Флаги наших детей - Страница 24

Однако только сумасшедший типа некоторых бывших правителей одной северной страны способен по доброй воле лишать себя самой активной лодки флота. Естественно, теперь «Индира Ганди» не могла значиться там официально. Но ведь пользоваться ее услугами было крайне важно. И что же предпринять? Правильно!

Уже к 2010-му, может быть, в связи с глобализацией нищеты, пиратство имело место во всех мало-мальски теплых морях-океанах. Что мешало приобщить к нему ударную атомную субмарину в 2022-м? В общем-то, ничего. Надо было только продумать сложную схему ее снабжения, обходящую тыловые службы флота Индии, да и каких-то прочих стран. Во второй век царствования компьютерной бухгалтерии запутать кого-нибудь было легче легкого. Естественно, из-за разветвленных путей-дорог снабженцев эксплуатация лодки подорожала. Но ведь теперь у нее развязались руки. Будучи пиратской, а значит, как бы ничьей, она могла «подработать» на стороне. Ведь как ни обострились межгосударственные отношения в Южной и Юго-Восточной Азии (впрочем, как и везде), Индия все-таки не участвовала в войнах непрерывно. Но кто-то где-то, так или иначе, вел их всегда. К тому же необязательно с официальным объявлением войны. Поэтому боевую субмарину можно как бы сдавать в аренду. «Индира Ганди» пошла по рукам. А ее славный экипаж теперь никогда не прозябал без дела и повышенных премиальных.

В настоящий момент атомный крейсер, когда-то носящий таинственное имя «Шестидесятник», должен был пополнить свои запасы через транспортный корабль «Пенджаб», являющийся отростком щупальца какой-то укрытой мраком неизвестности корпорации, наживающейся на сомнительной торговле. Обычно такими делами занимались люди, которым не стоит класть пальчики в рот. С ними нужно было держать уши востро.

Ну что же, в команде «Индиры Ганди» имелись только опытнейшие акустики.

Сигнал связи выдернул его из по всем признакам обреченной яви. В этой яви они еще двигались. Двигались черепашьим темпом. Очень скоро этот черепаший темп должен был поставить их перед выбором. Очень простым выбором в плане возможностей. И очень непростым с точки зрения выбора решения. Сзади, можно сказать, в затылок, дышала погоня. А носилки с ранеными тормозили движение, и, значит, выбор был прост. Между жизнью и смертью. Точнее, своя жизнь менялась на смерть тех, кто в носилках. И хорошо, если бы еще жизнь, а не некоторая отсрочка. Ибо погоня дышала все ближе, там, впереди, кто-то, может быть, перекрывал тропу отхода, а какой-нибудь загоризонтный «Апач» тоже уже вполне мог зависать в прикрытой деревьями позиции. Так что в принципе выбор был между смертью и смертью. Смертью героической в обоих случаях, только в одном несколько приправленной предварительным предательством. Разумеется, у них имелась отмазка. Если, конечно, тот, кто сам предан, имеет право на адекватное решение.

Так вот, сигнал внешнего компьютерного обращения выдернул его из этой дилеммы.

— Вызов! — сказал он своим без всякого электронного усиления. Они были все тут рядом, в зоне запыхавшегося человеческого голоса — удобная, неразмазанная цель, всего лишь для одной термобарической ракеты. — Смените меня!

Он имел в виду носилки. Тяжелые носилки, со все еще немертвым майором Драченко.

— Я слушаю! Группа «Ахернар» на связи! — крикнул он в чувствительный микрофон, как будто звук его голоса имел какое-то значение. Там, в поясном компьютере, все это сжималось, кодировалось и билось на сектора, удобные для выплескивания вовне.

— У вас сменен командирский «интеллект»? Что случилось? — Оттуда не говорили — печатали слова прямо в левую глазницу.

— Неважно, — отмахнулся он. — Кто это? С кем говорю? Это «Центавр»?

— Идет идентификация, — ответили, точнее, высветили оттуда. — Вы не Драченко. Кто?

— Черт! Сейчас некогда! — вспылил он с уже прорезающимися командирскими нотками. — Это «Центавр»? У нас… — «Проблемы» хотел довершить он, но они уже печатали встречно:

— Мы в курсе, что у вас не все в порядке. Уберите лишних. Отойдите в сторону. Будем общаться в закрытом режиме.

— Какого…

— Шевелитесь!!! — Да, вот именно, там было отпечатаны три восклицательных знака. — Уберите всех лишних. Будем общаться наедине.

— Но…

— Или вообще не будем.

— Я отойду, — сказал он своим, видя их совсем нечетко из-за сосредоточения на виртуальном изображении. Кстати, он уже сделал переключение из «фонового» в «давящий» режим. Микролазер, постоянно отслеживающий и стреляющий в левый зрачок, утроил мощность и подавил внешний мир. Теперь, закрыв правый, можно было вообще отключиться от текущей безысходности.

— Кто вы? — снова запросили оттуда. Вопрос не исчезал, так и светился в сетчатке. Он хотел сразу доложить, потому что все, не только он, уже отчаялись после безуспешных попыток вызвать хоть кого-нибудь. Но не доложил, мало ли кто это мог быть. Вдруг те, преследующие и зависшие в воздухе за горизонтом враги, хотели предложить ему сделку.

— С кем я говорю? — спросил он, подавляя эмоции.

— Может быть, и с друзьями. Отвечайте быстрее.

Что ему было терять? Неужели если его схватят, то не смогут выведать имя?

— Я командир отряда «Ахернар». Герман Минаков.

— Герман Минаков? Русский? — Возможно, там удивились, как понять, не слыша голоса?

— Русский, — кивнул он головой, хотя там, неизвестно где, его не могли видеть.

— Ждите, идет идентификация. — Идиотизм, подумал он и распахнул правый глаз окружающим субтропикам. Его группа, остатки отряда, стояла, опустив носилки и глядя на него. Никто не следил за небом и окрестностями. Это было нарушение инструкций, но сейчас не время требовать образцового выполнения наставлений. Слежение за деревьями не спасало от падающих ракет.

— Минаков Герман Всеволодович, так? — отпечаталось в глазу. Теперь он даже не удивился. — Что заканчивали? БВАМКУСВР?

— Да, Благовещенское высшее аэро… — привычно расшифровал и тут же осекся он, поскольку только сейчас до его уставшего мозга докатилась новая волна откровения. Теперь действительно было чему удивляться. Сейчас с ним общались на русском языке. Этого никак не мог делать расположившийся в Трансваале «Центавр» и уж тем более настигающие сзади «оранжевые» негры. — Да, все так. Я вас слушаю.

— Что с Потапом Епифановичем Драченко?

— Епифаныч ранен, — сказал он и снова удивился — мир вокруг подернулся поволокой, из глаз текли слезы. Но они нисколько не мешали передающему в зрачок лазеру.

— Ясно. Жаль, — бесстрастно посочувствовали оттуда. — И ясно, что не только он. Вы, как выясняется, четвертое звено цепи управления. Так?

— Да. — Какой смысл было беседовать со всезнающим?

— Теперь так. Орки оседлали молнию!

— Что? Не понял… — сказал он и поперхнулся, потому что вдруг додумался. Это была фраза инициации. Она уже гасла, стиралась напрочь в отличие от всех предыдущих слов, когда он наконец спохватился.

— Все! Все понял! — крикнул он. — Орки оседлали молнию! То есть. Меч империи готов к…

— В печатном режиме, — перебили его оттуда.

И тогда он дернул руку к животу, туда, к виртуальной клавиатуре. Сейчас не оставалось времени выпендриваться — пялить на руку сенсорные перчаточные пальцы.

И вот теперь не только смотришь на мир через протезы, а еще и ощущаешь его так же. И поначалу вихляешь из стороны в сторону, шатает тебя с непривычки. Только блокираторы тормозят Пизанской башней, не дают рухнуть в удалившуюся асфальтовую плоскость. И нельзя рассчитать силу: ноги, вместо планируемой мягкой поступи, подлетают, как у футболиста, а потом крушат асфальт, словно бульдозерный ковш. И слава богу, все в курсе, имеют опыт и не приближаются в «зону поражения». Очень правильно делают. Мощь сервомоторов плюс масса брони (хоть и не сталь — кевлар, все равно не пух). В общем, можно случайно, легким, незаметным движением сломать зрителю ребра. А не случайно? Ну, примерно, что способен натворить экскаватор, несколько уменьшенный, но зато более скоростной? Но в принципе тренировки в виртуальном мире не прошли бессмысленно. Есть практический опыт, который необходимо всего лишь быстро перевести в привычку.