Филофобия (СИ) - Страница 39

Жизнь стала почти невыносимой. Каждый день словно чертова пытка, но было одно утешение. Моё солнышко рядом. Мой прекрасный монстрик ради которого я не сплю ночами чтобы навсегда запомнить эти черты. Не думал, что когда-то начну бояться… бояться умереть и не почувствовать ее.

Больнее всего от того, что причиняю ей боль. Она не заслуживает такого. Каждый день меня мучает совесть из-за того, что моя Настенька каждый день тратит на меня время, не понимая, что я покойник и отчаянно веря в то что я излечусь и все будет хорошо.

Даже я какое-то время в это верил… заряжался ее позитивом и перестал себя гробить. Умеет ли любовь исцелять? Меня исцеляла. Да я был просто счастлив от того, что она любит. Просто любит

ради нее я готов бороться. Готов цепляться за эту жизнь и рвать когти чтоб остаться на поверхности, а не пойти ко дну бездны всех смертных. Эта операция лишь продлит мои мучения, но я готов на это. Человек ко всему привыкает. Думаю, и к боли я понемногу привыкну. А без нее я жить не смогу. Лишусь воздуха и сдохну.

— Кирюх, ты как? Где Наська?

ко мне подошел Егор и присев рядом наклонился чтоб заглянуть в лицо.

Я посмотрел через спадающую белую прядь волос. В глазах плясали искры от щемящей боли я не мог ничего разглядеть.

— она в Германии с мамой. — прохрипел тяжело я — ты врача там не видел?

— видел. Он сказал, чтобы ты шел в палату. Он не успевает и поэтому придет, и проинформирует позже.

со скамейки я поднялся с огромным трудом. Кажется, снова начался приступ. Внутренние органы начинают как будто сворачиваются, принося невыносимую ломку.

— эй Кирюх, дай помогу.

Егор придержал меня и закинув мою руку себе на плечо, потащил к палате.

Я упал на кровать пытаясь прийти в себе от приступа боли. В голове был звенящий шум, казалось бы, разрывающий мою голову на части.

— братан, это ж как ты так живешь-то? Я бы давно удавился при том, что не испытывал того что испытываешь ты.

— со мной все нормально.

— да я вижу. Ты бы на себя посмотрел. И я бы не советовал тебе эту операцию делать. По крайней мере сегодня. Врачам конечно плевать, им денег дали, и они тебе хоть три операции сделать могут, но в таком состоянии их проводить нельзя.

— Все нормально. Я справлюсь. Лучше сегодня сделать, а то кошмарик опять волноваться начнет и переживать.

— ты со своим кошмариком! Ты ей живой и здоровый нужен. Ты же блин у нас такой гордый! Никогда не пожалуешься, не скажешь, как мучаешься! Ты же из-за нее весь этот ад терпишь! Зачем тебе еще это?

— хватит ворчать. И без тебя башка трещит.

Все что мне сейчас хочется, это увидеть свою малышку. Боль сразу выместить безграничная любовь к маленькой бестии и нежность. По-другому с моим кошмариком нельзя. Она все ценное что у меня есть.

— Егор, пообещай мне кое-что… я хочу, чтобы ты позаботился о Насте. Я хочу, чтоб у нее все было хорошо.

— да ты чего брат!? Все хорошо будет. Ты вылечишься. Мы с тобой вместе на охоту ходить будем с женами, с детьми. Ты еще успеешь внуков своих увидеть.

— просто пообещай.

— обещаю, но сами с тобой этот разговор со смехом будем вспоминать. Вот увидишь!

Я устало усмехнулся. Черт его знает! Что со мной будет? Может действительно век жить буду. Главное, что есть ради кого.

— а Настя, когда приедет?

спросил Егор, усаживаясь на дальний диван.

— она сразу после Германии обещала суда прилететь.

— тогда надо подождать. Вот ты каблук!

Тут меня пробило на смех. Смех сквозь боль, такое бывает?

— на себя посмотри. Быстрее Юльке под юбку.

— вот что с нами бабы делают, когда им власть над собой отдать!

***

Настя.

— ну все мам, я побежала на самолет. Мне еще к Кириллу надо успеть.

Я заправила маме кровать и постелила покрывало.

— конечно дочь, ты бы так не волновалась. в твоем положении это не хорошо.

мама внимательно всматривалась в мое лицо. Я улыбнулась и обняла ее. Я знаю. Все будет хорошо.

— я не волнуюсь. Я рада что он еще долго будет со мной. Безумно рада.

— хорошо. Тогда беги скорее. Он тебя ждет.

Я подмигнула маме и схватив сумку бросилась из больницы на рейс. Кажется, я уже порядком опаздывала.

Схватила телефон из сумки и набрала заученный номер. Конечно я его записала в телефон. У меня теперь он записан как: 《любимый хулиган》, могла просто посмотреть в контактах, но привычка есть привычка и я набираю номер и с предвкушающей улыбкой с волнением в груди жду ответа.

— Настюша-Котюша!

Моя милая хрюша!

— сам свин! Я к тебе спешу, а ты издеваешься!

— вот ты ко мне спешишь, а я издеваюсь такой злой и ужасный! Все перепуталось. Теперь я кошмарик, а ты бедная заложница обстоятельств! Может песенку мне споешь?

— тебя чем там накачали? ТЫ! Наркоша! Сейчас прилечу со шваброй и КААААК….

— ой помню я твою швабру! Только без нее! Я обещаю, что буду вести себя хорошо, а ты мне за это моё любимое чудо привезешь.

— а вот хрен тебе с маслом вместо пирога! Из вредности его по дороге съем.

И чтоб ему жизнь медом не казалась, сразу отключила телефон. После этого сразу полились звонки и сообщения один за другим, а я лишь ехидно хихикала.

Испугался? Так ему и надо.

Мое путешествие в Швейцарию выдалось тяжелым. Сидела как на иголках. Хотелось скорее приехать к нему. Опять беспределит там… не надо было Егора с ним оставлять. Зря я повелась на Юлины уговоры, что так будет удобнее.

Поспать так и не смогла хоть не спала я уже очень давно. Пирог его я конечно не съем. Это так чтобы припугнуть.

Как самолет сел, я сразу поехала из аэропорта в больницу понимая что уже опаздываю, а мне очень надо его увидеть.

Почувствовать его руки и смотреть в глубокую синеву глаз. Я сильно по нему соскучилась так как давно с ним не разлучалась и привыкла быть рядом с ним, а тут целых два дня без него. Даже засыпать было очень холодно и непривычно. Поэтому я почти не спала все это время, вспоминала его теплые руки что нежно обнимали меня во сне, его безумный запах действующий на меня сильнее любого успокоительного, а как он умиленно спит… я никогда не видела ничего лучше, чем видеть его вздымающуюся грудь и спокойное выражение лица.

Прибежав в больницу я понеслась на третий этаж и мчась по белоснежному коридору случайно столкнулась с дяденькой сорока лет в белом халате.

— извините пожалуйста. Я просто тороплюсь. Вы не знаете, где палата Кирилла Барковского? У него сейчас должна начаться операция.

— дак вот мы и хотели ее начать, только пациент устроил целый скандал и отказывается от нее ожидая какую-то особу. Я так понял это вы. Кем приходитесь мистеру Барковскому?

Я как чувствовала. Как всегда, выносит окружающим мозги. Как я только могла в такого втюриться… тем не меня на душе расцветает прекрасный цветок радости от того, что этот неугомонный мальчик меня ждал.

— эээ… невестой. Вы извините за его поведение. Он такой всегда. Можно мне к нему зайти?

Врач сложил очки в карман и со странным взглядом сказал:

— даже нужно, а то он сейчас всю больницу разнесет. Там вдоль по коридору, затем направо и вип-палата двести семь.

— спасибо огромное! Еще раз извините что он такой доставучий. Я лично на себе весь его характер на протяжении одиннадцати лет испытывала.

Я помчалась по коридору в поисках заветной палаты. Сердце рвалось наружу от предвкушения увидеть своего любимого хулигана.

ворвавшись в палату, увидела лежащего на кровати Кира одетого в одни спортивные шорты и без футболки. Он подкидывал старинную монету насвистывая какую-то незамысловатую мелодию.

— Кирюшка!

Я бросилась к его кровати запрыгивая на него я припала к губам. Возможно я похожа на законченную психопатку, но сдержать своих чувств не смогла. Это было сильнее меня.

Почувствовав его руки у себя на талии и ниже. Он с ответной жадностью впивался в мои губы и сжимал в своих горячих объятиях.

Казалось это наше общее безумие и кажется оно перерастет во что-то большее. Надо остановиться, пока не стало поздно.