Философия кошки - Страница 60
Таким образом, и научная мысль, и мысль фантаста оказываются замкнутыми на сегодняшний день земного человека, на нашу собственную цивилизацию. Но ведь задача-то заключается в совершенно другом – в том, чтобы представить себе не только в мелких деталях отличный от нашего, но, может быть, даже принципиально иной разум. Иными словами, мы обязаны допустить существование таких форм сознания, которые (не исключено), вообще могут показаться лишенными всякого разума! Поэтому гораздо правильней было бы ориентироваться не на подобную той, которая дарована человеку, но на качественно другую организацию наделенной сознанием жизни: ведь только максимально расширив сферу поиска мы можем обнаружить то, основные характеристики чего нам пока еще совершенно не известны. До тех же пор, пока мы будем искать некое подобие самих себя, рассчитывать на успех едва ли возможно.
Между тем такой взгляд на вещи требует многое изменить в наших собственных представлениях. Ведь как раз здесь-то и встает основная проблема. Если положить, что между нашей и какой-то иной цивилизациями существуют только такие различия, которые обусловлены лишь длительностью исторического развития, то обнаружение материальных следов иной деятельности (если они и в самом деле существуют), как кажется, не должно встретить препятствий. Трудности, конечно, вполне возможны и здесь, но никакие из них не могут иметь решающего принципиального характера: ведь если общий процесс восхождения чужих форм сознательной жизни к каким-то своим вершинам не слишком отличается от земной эволюции, то даже встретив нечто такое, назначение чего мы не в состоянии до конца понять, человек все же сможет распознать в нем продукт практической деятельности иного разума.
А как быть, если не только отправной пункт эволюции, но и генеральное направление восхождения иной формы мыслящей жизни к этим своим вершинам существенно отличны от условий, в которых проходило развитие человека? Сможем ли мы тогда распознать ее присутствие в обозримой нами части Вселенной?
Кажется, да: ведь практическая деятельность разумного существа неизменно сопровождается преобразованием всей окружающей его действительности, приспособлением ее к собственной природе, и чем выше уровень развития, тем больше масштабы вносимых изменений. Поэтому продукт такой деятельности всегда будет искусственным образованием, отличить же искусственно созданный предмет от естественно данного, не составляет большого труда.
Правда, иногда очень трудно отличить от естественно данного продукт деятельности разумных существ, преодолевающих лишь первые ступени своего исторического восхождения. Так, например, каменные рубила древнейших на Земле культур, которые обнажают южно-африканские раскопки, во многих случаях лишь глубокий знаток дела может отличить от случайных сколов. Но ведь здесь-то речь идет совсем не о них. Объектом анализа являются результаты практической деятельности субъекта разума, который, намного превосходит человеческий.
Таким образом, можно сформулировать следующий вывод: бросающееся в глаза отличие от естественно-природных явлений должно характеризовать искусственное образование. Но если так, то должно быть справедливым и обратное: все то, что резко отличается от искусственно созданного – это продукт самой природы.
Над этим мы, как правило, не задумываемся, а между тем здесь скрыт очень глубокий смысл, осознание которого способно повлиять на формирование всех наших представлений об ином разуме. Дело в том, что этот тезис единым махом уничтожает наметившийся было признак, руководствуясь которым можно отличить искусственно созданные предметы от всего естественно данного. Ведь естественно данному явственно противостоит лишь только то, что создано руками самого человека, поэтому к искусственно созданному может быть отнесено только то, что в той или иной мере напоминает результаты его трудов. Человек не в состоянии отрешиться ни от собственной природы, ни от собственной истории, ему не дано встать над законами развития своей деятельности. Между тем, если иной разум качественно отличен от человеческого, то и практическая деятельность его носителя должна во многом отличаться от нашей практики. Но тогда качественное отличие должно содержаться и в конечных результатах.
Что же получается в этом случае? Продукты деятельности иного сознания принципиально отличны от результатов человеческих усилий. Но достоверно отличить от естественно-природных явлений человек может единственно то, что хоть в какой-то степени напоминает предметы, создаваемые им самим. А значит, все качественно отличное от них обязано восприниматься как данное самой природой.
Таким образом, легко видеть, что материальные следы практической деятельности любой другой (но обязательно отличающейся от нашей) цивилизации, будь даже ее масштабы сопоставимы с масштабами всего космоса, далеко не всегда смогут быть отделены от естественно-природных явлений.
Напомним: с самого начала принималось положение о том, что все искусственно созданное должно быть качественно отличным от естественно данного. Но ведь у нас нет никакой уверенности в том, что по мере совершенствования инструментария иной деятельности ее продукты должны все в большей и большей мере противопоставляться естественно-природному. А что если будет происходить обратное? Ведь и в сегодняшней практике человека часто можно разглядеть именно такие – обратные – тенденции. Но если естественно данное отнюдь не обязательно должно отличаться от искусственно созданного, то совпадение того, что создается носителем иного разума, с чисто природными формированиями станет еще более вероятным.
Справедливости ради следует сказать, что есть еще и своего рода промежуточный класс явлений, которые отличаются и от всего создаваемого человеком, и от всего того, с чем он привык иметь дело как с природным. Но здесь действует хорошо известный в науке еще со времен средневековья принцип (так называемая «бритва Оккама»), который требует объяснять все странности мира без привлечения каких то новых, дотоле неизвестных нам причин.
Словом, остается заключить, что материальные следы деятельности иного разума человеком, скорее всего, будут восприняты нами как чисто природные образования. Или – сформулируем это в более компромиссной форме – отнюдь не исключено, что они не будут отличены нами от явлений природы.
Но если так, то вполне закономерен вопрос: что из окружающего нас относится к собственно природе, а что – к гипотетическому продукту деятельности какого-то иного, возможно существующего рядом с нами, разума? Ведь если одно может быть неотличимым от другого, то исключить присутствие кого-то чужого в нашем мире становится весьма и весьма затруднительным делом.
В настоящее время на этот вопрос нельзя дать даже самый приблизительный ответ. А если ответа не существует, то в принципе любой класс объектов, процессов, явлений, однозначно относимый к чисто природным явлениям, может скрывать в себе творчество какого-то запредельного нам, людям, сознания. Иначе говоря, исключениями в этом ряду не могут служить даже те начала, с которыми человек изо дня в день сталкивается у себя на Земле. Больше того, – в своем собственном организме.