Флаги наших детей - Страница 11

В этом контексте странно выглядел старый, сделанный из бумаги учебник военной истории, явившийся в казарму неизвестно откуда. Там с хроникальными подробностями и даже с картами излагался ход какой-то Маньчжурской наступательной операции, вроде бы даже проведенной в 1945-м. Скорее всего фантастика — отголосок инструкции к популярным некогда романам альтернативной истории. Умерла та «альтернативка», поскольку была рассчитана на читателя, имеющего хоть приблизительное представление о настоящем прошлом. После того как в школах отменили предмет, его изучающий, как слишком перегружающий психику детишек, нужные читатели автоматически вывелись. По поводу таинственного фолианта один казарменный умник — водился в роте такой странноватый парень Вася с корейским лицом — предполагал, что это какие-то маниакальные, но неосуществленные планы диктатора Сталина. Но ведь участвовали в придуманном конфликте абсолютно мифические страны. Невероятно крупный Советский Союз вторгался в границы каких-то континентальных владений Японии. Неужели диктатор Сталин увлекался фантастикой? «Корейца» Васю засмеяли.

Так вот, на отработке «вертикальных охватов» в четырех случаях из пяти в «касатках» летали «желтые». Ну что ж, кто платит, тот и заказывает музыку.

Однажды оказалось, что отшлифованный тысячами путь, по которому бывший суворовец, ныне курсант, а в будущем «аэролейтенант» с неизбежностью переносится в прошлые века — в пеше-окопо-блиндажные декорации, не есть единственный. На него натолкнул приятель со старшего курса-батальона. Он любил висеть на разбросанных вокруг казармы турниках не хуже, чем китайские братья-товарищи.

— Зачем тебе это надо? — интересовались у него все встречные «аэромобилисты». — Кому сейчас нужен этот атавизм — мускулатура? Это даже не модно!

Обычно он отвечал уклончиво, нечто типа: «Чхать я хотел на моду!» или «Мне нравится», а иногда: «А почему бы вам не спросить это у «желтых»?» Однако сейчас решил поделиться своими секретами:

— Я делаю себе товарный вид.

— Что?!

— Что слышал. Ты вот что собираешься делать, после того как дадут офицерские «наплечники»? Командовать уборкой снега на окраине Комсомольска-на-Амуре? Хорошая перспектива, тем более когда тебя в чине майора выпихнут без пенсии вон. Дворником, в том же Комсомольске, тебя возьмут вне конкурса. Ведь куда еще ты рыпнешься, имея там квартиру, которую некому продать? Разумеется, это в случае, если ты попадешь в областной центр. Если нет, дело дрянь. Неужели ты для этого загубил детство во славу Суворова, а юность подарил — вернее, даришь — нашему родному Аэромобильному?

— Ну…

— Вот тебе и «ну»! Именно против такого будущего я и делаю себе товарный вид. Буду продаваться.

— Продаваться?! В смысле по органам?

— Дурак! Зачем бы я тогда просиживал ночи над схемами «касатки» или держал по часу утюг, а? — Он имел в виду отработку привыкания к удержанию пистолета в неподвижном положении — упражнение из снайперского комплекса.

— Так что же?

— Только не рассказывай всем подряд.

— Разумеется, могила.

— Пойду в наемники.

— В наемники? Куда? К китайцам?

— Не смеши. У них своих некуда девать. В другие регионы. Я ведь еще и на английский нажимаю. Лучше всего — в теплые страны. Я ведь и в это БВАМКУСВР не просто так пошел. Можно ведь было в какие-нибудь ракетчики. Но мы — пехота, тем более «аэро», ценимся больше всего. Точно не знаю, но побывавшие рассказывают, за сезон можно взять то, что ты в своем гарнизоне — за весь свой «четвертак» до обещаемой пенсии. Можно вообще потом осесть за «занавесом».

— Но там ведь придется воевать по-настоящему?

— Ну и что?

— Могут ведь того…

— Понятное дело, но чем лучше подготовлен, тем меньше вероятность.

— Но ведь там еще придется кого-нибудь это…

— А ты на кого учишься, на дизайнера?

— Нет, но…

— Так ведь тебя этому и учат, и, насколько могут, грамотно. Опять же, «желтые» рядом. Тоже можно при случае чему-нибудь научиться. У меня тут один знакомый — Ин-Ди-Ган — такие приемчики показал. Опять же язык: почти половина населения «шарика» — китайцы.

— Толку от тех приемов? Пули изрешетят, не успеешь приблизиться.

— Это для того же товарного вида. Те, кто тебя купит, с тобой в джунгли не пойдут. Покажешь, кроме бицепса, еще и какой-нибудь удар — заплатят вдвое больше. Кумекать надо. И зарплата будет не в рублях, даже не в юанях, а сам понимаешь в чем…

— Так ведь сейчас запрет на валюту!

— Это сейчас запрет. Он невечный. Ты что, уже выучился, салага? И потом, вся она конвертируемая. Так что не ленись, спать будешь в гарнизонах. Лезь-ка, братец, на брусья. Давай, давай! А то мне скучно быть сумасшедшим в одиночестве.

Дел стало больше, и жизнь приобрела какое-то подобие смысла.

Итак, к 2030-му головы, в два с половиной — три раза умнейшие, чем Петина, разрабатывали очередные вариации «Б». Точнее, новые виды того, что может пройти над головой тех, что с мотыгой, со скоростью двенадцать Махов. Это являлось еще развитием той, ставшей классической концепции «высокоточных парализующих ударов». Головы в полтора-два раза лучшие Петиной совершенствовали эти самые классические концепции. Обычно эти головы обрамлялись наплечниками золотых, орластых погон. Концепция «парализующих ударов» основывалась на том, что одна высокоточная ракета, способная наводиться с помощью спутниковой системы навигации, запросто заменит тысячу авиационных бомб девяностолетней давности. По мощи ее начинка в сто раз мощнее пороха, а попасть она может в покоящийся экран монитора. Даже учитывая некоторое противодействие и случайные сбои, в основу концепции брался постулат о том, что для поражения трехсот наиважнейших объектов какого-либо государства достаточно произвести пуск девяти тысяч ракет. В зависимости от размеров назначенной для удара страны и, значит, от траекторий полета ракет через два-три часа все указанные объекты будут поражены с предусмотренным загодя ущербом. Он может быть уничтожающим, а может быть и щадящим. Воистину здесь в полной мере воплотилась формула о том, что война — это есть продолжение политики другими средствами.

Естественно, в случае если цели войны предельные, то есть, к примеру, заставить миллионную армию комбайнеров-трактористов снова взвесить в руке мотыгу, то удар по тремстам объектам может считаться только началом дела. Ведь вернуть отвыкших за поколение-два комбайнеров в забытое прошлое нужно гуманно, без применения нехороших и почти запрещенных атомных арсеналов. Следовательно, необходимо разрушить не только основные железнодорожные узлы, нефтеперегонный и химические заводы, станции связи, здания администраций всех уровней, но еще сотворить богатые залежи металлолома из топливно-энергетической системы в целом. И кстати, вполне рационалистично, ибо действительно человека, у которого дома из крана течет вода, над столом горит настольная лампа, а детишки учат в школе астрономию, весьма трудно заставить по новой изобретать мотыгу. Как-то он с ней не смотрится.

Потому, в общем, на операцию возвращения индустриальной страны в каменный век, точнее, в следующую фазу — общинно-феодального хозяйства, требуется приблизительно двадцать тысяч высокоточных ракет. По минимуму! Это могут быть крылатые ракеты, запускаемые с самолетов и кораблей, а также высокоточные баллистические ракеты, стартующие из далекой метрополии. Естественно, в это число входят и четыре тысячи ракет, предназначенных для уничтожения средств самообороны, то есть допотопных радиолокаторов, старых антенных решеток и новейших, основанных на пассивных методах обнаружения целей систем. И разумеется, средства уничтожения, опасные для воздушно-космического агрессора: в основном высокоточные и не очень ракеты и даже очень высокоскорострельные зенитные пушки с пламенным разгоном снарядов, способные перехватить крылатую смерть за пяток километров, хотя летит она, всегда и обязательно, ниже.