Философия переннис - Страница 132

Человек может находиться в двух состояниях: становления и бытия. Становление — несчастье, бытие — блаженство. Становление — это движение вовне, бытие — возвращение домой. Становление — это поиск, бытие — не-поиск. Становление делает вас несчастным, делает вас обездоленным. Учитесь путям бытия. Однажды, глядя на закат, вы почувствуете это — на мгновение, только на один миг, подобно вспышке молнии. Когда вы держите за руку свою возлюбленную, друга, порой этот вкус приходит к вам, вкус блаженства. Иногда просто взгляд на цветок — и нечто внутри вас открылось; цветок разбудил ваше цветение. А порой, когда вы смотрите на звезды, нечто начинает сиять внутри вас — эти звезды отражаются в вашем сознании, вы становитесь звездной ночью. И в вашем сердце — радость, в вашем сердце — необычайное празднование, в вашем сердце рождается песня.

Это приходит и уходит, ибо вам неизвестно искусство оставаться в этом моменте навсегда. Это приходит вне зависимости от вас. Но вы можете пригласить это, вы можете пригласить сознательно. А потом, постепенно, вы можете научиться искусству пребывания в этом моменте, или вы можете научиться входить в этот момент, когда хотите. Тогда даже на базарной площади вы можете войти в это пространство в любое время, когда захотите; всегда, когда бы вы ни расслабились, оно здесь. Тогда даже в суматохе этого мира вы можете вступить внутрь своего сокровенного ядра и омолодиться.

Вы — центр циклона; но вы живете как циклон и совершенно забыли о центре. Становление — это циклон, бытие — его центр. А все мы живем на периферии, поэтому мы несчастны, печальны, серьезны, безрадостны, худосочны. Вернитесь домой.

Известно счастье лишь немногим…

Почему? Это прирожденное право каждого! Быть счастливым — это естественное явление. Посмотрите на деревья, посмотрите на природу — все счастливо. Счастье — просто во всем. Только человек остался в стороне, — только человек принял новый маршрут — ум. Только человек изобрел мечту и уходит все дальше и дальше от своего существа.

Известно счастье лишь немногим…

Это прирожденное право каждого, но известно оно лишь немногим. Очень редко — Будда, Иисус, Мохаммед, Пифагор, Патанджали — лишь изредка. Так не должно быть! Это очень патологическое состояние. Просто подумайте: в вашем саду миллионы растений, и лишь очень-очень редко какое-то одно растение приносит цветок. Какой вы садовник? И что это за сад?

Если мы поймем чуть глубже, если мы немного заглянем внутрь, все будет наоборот: лишь изредка нам встретится человек, который упустил счастье — очень редко. Мир должен быть полон будд! Лишь изредка нам встретится человек, которому неизвестно счастье, который не живет им. Это можно понять — что иногда человек упускает. Но что все упускают — это совершенно непостижимо.

И те люди, которые не упускают, не поняты — их не только не понимают, но уничтожают. Слепые уничтожают тех, кто имеет глаза. Бальные и патологичные люди уничтожают здоровых и целостных, потому что патологичных людей большинство. И конечно, с точки зрения демократии, он — обманщик.

Прежде чем Иисус был распят, Понтий Пилат спросил у народа…. в те дни был обычай: в определенные праздники одного человека прощали. В этот день должны были распять четверых. Был праздник: три разбойника и один Иисус четверых должны были убить. Понтий Пилат надеялся, что народ попросит простить Иисуса, поскольку он посмотрел Иисусу в глаза и не нашел в них ничего, кроме простой невинности.

Когда он спросил Иисуса: "Что есть истина?" — Иисус не ответил, он не произнес ни единого слова. Он просто стоял спокойно, тихо, он был как неподвижное озеро, как сама безмятежность. Это был его ответ. И Понтий Пилат мог понять это — истину нельзя высказать, ее можно только показать. Он мог почувствовать присутствие этого человека. Он был невинен как ребенок; он был необыкновенно прекрасен. И Понтию Пилату было немного совестно распять этого прекрасного человека. Но толпа требовала убить его; толпа жаждала его крови. Он надеялся, что в конце концов ему удается убедить людей простить этого человека. Он спросил, но все они кричали: "Прости любого из этих трех разбойников, но не Иисуса. Он должен быть распят!"

Что он сделал? Что плохого он сделал?

И одного разбойника отпустили, а Иисуса убили. В чем было преступление этого человека? Его преступлением было то, что он был счастлив среди людей, которые не знали, что такое счастье. Его преступлением было то, что он был правдив среди людей, которые жили во лжи. Его преступлением было то, что он имел глаза среди людей, которые были слепы. И эти слепые были задеты, они всегда бывают обижены.

Они обижались на Пифагора. Они обижаются на меня! Они всегда бывают задеты. И причина проста: когда такой человек, как Иисус или Пифагор, ходит среди людей, его высота заставляет их почувствовать себя пигмеями; его глубина заставляет их почувствовать себя настолько поверхностными, что они не могут простить его. Они должны уничтожить этого человека. У них такое чувство, что этот человек обижает их, вредит им, потому что: "Если он смог обрести такое блаженство, то почему не я? Если он может жить в царстве Бога, то почему не моту я?" Возникает огромная зависть.

Это странно. Когда есть человек, исполненный блаженства, людям следовало бы учиться этому искусству — но они, напротив, начинают ревновать. Они становятся настолько завистливыми, что в них рождается огромная жажда убийства.

Известно счастье лишь немногим; страстей игрушки,

То вверх, то вниз броваст их враждебная волна

В безбрежном море; кружатся они вслепую,

Не в состояньи буре противостоять иль сдаться.

Это образ жизни так называемого нормального человека — он вовсе не нормален. Будда нормален, Пифагор нормален — они естественны, а потому нормальны. Но у слова "нормальный" есть также и другое значение: оно происходит от слова "норма" — "среднее". В обычном языке "нормальный" означает "средний". Тогда Будда анормален; он не нормален, он не соответствует норме. Тогда Пифагор анормален. И миллионы людей, которые считаются нормальными, совсем не нормальны, потому что они неестественны. Их большинство, это правда, но истина не нуждается в голосовании; она не зависит от голосования.

Галилей был одинок, когда сказал, что Земля движется вокруг Солнца, а не наоборот. Тысячелетия весь мир верил, что Солнце движется вокруг Земли. В языке до сих пор остались старые привычки: мы говорим "восход", "закат" — до сих пор. И я думаю, что это так и останется. Солнце никогда не встает и не садится, оно просто есть; только мы постоянно движемся и движемся вокруг него. Когда Галилей в первый раз сказал это, конечно, церковь и государство были задеты. Его заставили прийти в суд, и священники потребовали, чтобы он отрекся: "Как ты посмел? Миллионы людей верили так во веки веков. Как это может быть, чтобы так много людей ошибалось, а ты один был прав? Ты сошел с ума? Что ты за эгоист?"

Должно быть, Галилей был необычайно прекрасный человек, без всякой патологии. Он сказал: "Хорошо, тогда я отрекаюсь. Но мое отречение ничего не изменит — Земля все равно будет постоянно вращаться вокруг Солнца. Мое отречение ничего не изменит. Я могу извиниться. Я могу сказать: "Да, Солнце вращается вокруг Земли", но позвольте мне напомнить, от этого абсолютно ничего не изменится. Все останется так, как есть".

Ему говорили: "Как может ошибаться так много людей?"

Но истина не зависит от голосования. Вопрос не в том, сколько людей в нее верит. Она всегда была индивидуальным опытом. Пифагор знает ее — он пережил ее. Знание зависит от его опыта, а не от ваших голосов. Истину нельзя определить демократическим путем. Истина все еще остается аристократичной, поскольку она основывается, коренится в индивидуальном опыте; она не принадлежит толпе и стаду.

Известно счастье лишь немногим; страстей игрушки…

А каково положение обычного человека в мире?

То вверх, то вниз бросает их враждебная волна…

Вы можете наблюдать за собственным умом — в каком состоянии вы живете. У вас не один ум — первое, что нужно понять — у вас много умов. У вас не одно "я", у вас много-много маленьких "я". Внутри вы — толпа. Снаружи — толпа и внутри — толпа. Вы действительно переполнены толпой! Вы полипсихичны; в вас существует множество умов. И вы можете увидеть это: сейчас вы так любите, а в следующий миг вы полны такой ненависти. У вас нет никакой индивидуальности, в вас нет никакой целостности. Сейчас вы можете быть доверчивы, а в следующее мгновение вы абсолютно недоверчивы — потому что в первый момент в вас действует один ум, а в следующий момент в вас главенствует другой ум. Вы похожи на вращающееся колесо: в этот миг на вершине одна спица, в следующий миг она уходит, и наверху оказывается другая. И это продолжается, это колесо продолжает вращаться.