Флаг над крепостью - Страница 3
Да и Одессит клятвенно заверил меня, что волноваться нам совершенно не о чем. Корабль слушается руля великолепно, плюс идем мы против течения, а потому, если что, сдать назад нам будет не сильно и сложно. Единственное, чего он опасался, так это крутых поворотов, за которыми могут обнаружиться пороги.
Была у меня мысль взять с собой один «зодиак» и пустить его вперед, разведчиком, но после ряда раздумий я от нее все-таки отказался, поскольку каждое плавсредство на вес золота, а таким образом мы его и потерять можем, причем навсегда. Нет, лодку мы взяли в результате, но для других целей. На берег высадиться, еще что-то… Мало ли как там все обернется? Данная вылазка – это все-таки авантюра. Полезная, нужная, – но авантюра. И я авантюрист. По-хорошему, я сейчас должен был какими-то полезными делами заниматься, как положено рассудительному и целеустремленному лидеру, а не плыть неведомые земли открывать.
Какими делами? Неотложными. Ну а как по-другому скажешь? Аванс владетеля Рувима из Нового Вавилона отрабатывать надо? Надо. И, что более важно, нам позарез нужно свое влияние на берегах Великой Реки расширять. Требуется перебить наиболее мощные пиратские банды, прибрать к рукам то, что они успели насобирать, а после поставить первые форпосты на наиболее значимых участках фарватера.
Наши форпосты. С нашими наместниками во главе. Соглашению с Рувимом это не противоречит ни в коей мере, так что тут ко мне не придерешься. Форпост? Форпост. Стоит надежно, функцию свою выполняет. А что контролируется моей семьей – так это частности.
Понятное дело, что некое «потом» все равно наступит. Но вот потом и поглядим, у кого зубы будут крепче.
Эх, если бы не его флотилия, которая нашу бьет при любом раскладе…
И самое главное – надо людей к рукам прибирать. Тех, что до сих пор по прибрежным кустам да лесам ховаются – кто от страха, кто от неведения обстановки, а кого и силком удерживают. Рабство в наших краях штука обычная, им уже никого не удивишь. Регресс не прогресс, человечеству дичать куда проще, чем цивилизоваться. Точнее, даже не дичать, а возвращаться к своим истокам, к тому укладу, который был естественным на Старой Земле в течение тысячелетий и который, как многие думали, стал историей.
Не-а, не стал. Достаточно было просто забросить тысячи тысяч людей нагишом в дикий мир, и сказать им: «Ребята, теперь каждый сам за себя. Живите как кто сумеет», – и всё. Чихнула простудно мировая история, да и вернулась на точку «ноль». А люди… Каждый выбрал тот путь, который показался ему верным. Кто-то попытался подгрести под себя все, до чего дотянуться смог, кто-то поднял руки, осознав, что ничего не хочет и не может, а кто-то, возможно, стал строить Империю. Пусть пока даже и незаметно для остальных.
А кто-то, как мы, попытался просто выжить. Но, по возможности, выжить с комфортом. И чтобы нескучно было.
И тем не менее – люди нам ох как нужны! Потому как это тот ресурс, на который распространяется правило «кто поспел, то и съел». Кто их первым к рукам приберет, того они и будут. Если мы – это одно дело. Если степняки – другое. А уж если кто из «городских» – то это вообще третье.
И тот, кто будет первым, тот сливки и снимет, в виде чародеев, мастеров и крепких ребят, готовых взять в руки оружие и попробовать завоевать свое место под солнцем.
Так что вся наша флотилия, включая даже пару плотов, отправилась на «вольную охоту». Ну и в крепости еще одна лодка осталась, на всякий случай. И мне следовало бы находиться там, где решаются первостепенные, стратегические вопросы.
А меня вон черт знает куда занесло. Нет, встреча с Адамсом – это очень важно, и провести ее надо обязательно, но после этого мне следовало бы загрузиться на плавательное средство и отбыть обратно в крепость, а не вон в тот проход, которого сейчас почти уже не видно. Точнее – совсем уже не видно.
– Хорошее дело, – согласился со мной Адамс. – Что же до моего вопроса… Я тебя понял, парень. И я рад, что ты понял меня. И больше на эту тему я говорить с тобой не буду, не вижу в этом смысла.
Он, не вставая с чурбачка, протянул мне руку, которую я без особых раздумий пожал.
Признаться, я не совсем понимал, какие именно выводы этот бородач сделал из моих слов, но судя по тому, что он протянул мне руку, а после и бутылку, из которой снова сделал добрый глоток, были они правильные.
– Мэнси говорил мне, что людьми вы не торгуете, – дождавшись, пока я глотну «скотча», спросил Джон. – Это так?
– Так, – подтвердил я. – Не потому, что чистюли, просто работорговля – это такое дело… Если в него вляпаешься, то до дна уже недалеко.
– Ерунда, – заявил Адамс. – Товар есть товар, и неважно, как он называется – хлопок, виски, люди. Погляди на того парня. Вон на того, у которого пол-лица растатуировано. Это Харрис, он из Юты. Он умирал шесть раз и постоянно крайне неудачно воскресал. То и дело его кто-то да пытался определить в колодки. И ни разу он не сдался. Он убивал тех, кто пытался сделать из него раба, и сбегал. Причем шесть раз – это те, про которые я знаю. А так их, может, и больше было, просто не он убивал, а его убивали. Но и тогда, я уверен, он себя закабалить не дал. Сват, если в человеке живет раб, то его пробуждение только дело времени. Да что там – вспомни клерков из офисных центров, не думаю, что у вас в России они отличались от наших. Начальник чуть громче крикнул, штрафом пригрозил – всё, тишина и покорность в глазах. И ты хочешь мне сказать, что это были свободные люди? По-настоящему свободные? Брось, приятель. Это были те же рабы, которых перепродавали хедхантеры. Вслушайся в это слово, дружище. «Хедхантеры». Знаешь, откуда оно взялось?
– В курсе, – подтвердил я. – Проходил на уроках истории. Так называли людей, которые до вашей войны между Севером и Югом беглых рабов ловили.
– Вот! – Адамс засмеялся. – Так что не пытайся изменить естественный ход событий и не прикрывай свое нежелание что-то делать фальшивыми принципами. Не ври себе, парень. Мне ври, людям своим ври, это нормально. Вон той девице остроухой, что на тебя одним глазом косит постоянно, ей непременно ври. Просто такие, как ты или я, любить не умеем, а девчонкам обязательно надо хорошие слова говорить о чувствах, они тогда податливей становятся. Но себе не надо врать. Потому что если ты когда-нибудь все же поверишь в свою собственную ложь, то изменишь судьбу, и в этом случае добра от жизни не жди.
– Да ты философ, – без тени иронии произнес я.
– Нет, просто живу давно, – отозвался Джон. – А тебе это все сказал, потому что ты мне пришелся по душе. Само собой, что мы еще долго будем принюхиваться друг к другу, только полный идиот открывает душу перед незнакомцем, но первое впечатление есть первое впечатление. Мы сидим, говорим, выпиваем – и нам хорошо. Мне так точно. Это уже большое дело. Это означает, что прямо завтра мы не начнем друг в друга палить.
– Согласен, – признал я. – Но выпить – это полдела, надо бы еще и перекусить. Настя, уха сегодня будет или нет? Вон рыбы полное ведро!
Адамс расхохотался, а мгновением позже снова резко дернул удилище вверх.
– Ага! – заорал он, еле удерживая в руках вертящегося как юла скользкого карпа. – Еще один! Красавец какой!
– Не спорю, – улыбнулся я, поражаясь тому, как быстро меняется настроение у этого человека. Только что мудрые вещи говорил, а секундой позже уже радуется как мальчишка пойманной рыбе. – Пожалуй что по общему весу улова ты меня уделал.
– Да ладно, – великодушно сказал Адамс, отцепляя рыбу от крючка. – В котле все одно будет непонятно, кто какую рыбину поймал.
Он склонил голову к плечу, хитро на меня глянул и заговорщицким тоном произнес:
– А я знаю, что ты сейчас обо мне думаешь. Ты думаешь о том, что я очень и очень странный тип. Может, даже маленько чокнутый. Ну, я же прав?
– Про чокнутого не думал, – как на духу признался я. – Но в целом… Да, все это как-то непривычно.
– Я понимаю, – произнес Джон. – По-хорошему, мы с тобой сейчас должны были бы поговорить о том, как будем торговать, о ценах на «горючку», которая есть у тебя, и на технику, которая есть у меня, обсудить пути взаимного развития, найти точки делового соприкосновения. А уж если учесть, что я американец, у которого, по идее, бизнес должен быть на первом месте, то шаблон и вовсе трещит по швам.