Фея Бориса Ларисовна
(Повесть) - Страница 16
Она открыла замок магнитным ключом, и Лутиков несмело шагнул внутрь.
У лифта он попробовал вернуть Борисе Ларисовне пакет с тетрадями.
— Вот, — буркнул Юнька. — Я пойду. А то очень далеко. Ехать.
— Ничего, ничего, — улыбнулась учительница. — Не волнуйся, домой тебя отвезут. Только чаю попьём.
Лутиков пожал плечами и смирился. Тут и лифт подошёл.
— Нажимай, — попросила Бориса Ларисовна. — Третий этаж.
Свободной рукой Юнька нажал на кнопку. Рука немного тряслась. Юнька трусил, но крепился и мечтал, чтобы лифт подольше ехал. Но третий этаж — это тебе не двадцатый. Скоро лифт остановился и распахнул створки. Бориса Ларисовна слегка подтолкнула Юньку к нужной двери.
— Ну, стучи скорее, — поторопила она.
Лутиков посмотрел на неё недоумённо: разве своего ключа нет? Потом понял, что дома кто-то есть, и испугался ещё больше. Тогда Бориса Ларисовна сама постучалась, а потом толкнула дверь и весело сказала:
— Да тут открыто! Входи, Юня.
Лутиков вошёл и неловко пристроил пакет с тетрадями на полочку для обуви. В прихожей никого не было, а из комнаты доносились странные звуки. Как будто котёнок мяукал, негромко и жалобно. Бориса Ларисовна прислушалась и вдруг нежно улыбнулась.
— Снимай куртку, — сказала она и крикнула погромче: — Мы пришли!
— Уже? — весело ответил ей из комнаты удивительно родной голос, и Юнька, расстёгивавший куртку, замер. — Проходите сюда! Я с Туськой.
Ошеломлённый Юнька поднял глаза на Борису Ларисовну. Это что, правда, он не ошибся?! Но учительница как будто не заметила его взгляда, открыла дверь в ванную и крикнула в сторону комнаты:
— Сейчас, Елочка, мы только руки помоем!
В ванной висело полным-полно каких-то разноцветных простынок, только маленьких. Юнька удивился мимоходом: зачем так много маленьких, если можно одну большую? Но подумать об этом как следует не смог. Он сильно волновался. Бориса Ларисовна проследила, чтобы он хорошенько вымыл руки, вручила Юньке полотенце и тоже взяла мыло. Вот же ерунда какая!
— Ты иди, — улыбнулась ему Бориса Ларисовна. — Проходи в комнату.
Лутиков вышел из ванной, остановился и затоптался на месте. Идти дальше он боялся. А если ему только показалось? Юнька даже глаза зажмурил.
И чуть не пропустил главное. Его вдруг кто-то обнял, затормошил, и голос Елены Сергеевны весело сказал над ухом:
— Ой, как вырос! Юнечка! Что же ты жмуришься, глупенький?
Изумлённый Юнька открыл глаза. Это точно была она! Елена Сергеевна засмеялась, когда Лутиков обнял её изо всех сил.
— Соскучился? — ласково спросила Елена Сергеевна и тоже обняла его. — А я как по всем вам скучаю! Как вы там без меня, Юнечка?
Юнька молчал и не разжимал рук, боясь пошевелиться: а вдруг Елена Сергеевна исчезнет? Потом осторожно поднял голову и посмотрел на неё. Елена Сергеевна улыбнулась ему сверху. Лутиков и забыл, какая она красивая! А ещё очень худенькая, как в сентябре. И вовсе даже не фея, вон насколько выше Юньки!
Лутиков смущённо отпустил её и улыбнулся.
— Мы — хорошо, — солидно сказал он и покраснел. Покосился на вышедшую из ванной Борису Ларисовну и добавил: — Только с Петькой подрались сегодня.
— Эту историю я уже знаю, — серьёзно кивнула Елена Сергеевна, хотела ещё что-то добавить, но тут котёнок в комнате опять замяукал, и она побежала туда, крикнув на ходу: — Мама, веди Юнечку, а то он стесняется!
Бориса Ларисовна протянула ему руку, но Юнька совсем растерялся, стоял и смотрел на неё, часто моргая. Как это — «мама»? Почему — «мама»?!
Учительница улыбнулась и пожала плечами: мол, извини, брат, так получилось.
— Идём? — спросила она. — С Туськой знакомиться.
Юнька, который так ничего и не понял, машинально кивнул и вложил в её руку свою маленькую ладошку. Они шагнули через порог вместе.
…Комната была большая, светлая и очень чистая. В ней пахло горячим утюгом и ещё чем-то непонятным. Юнька покрутил головой и наткнулся взглядом на детскую кроватку. Он даже рот открыл от неожиданности.
— Юня, — шёпотом позвала его Елена Сергеевна. Она склонилась над столом. — Иди сюда…
Бориса Ларисовна потянула его к столу. Юнька подошёл и замер. Там в розовом одеяльце лежал крошечный ребёночек! Такой малюсенький, что Лутиков подумал, будто он игрушечный.
Но тут Елена Сергеевна ласково подула малышу в лицо, и он сморщился, а потом открыл глаза! Глазки были голубые. Потрясённый Юнька посмотрел на Елену Сергеевну.
— Знакомьтесь, — улыбнулась та. — Это Туся. Моя доченька.
Лутиков перевёл растерянный взгляд на девочку. Она была хорошенькая и такая… беззащитная! Из-под кружевного чепчика выбивалась смешная чёлка — тоненький пушистый завиток. Елена Сергеевна чуть развернула одеяльце, и Туся этим сразу воспользовалась — высвободила руки. Пальчики у неё были розовые и совсем крохотные! И вся она была такая маленькая, что Юнька подумал: «Как Елене Сергеевне не страшно брать Тусю на руки?»
— Ну, как она тебе? — тихо спросила Елена Сергеевна.
— Красивая, — решительно сказал Лутиков. — Только очень маленькая.
— Это дело поправимое, — улыбнулась Бориса Ларисовна. — Вырастет, ещё будешь её за косички дёргать.
— Никогда! — возмутился Юнька.
Как её обижать, такую маленькую? До неё же дотронуться страшно!
— Я больше никогда девчонок обижать не буду! — заявил он. — Я просто раньше не знал, что они такие бывают… И никому-никому не дам её обидеть!
— Спасибо, Юнечка, — серьёзно сказала Елена Сергеевна. — Теперь я за Тусю спокойна.
Маленькая дочка Елены Сергеевны ещё немного поиграла и уснула. Сил у неё оказалось совсем немножко, и надо было беречь их, чтобы расти.
А Юнька, Елена Сергеевна и Бориса… то есть Лариса Борисовна ещё долго пили на кухне чай. Юнька тайком смотрел на Ларису Борисовну и сам себе удивлялся. Они с Еленой Сергеевной были очень похожи, и даже смеялись одинаково. Как же он раньше не догадался?
Скоро с работы пришёл Павел, муж Елены Сергеевны, и повёз Юньку домой. Уставший от впечатлений Лутиков клевал носом в детском кресле, таращил глаза в окно, чтобы совсем не уснуть, и думал. О том, как здорово, что феи отпустили Елену Сергеевну и даже вернули ей нормальный рост. И ничего, что они дали ей такую маленькую дочь.
Он ведь будет её защищать. Всегда!
