Фиктивная жена адвоката - Страница 9

– Он… в ресторане. Я вышла с вами поговорить.

– Но как же… без нас, без родственников, никому не сказала, – причитает мама.

– Познакомишь нас потом, дочь? – все, что говорит папа, и это, пожалуй, лучшее выражение поддержки с его стороны.

– Конечно, познакомлю. А вот, кстати, и он…

Вижу Марка, зову его к себе взмахом ладони. Хочу, чтобы поздоровался с моими родителями, представился, и он это делает. Обнимает меня за талию, хотя этого в кадре не видно, широко улыбается и вежливо здоровается, выкручивается без знания их имен, говорит “дорогая мама” и “уважаемый папа”. Трогательно. У мамы замечаю блестящие от слез глаза, папа просто одобрительно кивает.

– Билецкий Марк Савельевич, – представляется мой теперь уже муж.

Мои родители в ступоре, рассматривают Марка довольно внимательно, наверняка ищут изъяны, но, не найдя их, принимают такого мужа для дочери. Возможно, конечно, при встрече все изменится, но это и неважно, мы разведемся довольно скоро. Придумаем что-нибудь для них.

– Прошу прощения, что мы так… можно сказать, тайно.

Он извиняется, я почему-то таю. Марк понимает, что я чувствую, пытается успокоить родителей, выглядит сногсшибательно, и вижу, что покоряет их едва ли не с первого взгляда. Он не может не покорять. Красивый, харизматичный, умеет красиво говорить. И на дочь их смотрит с любовью.

– Мам, пап… мы пойдем, хорошо? Я завтра наберу.

Отключившись, выдыхаю и позволяю себе немного расслабить плечи.

– Хорошие у тебя родители.

– Не могу то же самое сказать о твоем отце.

– Я тоже.

– Твоей матери на свадьбе не будет?

– Она умерла, Василиса. Пять лет назад.

– Прости, я…

– Все нормально. Отболело, забылось, ты не знала, я не предупредил. Вернемся в зал? Скоро, надеюсь, подъедет Кирилл.

У меня от этого имени непроизвольно внутри все сжимается. И я понимаю, что имя ни в чем не виновато, но не реагировать не могу. Три года назад некий Саенко Кирилл не справился со своими должностными обязанностями. Человек, совершивший врачебную ошибку и не получивший наказания. Я навсегда запомнила и подсознательно открещивалась от людей, носящих это имя.

– Ты иди, я… сейчас.

Марк уходит внутрь без меня, а когда возвращаюсь, нигде его не вижу. Беру бокал с шампанским со столика, чтобы хотя бы пригубить пузырящийся напиток, но потом решаю найти договорного мужа. Обхожу весь зал, иду к туалетам, совершенно не зная, что буду там делать. Стоять у двери мужского и ждать, пока появится Билецкий? Даже смешно…

Но ждать не приходится, а вот стоять под дверью – очень даже. Когда прохожу мимо какого-то помещения, отчетливо слышу:

– Даже жениться у тебя нормально не получилось.

Голос явно принадлежит Савелию. Я этот трескучий неприятный баритон на всю жизнь запомнила.

– Моя жизнь тебя не касается, – это уже Марк. На удивление спокойно.

– Не касается, конечно, сынок. Я, ты же знаешь, давно от тебя ничего не жду. Но тут, признаться, даже я удивлен. Запланировать свадьбу со шлюхой, а жениться на… кто она? Кто эта девчонка? Ты хоть знаешь? Вдруг она тоже где-нибудь на Польском спуске стояла? И не проверишь ведь.

Меня передергивает от отвращения из-за сказанных слов. Чтобы не выдать себя, пробираюсь к туалету и закрываюсь в одной из кабинок. Так видит отец Билецкого мое появление в жизни сына? И с кем у Марка должна была быть свадьба? Я ведь… ничего не знаю о его невесте.

Собравшись с силами, выхожу из кабинки, подставляю ладони под холодную воду, протираю руки салфетками и прикладываю их к лицу, чтобы остыть и не испортить макияж. Становится легче, но выходить к тем, кто считает, что я могла предлагать себя мужчинам, нет ни малейшего желания.

– Василиса, – Марк перехватывает меня, едва вхожу в зал ресторана.

Обнимает, прижимает к себе и предлагает потанцевать.

Я не отказываюсь. Чувствую, что ему это нужно. Едва оказываемся в центре зала, как шум вокруг замирает. На нас смотрят, нас изучают, кто-то прямо сейчас, возможно, роет на меня компромат. Не для того, чтобы защитить сына, а чтобы доказать ему, как тот облажался. Впрочем, ничего они не найдут. Разве что последнее задержание в полиции, но сомневаюсь, что оно хоть где-то отобразилось. В остальном я чистая. Себя не предлагала, на камеру голой не танцевала, у меня даже отношений настоящих не было. Представляю, как удивится Савелий. От этих мыслей на лице непроизвольно появляется улыбка.

– О чем задумалась?

– Я случайно услышала ваш с отцом разговор. Не весь. Отрывки. Я нигде не стояла.

– Я знаю, Василиса.

– Проверял?

– Не слепой.

От его слов приятно. Не знаю почему. Мы не так давно познакомились, он жутко меня раздражал первое время, а теперь я готова растечься лужей перед ним, потому что он обо мне хорошего мнения. Какая разница, что он подумает? Но все равно приятно. Улыбаясь, кладу руку ему на грудь. Чувствую, как под ладонью бешено бьется сердце. Сегодня стресс не только у меня, Марк тоже неспокоен.

Музыка играет медленная, кроме нас никто не танцует. По тому, как откуда-то медленно под ногами расползается дым, понимаю, что это что-то похожее на танец молодых, который мы, конечно же, не репетировали. Я начинаю паниковать, Марк сразу же это понимает и просит расслабиться.

– Просто танец, медленный. Позволь мне вести, я все сделаю.

Его рука на талии обнимает настойчивее, так что соприкасаемся полностью.

– Покажем им страсть, Василиса?

У меня со страстью проблемы, но я киваю. В танце располагаю руки на плечах Марка. Чувствую, как под пальцами натягивается ткань пиджака от напряженных мышц. Поглаживаю. Хочу, чтобы он расслабился, хотя вряд ли это возможно в таком окружении. Мы словно под микроскопом. Нас рассматривают, изучают, уверена, что шушукаются. Сплетни расходятся быстро. Наверняка все присутствующие уже в курсе, что я не та девушка, на которой Марк планировал изначально жениться.

Танцевать у нас получается легко и непринужденно. Мы не репетировали, но из Марка хороший танцор, а я просто под него подстраиваюсь. Он умело ведет в танце, отпускает меня, держа лишь за одну руку. Мы расходимся, становимся друг напротив друга, следом Марк тянет меня на себя, вдавливает. Смелея, сжимает мое бедро. Кажется, мы давно перешли грань того самого цензурного танца, который можно исполнить на свадьбе.

– Поцелуемся? – неожиданно спрашивает, поглаживая спину.

Я мнусь. У нас этого в договоре не было, но я понимала, что придется. Без этого не поверят, что мы женимся по-настоящему, хотя разве поцелуй нельзя сымитировать? Я думаю, да. При необходимости и не такое сыграть можно.

– Василиса.

– Хорошо.

Ловлю себя на мысли, что даже хочется, чтобы он меня поцеловал. Марк очень привлекательный. В моей жизни таких мужчин не было. Да и в принципе мужчин не было. Марк первый. И настоящий поцелуй он сорвет с моих губ первый. Вроде бы законный муж, а ощущение, что крадет то, что должно принадлежать другому. И при этом я со спокойной душой ему это отдаю. Сама.

Этот поцелуй не будет первым, но я почему-то уверена, что станет особенным. Запоминающимся. Свой первый я тоже запомнила. Он был мерзким, липким и жутко неловким. Нам было семнадцать, мы оба ничего не умели, и, кажется, ни ему, ни мне не понравилось. От поцелуя с лучшим адвокатом города я жду чего-то особенного. Пресловутых бабочек в животе, эйфории, тепла, приятно разливающегося по телу. Я совсем не неумеха, много читала, слышала, смотрела. Я примерно знаю, как надо целоваться, просто в последнее время было не с кем. Сосредоточившись на учебе, я отложила знакомства. На них просто не оставалось времени.

– Смотришь испуганно, – говорит Марк, приближаясь к моему лицу. – Тебе неприятно?

– Нет, я просто… непривычно все и быстро.

Марк едва заметно кивает, заводит руку мне за спину, перебирает пальцами позвонки, добирается к шее и затылку. У меня мурашками покрывается кожа от его прикосновений. Я вздрагиваю и лечу в пропасть, когда Марк меня целует. Едва прикасается губами к моим, как до меня доносятся радостные крики “Горько!”. Публика другая, а привычки те же.