Физрук 2: Назад в СССР - Страница 1

Я бросился на крик, военрук и вся толпа пацанов – тоже. Кричала одна из пионерок. Она тыкала пальцем куда-то перед собой и повторяла:

– Змея-змея-змея!

В пожухлой осенней траве и впрямь извивалось, что-то черное и длинное. Все оцепенели, но вдруг рыжий сын милицейского старшины метнулся, схватил рептилию за голову и выхватил из травы.

– Эх ты, дура, – сказал пацан. – Это же уж, он не кусается!

– Убей эту гадину! – истерично выкрикнула девчонка.

– Сама ты гадина, – пробормотал Сенька. – Что он тебе сделал?

– Отнеси его подальше и отпусти, – велел я.

Рыжий посмотрел на меня с удивлением, но охотно побежал выполнять распоряжение.

– А здесь не опасно ставить лагерь? – осведомилась Серафима Терентьевна.

– Нет, – откликнулся Григорий Емельяныч. – Здесь змеи даже по весне и то редко встречаются, а сейчас им тем более не до нас, они готовятся к спячке.

– А как же этот уж?

– Случайный бродяга.

– Может, другое место подыщем? – спросила старшая пионервожатая, озираясь.

– Пока будем искать, стемнеет, – ответил Петров. – Да и где гарантия, что в другом месте будет лучше?..

Симочка покосилась на меня. Что я мог сказать? Я в змеях разбирался не больше истеричной пионерки. И все же молчать нельзя.

– Григорий Емельяныч прав, – с удивлением услышал я собственный голос. – Встанем здесь. Главное по кустам лишний раз не лазить.

Старшая пионервожатая кивнула.

– Ребята, – обратилась она к школярам, – ведите себя потише. В кусты – не лезьте. И вообще, осторожнее.

– Я к кустам близко не подойду! – пообещал девчонка, испугавшаяся ужа.

– А где же ты будешь пи-пи? – глумливо осведомился Доронин.

– И – ка-ка? – добавил Абрикосов.

Пацаны охотно заржали. И даже активистки пионерки захихикали. Ну да, обычное дело, всякому приятно поржать над ближним, лишь бы не сделаться посмешищем самому.

– Отставить смех! – рявкнул военрук. – Парни ставят палатки. Девочки – готовят ужин. Разойтись!

Отряд разбрелся, кто куда, принялся потрошить чехлы с палатками и доставать запасы продуктов. В установке палаток я кое-что понимал и потому взялся руководить парнями. А Симочка – девчонками. Я показал ребятам, что место для палаток надо выбирать повыше и посуше. И помог поглубже вбить колышки, к которым были привязаны растяжки. В общем, через полчаса палатки были поставлены, и наш небольшой лагерь приобрел вполне жилой вид.

За это время уже девчонки, под руководством старшей пионервожатой рассортировали продукты, которые захватили с собой участники похода. Были назначены дежурные, в том числе и парни. Их задача была принести из реки воды для готовки ужина и дрова для костра. С дровами вышла заминка. Росшие в окрестностях кусты и чахлые деревья для этого не годились. Нужно было совершить вылазку в ближайший лесок. Я вызвался возглавить экспедицию. Со мною решили пойти Доронин, Сидоров, Зимин, Макаров и Кривцов.

Последний был довольно тихим пацаном. В четверку лидеров класса он не входил. На занятиях по физкультуре старательно выполнял все упражнения, но не отличался особым рвением. Я считал его себе на уме. А тут сам захотел пойти по дрова. Мы захватили топор, ножовку и веревки для увязки хвороста. Выбрались из лощины и побрели через заросший сухой травой пустырь к ближайшей чаще. По пути пацаны разговорились.

Им очень хотелось узнать побольше о карате. Это и понятно. В конце семидесятых, в начале восьмидесятых большинство советских пацанов бредило драчливыми японцами. Я принялся выкладывать все, что знал. Рассказал им о Брюсе Ли и они, само собой, загорелись идеей посмотреть хотя бы один фильм с его участием. Тут-то и удивил нас Кривцов. Невысокий, русоволосый, всегда опрятно одетый, с чистыми ногтями на руках – он производил впечатление парня из интеллигентной семьи. Как он попал в «экспериментальный» класс – непонятно.

Вообще, безобразие, конечно, что я почти ничего не знаю о своих подопечных. Тоже мне – классный руководитель. Надо бы поговорить с каждым, попытаться понять, как они докатились до жизни такой, чем увлекаются, о чем мечтают. Конечно, на это уйдет время, но иначе мне из них не сделать команды, причем – не только для выступления на спартакиаде. Надо бы побывать дома, поговорить с родителями. В конце концов, все это входит в обязанности классного руководителя. Да и самому пригодится, чтобы вот не возникало таких открытий, какое приподнес Кривцов.

– У меня есть видеомагнитофон, – сказал он. – И две кассеты с Брюсом Ли.

– Чё ж ты раньше молчал! – накинулись на него одноклассники. – Небось, смотришь там в одно рыло, прешься…

– Да нет! – отмахнулся паренек. – Я не очень люблю такое кино…

– А какое же ты любишь? – спросил я, покуда другие фыркали и плевались.

– Я люблю фильмы Феллини, Антониони, Бертолуччи, Орсона Уэллса…

Я с понтом кивнул, хотя слышал об этих режиссерах только краем уха. М-да, наладишь с таким контакт. Это же надо хоть по паре фильмов от каждого посмотреть. А где их сейчас посмотришь, когда нет даже видака, не говоря уже – об Интернете. Однако как-то надо было вытаскивать авторитет классного руководителя из трясины!

– Ты мог бы как-нибудь организовать просмотр для класса? – спросил я.

– Я не против, – откликнулся любитель Антониони. – Если вы с моей матерью договоритесь. – Он помолчал и добавил: – Да вы ее знаете, Александр Сергеевич, она заведует кафе для… избранных. Ее зовут Елизавета Ефимовна.

– А почему ты решил, что я ее знаю?

– Она рассказывала о вас… – ответил Кривцов. – Вы были на прошлой неделе на одном из банкетов, которую устроила какая-то завбазой…

Я покопался в памяти. Елизавета Ефимовна, Елизавета Ефимовна… Ах да! Лизонька – «хозяюшка» элитного кабака!

– Хорошо, если сообщишь номер вашего телефона, я договорюсь.

– Ух ты! – обрадовались пацаны, что прислушивались к нашему диалогу. – И чё, в натуре мы про этого каратеку кинцо позырим?.. А этот, Брюслин, круче нашего Талгата Нигматулина?

– Во-первых, не Брюслин, а Брюс Ли – он китаец, хотя имя у него шотландское, а во-вторых, что значит круче?.. Вот если бы на них в спарринге посмотреть… Только жаль, что уже не получится. Брюс Ли умер в тысяча девятьсот семьдесят третьем году…

– У-у, – протянул Зимин. – А чё так?

– Внезапный отек мозга… – ответил я. – Хотя поговаривали, что его убила мафия, но это неправда.

– Да ну на… – буркнул «Чапаев». – Наш Талгат – круче.

Спорить я не стал. И Брюс и Талгат – актеры, а в кино любые сцены постановочные. Да и зачем разочаровывать пацанов? Сам хорошо помню, как трудно было расставаться с кумирами детства.

– Сан Сергеич! – обратился ко мне Макаров. – А вы покажете какой-нибудь приемчик?

– Что, прямо здесь?

– Ну а чё?! – удивился тот. – Никто не видит, а мы все свои, не выдадим… Мы же понимаем, что не все можно показывать в школе… А вдруг хулиганье разное научится, а потом вам неприятности… А мы пацанчики тихие, воспитанные… Верно – Тимоха?..

Кривцов кивнул. В словах Макарова прозвучала издевка, но я не счел нужным на нее реагировать. Хотят приемчики увидеть – покажу.

– Вот сейчас до леса дойдем, – сказал я. – Там и увидите.

Лесок при ближайшем рассмотрении оказался дохлым. Береза, ольха, осина. Многие стволы подгнили на корню, было много бурелома. В общем – самое подходяще место для сбора дров для костра и… завоевания дешевого авторитета у подростков. Подражая то ли Брюсу, то ли Талгату, с воплем «Киай», я снес пару довольно хилых стволов, потом ребром ладони разрубил на несколько частей пару толстых веток. У оболтусов, включая любителя артхаусного кино, снесло от восторга крышу, и они попытались повторить мои «подвиги» и поотшибали себе пятки и кисти рук. Наконец, я приказал им прекратить балаган и заняться делом.