственную логику», показалась Арчеру весьма занимательной.

Больше всего его заинтриговала метафора, превратившая мозг человека в машинку, печатающую личные истории: хорошие и плохие, провальные и успешные. Будь это правдой, каждый из нас смог бы настроить свою машинку, чтобы та писала правильные истории, и превратить свою жизнь в настоящий шедевр. В конце концов, даже самые интересные факты сами по себе не имеют смысла. И только по-настоящему хорошие истории придают хаосу жизни смысл.

Кто-то великий однажды сказал, что между жизнью короля, спящего по двенадцать часов в день, которому снится, что он бедняк, и жизнью бедняка, спящего столько же, но видящего себя во сне королем – совсем небольшая разница.

Получается, что сама наша жизнь – важнейшая из всех историй, что мы когда-либо рассказывали. Хотим мы этого или нет, осознаем или избегаем принятия факта, но прямо сейчас мы ее рассказываем.

Да, большинство из нас не писатели, но своя история есть у каждого.

Вот только рассказывать эту историю нас никогда не учили.

Когда Арчер получил домашнее задание, подразумевающее необходимость «взяться за ручку и бумагу» на пути к роману, он заявил Эндрю, что не является профессиональным писателем и очень боится провала.

Вместо того чтобы успокоить Арчи, Эндрю задал ему вопрос: «Достаточно ли того факта, что ты пока не в состоянии написать хорошую историю, чтобы продолжать давать энергию плохой личной истории, гарантирующей появление десятков и сотен куда худших?»

Под личной историей Эндрю подразумевал все то, что мы ежедневно создаем и рассказываем себе и окружающим. Те истории, которые неизбежно формируют известную нам реальность. Он настаивал, что хорошие истории вдохновляют нас на действия, направленные на улучшение жизни, позволяя, как в сказке «Алиса в стране чудес», попасть именно туда, куда мы хотим.