Фея (СИ) - Страница 1

                                                                                    Отличное начало, кажется, пора заканчивать.

                                                                                                                                      Flёur — Пепел

      Я безумно люблю разные истории: от самых красивых до самых простых; от самых изящных до самых душевных; красивые и пугающие, интригующие и любовные. Я до дрожи в коленях люблю красивые концы, особенно счастливые.

      Возможно, эту историю я бы начала так: молодая девушка сидела на крыше двадцать пятого этажа, держа в руках термос с какао, и смотрела на заходящее солнце, блеск которого отражался в ее пшеничных волосах.

      И так тоже могла бы: в прекрасной стране жила прелестнейшая девушка с белокурыми кудрями (хотя я польстила себе на счет прически и «прелестнейшая», не такая я уж и прелестная, честно говоря).

      Может быть, эта история начиналась бы и вот так: последнее время ее мучила депрессия… и так далее.

      Все-таки какое бы ни было начало, в этой истории бы не изменилось то, что в ней существуют девушка, парень, их друзья, любовь, слезы, разрыв, кровь, кишки… И не важно, как бы она начиналась, хотя в любой истории, в любом рассказе, в любой сказке, да даже в любом диагнозе важно начало всей писанины.

      Я даже не знаю, с чего мне начать.

      Но скажу только одно: моя история начинается здесь и сейчас. С этого дня перевернулась вся моя жизнь. Всё буквально обрушилось на мои плечи, и это «всё» имело большие последствия, о которых я, возможно, буду жалеть.

      Я искала футболку с Нирваной, которая полюбилась мне. Видимо, мама засунула ее в самую задницу моего шкафа, так как она ей жутко не нравится.

      Мои родители были достаточно религиозными людьми и презирали подобные логотипы. Вот только мама была помешана на православии, а пап ну очень любил периодически прослушивать альбомы «сатанинской» музыки.

      Студенты в моем универе распределялись по разным категориям. Особенно делили девушек. Одни считались «классными» девчонками, вторые — «душевными», третьи — «чьими-то подругами», а четвертые — «скучными».

      Меня относили к третьей категории — «чья-то подруга». В принципе, это было правдой. (Пожалуй, даже единственной правдой в этом университете обо мне). Я являлась сестрой одного из баскетболистов первого звена, меня знали в маленьких и больших компаниях. Я же старалась особо не светиться, чтоб не наткнуться на какие-то проблемы.

      К сожалению, наше общество всегда влияло на людей. Это правда. Люди зависят от чужого мнения. И, сказать честно, я тоже зависела, но отчасти. Для меня было несвойственным поддаваться чьему-то напору, быть слабым звеном. Я старалась всегда отстаивать свое мнение. Да, это эгоистично, но в нашем мире по-другому ты никем не станешь.

      Я никогда не любила привлекать внимание к своей персоне. Да и обсуждать чью-то личную жизнь никогда не пыталась. В порывах злости или зависти (и такое бывает) могла кого-то обсудить и надавить на больное. Но кому от этого лучше? Кому лучше от того, что я ввязываюсь в это, как и все остальные. Кому это нужно? Правильно, только мне.

      Я крикнула маме. Но, видимо, она меня не услышала — это я поняла, когда она переспросила. Пришлось спуститься на первый этаж, по пути натягивая махровый халат.

      Я спросила маму про футболку. Ну не могла она пропасть!

      — Ты про ту, где глаза зашиты? — одарив меня скептическим взглядом, вопросила она. — Если про нее, то я ее кинула в стирку. От нее ужасно воняло сигаретами.

      Моя мама, к счастью, даже не подозревала, что я курила. Я не хотела доставлять родителям проблем. Никогда. Но я не назвала бы себя супер-самостоятельной или очень ответственной. Но я выпутывалась всегда сама.

      Никто вам никогда не поможет, кроме вас. Да, есть люди, которые могут поддержать. Но это только на словах. Их слова невесомы, они как на ладони. Неощутимы и прозрачны. Есть те, которые давят. Бывает наоборот — подсказывают. Но полагаться всегда нужно на себя.

      Мама стояла на кухне и мыла посуду. Вытяжка над печкой ужасно гудела, отчего я зажмурилась и мысленно прокляла раннее утро.

      Когда мама объявляла себе вот такой выходной, я не могла не любоваться ее суетой. Так мне казалось, что она сближается со всем уютом и домашним очагом. Она постоянно готовила что-то сладкое на утро, а на ужин ждала папу, даже если он придет поздно ночью.

      Я всегда им удивлялась. Они были очень разные, но почему-то именно это их сближало. По-настоящему сближало. Они могли ругаясь бить посуду, смотреть фильмы, шутить и издеваться друг над другом. Но было видно, что у них чувства подростков.

      — Одень лучше рубашку или блузку, для чего ты их покупаешь?

      Кивнув несколько раз, я развернулась на пятках и зашагала в сторону лестницы, хмурясь и бубня «Не одень, а надень!»

     Дело в том, что футболка с группой «Нирвана» — моя самая любимая футболка. Ее мне подарил Илья, который на третьем курсе. Хотя, по словам брата, мне подарил ее капитан нашей баскетбольной команды — Миша Смирнов. Тот еще тип. Но почему-то именно эта футболка стала моей самой любимой.

      До выхода оставалось тридцать минут. Всего полчаса, чтоб накраситься и собрать сумку, позавтракать и обуться.

      Мама всегда удивлялась, почему я никогда не опаздывала: хоть и вставала поздно, а собиралась за два часа до выхода. Я же понимала свою медлительность, всегда рассчитывала время. Собиралась не спеша, вставала рано, никого не будила.

      Я натянула блузку и накрасила ресницы. Расчесала голубые волосы и заплела в косы. Родители всегда были против окрашивания, но когда я пришла с синей башкой, они устроили мне скандал, а потом пробовали на ощупь — не сожгли ли мне их.

      Завтрак я посчитала отвратительным. Все было отвратительным: овсяная каша с орехами и медом, хлебцы и королёк. Все, кроме кофе. Мама решила меня кормить тем, что я искренне ненавижу. Но кофе было восхитительным — крепким, немного сладковатым и с пенкой.

      Пока я ковырялась в нелюбимой каше, время шло очень быстро, поэтому до выхода пять минут. Пара только через сорок пять минут; идти — двадцать; чтобы одеться и выйти из дома — минут пять; ну и чтобы попить какао в университете, повесить куртку и подняться в аудиторию, поздороваться с подругой, обнять брата, построить козни местной шлюхе — Кристине — тоже нужно время.

      Я допила кофе и побежала в коридор. Кофе придал энергии. Не на весь день, конечно, но взбодрил. Обула кеды, накинула кожаную куртку. Поцеловала маму в щеку и закрыла дверь.

      Я застегнула сумку и куртку, пока ждала лифт. Живу я на двадцать пятом этаже. Вроде бы хорошо: вечером и ночью Неоновый Город разливается красками, весь блестит.

      На лифте я ехала минуту-две. Вышла из подъезда и увидела Сашу.

      Саша — моя лучшая подруга, лучшая подруга всех времен. Она симпатичная и встречается с одним из баскетболистов первого звена.

      Ненавижу их. И я не понимаю, что она нашла в Артуре. Он же высоченный, здоровенный, еще и тупой… В общем, на дух я их не переношу. А все из-за чего? Из-за того, что они ко мне лезут и пристают, издеваются по поводу моего маленького роста.

      Не скажу, что такая я уж и маленькая — всего сто шестьдесят семь сантиметров, когда они достигают почти двух метров. Единственные, кто меня не трогает — это мой брат (которому просто фиолетово, что его младшую сестру обижают) Илья и парень моей подруги Артур. Я подтягиваю его младшую сестру Аню по биологии, тригонометрии, русскому и истории. Она троечница-хорошистка, хотя мама меня всегда упрекает в том, что нельзя смотреть на оценки человека в школе. (Хотя я полностью не разделяю ее мнения, ибо оценки ставятся за знания, а не за красивые глазки, а если есть знания — будут и хорошие оценки).