Ферзи (СИ) - Страница 165
Девушка коротко кивнула на дверь, за которой плескание и нестройный напев сменились подозрительной тишиной. Кажется, травница удовлетворила свои первичные потребности в гигиене и готова была освободить ванну для собрата по несчастью. Танка и сама до конца не понимала, от чего ей так не хотелось высказывать свои подозрения в присутствии верной соратницы. То ли несокрушимая уверенность Алеандр в силе и честности Важичей, то ли едва уловимо изменившееся поведение давней товарки, ставшее боле раскованным и авантюрным, то ли не вовремя проснувшаяся интуиция самой Чаронит, то ли ещё какая-нибудь не до конца осознанная, но крайне въедливая блаж. Тем не менее, духовник поспешила перевести тему:
- Не поверите, куда нас на этот раз забросило!
- О, полагаю не в фамильный склеп какого-нибудь ужасного колдуна, - снисходительно улыбнулась женщина, прекрасно зная путеводческое искусство дочери.
- Там мы побывали тоже, напомните потом рассказать, - чуть нервно хохотнула девушка, стараясь не думать о вылезающей из гробниц мёртвой охоте. - Сначала мы были в Кривске. Я же говорила. Так вот, я полазила там по развалинам и нашла изумительную штуковину! Представляете? Обломок древней плитки! Кажется, даже янтарной! Не представляю, как она уцелела от мародеров, но это что-то потрясающее! Он неё просто веет историей! Гляньте...
Яританна воодушевлённо подскочила с места и, едва не пританцовывая от возбуждения, полезла под ворот потрёпанной рубашки хвастаться своим уловом. Выглядела она при этом совсем, как маленькая девочка, хвастающаяся своей первой пойманной лягушкой. Последние годы такой живой и полной энтузиазма её приходилось видеть не часто. Излишние ответственность и хлопоты вообще имеют дурную склонность плохо влиять на молоденьких девиц, делая дурными их внешность и нрав. Неожиданно её лицо исказила совершенно нечитаемая гримаса, передающая одновременно неловкость, удивление, испуг и чуточку странного полного злобой восхищения.
- Вот падла, - всё ещё немного растерянно выдохнула она, извлекая наружу старенький шнурок.
Вопреки всему он был девственно чист: ни красивых резных деревяшек с первой в жизни экскурсии по заповедному лесу, ни кусочка ограды из раскопанного в детстве кургана, ни косточек - ничего! Даже найденные недавно кусок плитки и покорёженное кольцо бесследно исчезли. Кольцо. Девушку накрыло осознанием. Холодная всепоглощающая ярость поднималась по телу заставляя трястись руки и судорожно сжиматься наливающийся тьмой резерв. Танка медленно оторвала взгляд от своей опустевшей сокровищницы:
- Я убью его.
Вестлана Ивджэновна удивлённо взглянула на дочь, отвлекшись даже от проливающейся на гарелку начинки.
- Я уничтожу этого поганца!!! Уничтожу!!! - не своим голосом завизжала девушка и кинулась вниз по лестнице. - Сотру в порошок!!! Развею по ветру! Душу демонам скормлю! Сволочь, сволочь, сволочь...
- Девонька... - попыталась что-то сказать Гана Фёдосовна, по пояс высунувшись из лестницы, но, лишь завидев разъярённого духовника, поспешила испариться облачном розоватого тумана.
- Не смей делать глупости! - подбежала к лестничному проёму не на шутку взволнованная женщина, растеряв на миг всю свою невозмутимость. - Думай головой!
- Головой. О-о-о да, я ему подумаю головой, я так подумаю, - злобно шипела внизу чародейка, гремя под лестницей ширмой. - И головой, и ногами, и потом ещё раз ногами! Гад драный! Угробьский выродок! Чтоб тебя скрючило, погань!!! Ты у меня точно некромантом до самой смерти ходить будешь!
-А что случилось!?! - из дверей в клубах пара высунулась мокрая головка травницы и любопытно осмотрела обстановку.
- Меня это тоже интересует, - обречённо вздохнула Вестлана, понимая, что дочку ближайшие пару часов унять не удастся.
Алеандр, закутанная в одно полотенце, выскользнула из комнаты и, смело перевесившись через перила, полюбовалась на вытряхивающую из рюкзака монеты блондинку:
- Он всё-таки сделал это. Он их спёр! А всё я-то думала, когда же он это провернёт. Вот ведь, жучара рыжая!
На верхней площадке лестницы стояли трое. Совсем молоденькая невысокая девушка, больше смахивающая на подростка, не скрывая злорадства, хихикала, расплетая мокрые косицы. Позеленевший от ужаса призрак свистящим шёпотом пытался плаксиво жаловаться ей на злобных и страшных чародеев, не дающих проходу. Худощавая женщина в дешёвой, но добротной одежде лишь печально качала головой. А где-то под лестницей, в глубине ниши, по колено в куче золота стояла начинающая некромантка, из привязанного к золоту плетения и капель собственной крови сплетая мелкие, но чрезвычайно пакостные проклятья.
***** ***** ***** ***** *****
С потолка, расписанного рогозами разной степени желтушности, раздался треск, негромкий, будто семейка тараканов особей с пару десятков устроило всеобщий сбор с выпивкой и танцами. По сравнению с шумом пьяной драки, доносившимся из общего зала, это почтенное собрание действительно было практически неслышно.
Трактирчик был откровенно мерзким, хотя и превосходил по ряду показателей среднего пошиба притон. Обшарпанные стены замечательно маскировали его в общей массе грязного переулка снаружи и не позволяли посетителям слишком расслабляться изнутри. Остатки былой покраски выглядели так, будто в любой момент готовы были намертво пристать к одежде зазевавшегося растяпы. Покрытый истрескавшимся кафелем пол больше подходил для допросной, а, судя по ароматам из кухни, там палачи готовили инструменты для пыток. Выносившие их подавальщицы были столь же прекрасны, сколь велика была их зарплата, что аппетита не прибавляло. Впрочем, чародей нашёл совершенно недурными пюре и котлету, пусть её мясо никогда не обладало ни крыльями, ни копытами. Предоставляемые комнаты не слишком отличались от общего зала и больше походили на амбар с тонкими, наспех установленными перегородками. Мебель, казалось, скрипела даже от одной мысли об её использовании, а клопы спешно сервировали матрас к ночному пиршеству.
Останавливаться в подобном месте на ночь не особенно хотелось, но выбора не было. Несмотря на то, что предусмотрительно прихваченные с собой вещи, изрядно измявшиеся в мешке за время вынужденных скитаний, выглядели прилично и в какой-то степени даже устрашающе (если не распахивать плащ), но состояние лица не позволяло даже надеяться на более пристойное место. В хорошем заведении покрытого синяками и косо стриженного господина за золотую монету, безусловно обслужат, но непременно запомнят; возможно, даже постараются втихомолку сдать властям, чтобы покопаться в пожитках. С дешёвенькими забегаловками в этом вопросе было значительно проще. Потрошить вещи без нужды не станут, особенно у того, кто выглядит, как коллега по призванию. На степень помятости лица и тела никто не обратит внимания, а за дополнительную плату присутствующих и вовсе настигнет приступ острой амнезии или, напротив, красноречия. Воспользовавшись этим замечательным предлогом, тёмная личность, выглядевшая теперь не столько загадочно, сколько жалко, имел возможность неторопливо вкушать простой, но обильный ужин под дружный пересказ всех местных сплетен за ближайший месяц. Приходилось периодически кивать и задавать наводящие вопросы, создавая видимость глубокой заинтересованности, но в этом мужчина изрядно поднаторел ещё при работе в дип. корпусе.
За стеной рёвом медведя-шатуна всхрапнул сосед, отогнав коварно подкрадывающуюся к чародею дрёму. Мужчина невольно встрепенулся от оглушающего по неожиданности звука и вернулся к методическому растиранию руки. Сведённые судорогой пальцы, выгнутые в произвольном порядке, не поддавались выправлению, отзываясь волной боли на любые осторожные попытки повлиять на их самоуправство чарами. Особенно болел многострадальный синюшный палец, на который с трудом было возвращено дорогое сердцу кольцо. От лёгких подёргиваний руки казалось, что окривевшая морда медведя щёлкает челюстью. Мужчина смотрел на это с лёгкой мечтательной улыбкой, стараясь воздействием на болевые точки расслабить мышцы. От кожи чуть веяло знакомой и кажущейся теперь даже очаровательной силой. Не стоит полагать, что чародей был мазохистом, сама боль удовольствия ему не доставляла, но факт её наличия вызывал умиление. Пользуясь своим немалым опытом, да и хорошо поставленной защитой, чародей с лёгкостью успел отразить поток обрушившихся на него проклятий, что вгрызались неиссякаемым, казалось, роем. Разрываясь от ударов о щит они не рассыпались, а будто плющились по защитному кокону, затемняя ауру странными всполохами, лишь помогая маскироваться неучтённому чародею. И всё бы ничего, коли не эта непонятная науке гадость, начавшая отдавать болью уже в локте.