Фиолетовый шар - Страница 1

И так, попробуем, насколько это возможно, объективно разобраться в том, что произошло с Джо Филлом. Писалось об этом много, говорилось еще больше. Ему посвятило не одно заседание БИП (Бюро Исследования Поведения граждан Бизнесонии). О нем писали во всех газетах и журналах, в комиксах и многостраничных романах, месяцами шумели по радио, а лицо его мелькало на экранах кино и телевизоров.

Я не беру на себя смелость опровергать официальное мнение. Я хочу высказаться об этом потому, что лично знаю Джо. Знаю с самого детства, еще задолго до того, как он взлетел к вершине славы, а затем обрел печальную известность. И поэтому, думается, тоже могу судить о его поступках.

В чем же обвиняют Джо Филла?

Первое обвинение состоит в том, что он полюбил девушку, идейные взгляды которой не соответствуют кодексу морали и поведения, как его представляет БИП.

В связи с этим мне вспомнился случай из моей, увы, далекой юности.

Я шел однажды по восемнадцатой улице и вдруг увидел впереди себя девушку. Вернее, ее точеные ножки. Я еще не сообразил, что мне делать дальше, и лишь заметил, что столь же совершенна и пропорциональна ее фигура, которая могла бы украсить самое изысканное ателье мод на пятой улице, где вместо манекенов товары рекламируют очаровательные живые существа.

Следующее желание мое было уже вполне определенным: хорошо бы поглядеть, так ли она хороша лицом. Я прибавил шаг, обогнал девушку, обернулся и… О боже! Она оказалась прекрасной.

Не стану описывать в деталях красоту девушки, поразившую меня. Не в этом сейчас дело.

Я лихорадочно думал: замужем она или нет? Как с ней познакомиться?

Потом мелькнула тревожная мысль, вполне естественная в нашем мире: а вдруг она богата? Тогда мне с моими ста бульгенами месячного дохода не добиться ее расположения так же, как не вернуться на пост президента пройдохе Свенсону, опозорившему себя иезуитским законом о зарплате. Из-за этого проклятого закона я и оказался бедняком.

О чем я еще думал? Не помню уже, давно это было.

Когда девушка остановилась у какой-то витрины, я подошел к ней и, растерянный, даже не подыскав подходящего предлога, заговорил о первом, что пришло в голову: о последнем фильме, хотя об этой идиотской картине не стоило и заводить разговора.

И представьте себе, сошло.

Мы отправились в недорогой ресторанчик. Поужинали. Потанцевали… Еще встретились. Еще раз. И еще не раз. И поженились.

А уже много месяцев спустя после женитьбы, когда однажды, прочитав газету, я выругался по поводу совершенно дурацкого выступления пастора Купманна, жена удивленно спросила меня:

– Ты не веришь в его теорию деления человечества на типы и подтипы?

– Нет, – ответил я. – Это ведь бред бешеного мустанга.

Жена обидчиво надула губы, которые с некоторых пор, признаться, уже не казались мне столь четко и очаровательно очерченными.

– Ты не смеешь этого говорить! Я – сторонница его идей.

Так я познакомился с идейными воззрениями девушки, ножки которой привлекли мое внимание на восемнадцатой улице. Несмотря на эти воззрения, полностью противоположные моим личным, она стала моей женой, и мы не расстаемся вот уже сорок четыре года. И Купманну, в которого она верила и которого я считаю шарлатаном и, извините, мерзавцем, не удалось разлучить нас.

А если следовать указаниям и советам БИП, то все должно было бы выглядеть так.

Я иду по восемнадцатой улице, одолеваемый мыслями о том, как разгромить врагов Бизнесонии. Предо мной мелькнули ножки незнакомой девушки. Я, конечно, имел право мысленно оценить и другие ее достоинства, но…

Дальше уже следовало бы проявить определенную осторожность. Лучше всего было молча идти за ней. Проследить, в какой дом она войдет. Подежурить у подъезда с целью выяснения круга ее знакомых. Заинтересоваться их политическими взглядами. Обнаружив нежелательные отклонения, связаться с ближайшим отделением БИП и получить необходимые указания.

Обладая некоторыми сыскными способностями и надлежащим патриотическим рвением, можно было, конечно, действовать и самостоятельно. Под каким-нибудь предлогом остановить девушку и даже пойти с ней в ресторан, а может быть, и потанцевать. Но при этом во что бы то ни стало, прежде чем сделать следующий шаг, выяснить:

1. Как она относится к теории затухания классовой борьбы, столь блестяще изложенной в труде сенатора Сорелла?

2. Что она думает о возможности покорения мира чернокожими, желтокожими, краснокожими и лицами хотя и с белой кожей, но с неподходящего цвета звездой на левой стороне груди, если всех их не остановить с помощью сверхновейшего оружия?

3. Как она относится к конфликту в Изумрудном заливе?

4. Считает ли она господина Уинслоу наиболее подходящей кандидатурой из «бешеных» на пост президента, и если нет, то чем ее пленил кандидат от оппозиции шахтер Лоренс, который, как известно, себя и свою семью никак не прокормит. Как же можно ожидать, что он сумеет накормить и осчастливить двести миллионов бизнесонцев?

И т д. и т п. – по всем вопросам, которым ежедневно посвящают свои передовые статьи ведущие бизнесонские газеты «Голос нации», «Вечерние слухи» и др.

И уж только после того, как окажется, что ответы обладательницы очаровательных ножек, фигурки и прочего соответствуют воззрениям сотрудников БИП, можно делать предложение.

Возможно, найдутся люди, которые и следуют подобному образу действий. Что касается меня, то, каюсь, я пренебрег этими правилами.

Почему же, спрашивается, я должен поддерживать версию о виновности Джо Филла на том основании, что он влюбился в девушку, взгляды которой не соответствуют моральному кодексу, разработанному БИП?

Признаюсь откровенно, во втором обвинении мне, человеку мало осведомленному а технике, разобраться трудно. Хотя, судя по тому, что писалось в газетах, репортеры не больше моего смыслят в таких сложных делах, как устройство космической ракеты, траектория полета и все прочее. Но это не помешало им уверенно утверждать, что Джо Филлу предъявлено справедливое обвинение. Джо должен был, дескать, сильнее тормозить. Тогда он при посадке на Марс не повредил бы хвостовое оперение ракеты и свою собственную ногу, не попал бы в зависимость от этой красной девчонки (я имею в виду не цвет ее кожи, а политическую принадлежность), не подвергся бы ее влиянию.

Может быть, Джо действительно допустил какую-то ошибку. Но он ссылается на то, что потерял бы чересчур много горючего, если бы сильнее тормозил. Я в этих делах не силен и на первых порах присоединился к общему мнению: виновен! Ведь красные спокойно опустили свою ракету на Марс, провели намеченные исследования, вернулись на Землю и еще сумели подложить нам такую свинью: помогли несчастному, потерпевшему аварию бизнесонскому космонавту. Что же это, наши ребята хуже красных?! Нет, и еще раз нет!

Мало разве сделали мы и наши предки для своей страны, для процветания науки и техники? Пусть попробует кто-нибудь отрицать это. А что красные опередили нас в космосе – объясняется, наверное, другими причинами, и не о них сейчас речь.

Что касается Джо, то он – настоящий парень. Если на то пошло, я готов засвидетельствовать это даже под присягой хоть самому Купманну. Ведь я – то знаю Джо сызмальства, когда он еще в драных штанишках бегал по нашей улице.

Отец его ничем особым не выделялся. Механик, правда, хороший, но жили они неважно – семья большая. Джо был сорванцом, верховодил мальчишками всего квартала.

Потом он надолго исчез, не желая, видно, быть в тягость отцу. Работал грузчиком в порту, плавал матросом, потом воевал, там и стал летчиком… И вдруг… Первый гражданин Бизнесонии, полетевший на Марс!