Флирт с дьяволом - Страница 9

Проклиная злодейкусудьбу вкупе с вороватыми французами, Влад натянул на себя одежду и побрёл прочь. Он решил отыскать рынок. Там он без труда сможет разжиться подпорченными бананами или яблоками.

* * *

Верблюд внимательно посмотрел Харитону в глаза и, задумчиво пожевав губами, плюнул ему в лицо.

Ерофеев отскочил в сторону, и, выхватив носовой платок, принялся с отвращением стирать с лица липкую жидкость.

Пьер Большеухов расхохотался в первый раз с тех пор, как он потерял сознание в кабинете нотариуса.

– Рад, что тебе весело, – недовольно проворчал Ерофеев.

– Ты был прав, – сказал Пьер. – Здесь действительно интересно.

– Как ты думаешь, он сделал это потому, что я русский? – задумчиво спросил Харитон.

– Было бы несколько странно подозревать верблюда в национализме, – заметил Большеухов. – Впрочем, чего не бывает. Помоему, это у тебя навязчивая идея.

– В французов он почемуто не плюётся, – упрямо сказал Ерофеев, – а в меня плюнул.

– Откуда ты знаешь? – удивился Пьер. – Может он и в французов плюётся?

– Сейчас мы это выясним, – заявил Харитон, усаживаясь на скамейку неподалёку от вольера с верблюдом.

Через час терпение Большеухова истощилось.

– Похоже, эта проклятая тварь больше не собирается плеваться, – сказал он. – Ни в французов, ни в немцев, ни в итальянцев, ни в русских.

– Русские здесь только мы, – заметил Ерофеев. – Давай подойдём к вольеру и посмотрим, плюнет ли он в нас.

– Ну уж нет! – возмутился Пьер. – Я за последние дни и так пережил достаточно потрясений. – Не хватало ещё, чтобы меня оплёвывал верблюдрусофоб.

– Ага! Я же говорил! – воскликнул Харитон. – Ты тоже считаешь, что он плюётся только в русских.

– Ничего я не считаю! – возразил Большеухов. – Он и плюнулто всего один раз, может по чистой случайности.

– Сейчас мы проверим, была ли это случайность, – сказал Ерофеев, и, подойдя к вольеру, состроил верблюду страшную рожу.

Пьеру показалось, что морда верблюда растянулась в усмешке. Затем "корабль пустыни" втянул ноздрями воздух и, презрительно фыркнув, выпустил в лицо Харитона новый заряд желтоватой пенистой слюны.

* * *

Около ресторана "Конь императрицы" Влад потерял сознание от голода.

Очнулся он в небольшой комнатке, пропитанной дурманящим запахом жарящихся бифштексов. Над ним склонилась неплохо сохранившаяся старушка лет семидесяти. В её взгляде Драчинскому почудилось чтото странное. Почемуто ему подумалось об упырях, водящихся вот в таких вот уютных маленьких европейских домиках. Голова у Влада кружилась. Страшно хотелось есть.

Старушка мило улыбнулась, и Драчинский с удовлетворением убедился, что клыков у неё не было.

– Какой симпатичный мальчик! Ты студент? – спросила пофранцузски старушка.

– Нет. Я из России. Я путешествую по Европе, – слабым голосом ответил Влад. – У меня украли все вещи и деньги. Я умираю от голода.

– О, бедный мальчик! – старушка сочувственно поджала губы. – Я обожаю Россию. Мой прадед когдато воевал там в армии Наполеона. Он научился там играть в шестьдесят шесть. Я с ума схожу от этой игры. Ты умеешь играть в шестьдесят шесть?

– Умею, – кивнул головой Влад. – Только сейчас я способен думать только о еде.

– Ну конечно! – старушка вскочила с места. – Не беспокойся. Я накормлю тебя роскошным обедом. Лежи спокойно, не двигайся. Я всё принесу сюда. Кстати, меня зовут мадам Одиль. А как зовут тебя?

– Меня зовут Влад, – сказал Драчинский.

– Очаровательное имя, – восхитилась мадам Одиль. – Кстати, я могу даже петь порусски. Мой прадед выучил эту песню в России.

Старушка гордо выпрямилась и, вскинув голову, запела с ужасным акцентом:

"Боже, царя храни,

Великий, державный…"

Мадам Одиль строевым шагом направилась на кухню.

"Царствуй на слааву,

На слааву нам!"  – затихали вдали торжественные слова гимна.

"Боже, храни меня", – подумал Влад.

* * *

– Ты с ума сошёл! – сказал Большеухов. – Ты точно сошёл с ума.

– Вовсе нет, – возразил Ерофеев. – Просто я патриот. Мне надоело, что эти проклятые французы невесть что о себе воображают и считают Россию страной третьего мира. Ты только посмотри, что творится – даже паршивый французский верблюд нагло плюёт мне прямо в лицо. Я никому не позволю безнаказанно унижать мою страну.

– Вряд ли этого верблюда можно считать французом, – заметил Пьер. – Скорее он ближе к арабам. Кроме того это просто тупое жвачное животное. Ну не понравился ты ему, ну, плюнул он в тебя, но я не понимаю, какое отношение ко всему этому имеет честь России и младшая принцесса Монако. Она ведь даже не француженка.

– Она почтифранцуженка, – упрямо сказал Харитон. – Впрочем, если ты не собираешься мне помогать – можешь катиться на все четыре стороны. Так что выбирай – или ты работаешь на меня и держишь своё мнение при себе, или ты считаешь мои идеи бредом и будешь мыть посуду за пятьдесят франков в день в грязной французской забегаловке.

– Нет, что ты! – испугался Большеухов. – В душе я тоже патриот. И идея твоя мне нравится. Только я не понимаю, чего ты от меня хочешь. Неужели ты собираешься предложить мне соблазнить Стефанию?

Ерофеев окинул его недоверчивым взглядом.

– Ты что, всерьёз полагаешь, что я могу рассчитывать на это? – удивился он. – Я же всётаки не совсем сумасшедший.

– А что? – обиделся Пьер. – Подумаешь – немного лишнего веса. Я его в два счёта сброшу. А так я – красавецмужчина, и под аристократа запросто канаю. Я в своё время на Мосфильме играл белогвардейского барона. И баб я охмурял запросто. Они просто пачками под меня ложились и ещё "спасибо" говорили.

– Вот именно, что охмурял, – заметил Харитон. – Ты правильно употребил прошедшее время. Было бы мне двадцать пять лет, так я бы сам Стефанией занялся. А теперь я буду лишь режиссёром этого спектакля, а ты – консультантом.

– В каком смысле? – поинтересовался Большеухов.

– Очень просто, – объяснил Ерофеев. – Ты научишь меня и кандидата в принцы хорошим манерам – как есть, как разговаривать, как ходить, как целовать дамам ручку, как говорить комплименты и так далее. Работёнка не пыльная и оплачивается хорошо.

– Согласен, – кивнул головой Пьер. – А где мы найдём парня, который охмурит принцессу?

– Я уже думаю над этим, – с загадочным видом сказал Харитон.

* * *

Яичножёлтая "хонда" подобрала Драчинского под Марселем. Водитель "хонды", представившийся, как АльфонсФрансуа де Сад, сказал, что едет в Канны. Если бы водитель сразу назвал своё имя, Влад, скорее всего, не сел бы в его машину, а может и сел бы. За полтора часа, которые он провёл на дороге с поднятой вверх рукой, около него затормозила только этот автомобиль.

Услышав имя маркиза де Сада, знаменитого автора порнографических романов, увековеченного в слове "садизм" и закончившего свою жизнь в сумасшедшем доме, Драчинский вздрогнул. Удача явно отвернулась от него.

– О, мой маленький эльф! – с плотоядной улыбкой обернулся к нему АльфонсФрансуа. – Ты не против, если мы немного поиграем?

Рука де Сада скользнула к ширинке хичхайкера и ловко расстегнула молнию на джинсах.

Драчинский заорал и изо всех сил рванул вверх рычаг ручного тормоза.

* * *

– Мы можем поужинать в СенТропе, – предложил Харитон. – Там есть отличный греческий ресторан "Дионисос". Тебе нравится греческая кухня?