Ферма звезд на краю земли (СИ) - Страница 78

Оказалось, достаточно специфичный. Название природного явления, когда небольшие птицы, вроде скворцов, собираются в огромные стаи. Живое облако, взмывающее над землей как единое целое. Сжимается и рассеивается, рисует объемные фигуры, иногда даже похожие на летящую птицу. Они движутся синхронно, будто исполняют тщательно отрепетированный танец. Неожиданно и резко меняют траекторию, но никогда не сбиваются и не мешают друг другу.

Никто точно не знает, зачем они это делают. Самая распространенная версия, что таким образом спасаются от хищников, но часто мурмурация происходит там, где нет и намека на угрозу. Обычно перед наступлением заката. В сезоны, когда птицы не заняты гнездованием.

— Когда я впервые увидел это явление, еще ребенком, оно меня заворожило, — произнес Норберт с той интонацией, с какой обычно делятся дорогими сердцу воспоминаниями. — Будто это были уже не птицы, а нечто иное, принципиально новое. Наделенное особой волей и разумом, удивительное и прекрасное. Пожалуй, в тот момент, сам не осознавая, я выбрал дело всей жизни.

— Почему же вы не птиц изучаете? — переспросила я.

Что-то в его истории настораживало. Вызывало необъяснимую тревожность. Быть может, расскажи то же самое кто-то другой, я бы слушала с любопытством, но не из уст начальника секретного отдела, где маги проводят опыты с человеческим рассудком.

— С людьми все оказалось гораздо проще, — обезоруживающе улыбнулся он. Лицо его вдруг оказалось таким располагающим, что мне на миг даже совестно стало. Отнеслась с предубеждением, а ведь нас едва представили. — Впрочем, довольно об этом. Ни за что себе не прощу, если заставлю скучать такую очаровательную даму. Пусть с опозданием, но позвольте вас поздравить со вступлением в брак. Очень за вас рад, очень!

— В самом деле — довольно. Вам незачем терпеть меня в приятелях и тем более изображать симпатию, — вместо благодарности ответил Тео. — Я согласился вернуться. Мне все равно, под чьим руководством работать и от чьего имени. Я принял ваши условия, вы — мои. Я по-настоящему лоялен, господин Мейер. Сами понимаете, почему. А теперь, если нет ничего существенного…

Душевная улыбочка погасла, и на лице Норберта отразилась досада. Он подался вперед, уперевшись локтями о колени, и пристально посмотрел в глаза Тео, скрытые повязкой.

— Проклятье. Никогда к этому не привыкну. То, что с вами сделали… После такого глупо ожидать, что вы по доброй воле рветесь сотрудничать с властями. Но… — он перевел взгляд на меня. Я кожей почувствовала, как напрягся Тео. Упругая волна угрозы, колючая, как электрический ток.

— Даже не думайте, — прошелестел он негромко.

— И ваш голос… И эти, с позволения сказать, люди смели вас осуждать! Вы хотя бы облегчали подопытным страдания, — продолжал Норберт как ни в чем не бывало. — Я не собираюсь давить, опыт показывает, что это бесполезно. Свои тайны вы унесете в могилу. Я всего лишь хочу понять.

— Разве не в ваши руки попали все мои разработки? Лабораторные журналы, отчеты, образцы, формулы. Самое ценное взрыв не повредил, намеренно ничего утаить не вышло бы. Все случилось слишком внезапно.

— Значит, нам нужны вы. Я придерживаюсь мнения, что уникальности не существует. Если кто-то сумел сделать нечто, найдется другой, кто повторит. Но как ученый всегда допускаю, что могу ошибаться. Вполне возможно, что главная ценность — это вы сам.

От неприятного предчувствия засосало под ложечкой. Я никому не собиралась отдавать моего Тео. Тем более, когда он того не желал. И этот странный маг казался жутким, меня еще никто никогда так не пугал. Несмотря на его искреннее уважение к бывшему наставнику.

— Ты еще можешь отказаться? — спросила я, коснувшись ладони Тео. — Вернуть им документы, остаться в Вармстеде. Местные с удовольствием примут нас обратно.

— Нет, дорогая. Мы ведь уже все обсудили, — спокойно отозвался он и обратился к Норберту. — Зачем вы ее пугаете? Война давно прошла. Приняты конвенции. Никаких больше жестоких экспериментов, они запрещены, тем более для тех, кто состоит на государственной службе.

— Ну разумеется! Ничего подобного и в мыслях не имел. Просто изъяснялся чересчур эмоционально. Простите, Анастасия, что заставил вас такое подумать. Уверяю, вам абсолютно ничего не грозит. Должность у нас такая, магия вообще вещь пугающая для тех, кто ею не наделен. — Норберт проникновенно заглянул мне в глаза. — Впредь вас это не коснется, обещаю.

— Меня касается все, что касается моего мужа.

— Стася, не сейчас. После поговорим. У вас все?

— Стася? Какая прелесть! И вы сама тоже прелесть. Я бы хотел пригласить вас на ужин, учитель. Вас обоих. Но не обижусь на отказ, я все понимаю. В любом случае, я буду ужинать в местной гостинице в восемь, надумаете прийти — я угощаю. Рад был встрече и знакомству.

Он поднялся, Тео тоже, не скрывая, что соблюдает приличия нехотя. Раскланялся со мной и вышел, попросив ни в коем случае не провожать. Тогда я тоже вскочила с места, стиснула Тео в объятьях и уткнулась носом в его грудь. Не то что бы не знала, что сказать — наоборот, слова рвались наружу, и уговоры, и расспросы. Но я держалась. Он ведь уверен в том, что делает, и я ни в коем случае не должна в нем сомневаться.

Ни на какой ужин мы не пошли, хотя я и просила. Но Тео не согласился ни из вежливости, ни из сочувствия к человеку, оказавшемуся в одиночестве в незнакомом городе, ни чтобы удовлетворить мое любопытство.

— За Мейера не беспокойся, не из обидчивых. Или ты решила, что должна подружиться с ним потому, что он мой начальник? Уверяю, это лишнее.

Честно говоря, и в мыслях не было. Но и ссориться на ровном месте не намерена. Тем более выказывать пренебрежение. Не потому, что мне понравился этот Норберт, просто так воспитана.

— Тео, ответь честно. Чем ты собираешься заниматься?

— Честно? Сам ещё толком не знаю. Ты ведь видишь, какой я. Что у меня за дар и какой владею магией.

— Вижу. Я пыталась придумать, как ее можно использовать не во вред людям, а во благо, но что-то ничего в голову не пришло.

— Поэтому ее официально запретили. Слишком велик соблазн, чтобы во вред.

Он замолчал. Положил в чемодан, который собирал во время нашего разговора, ещё одну аккуратно сложенную рубашку и закрыл его на замок. У нас на двоих багажа получилось совсем немного. Я не успела обзавестись большим количеством вещей, Тео взял только самое необходимое. Остальное просто бросал без сожаления, словно не свое, а взятое на время. Оборудование из лаборатории отдал магам со Станции. Они же забрали "питомца" — его мне так и не согласились показать.

Глядя, как Тео перебирает ящики стола — наверняка просто чтобы чем-то занять руки — я поняла, чего он ждёт. Приму ли его таким как есть или в последний момент передумаю. Снова скажу, что хочу остаться здесь, с ним или без него. Не соглашусь быть женой того, кто вновь станет проделывать чудовищные вещи, жестокие и противоестественные.

Принять его — все равно что разделить вину. Неважно, узнаю ли все или закрою глаза и притворюсь, будто меня это не касается. Только я сама когда-то обещала, что если весь мир будет против него, я буду за. Невелика цена моему слову, раз уже сейчас сомневаюсь.

— Я тебя все равно не брошу, что бы ни случилось, — сказала, подойдя к нему и обняв со спины. Его тело напряглось в моих руках и тут же расслабилось.

— Еще не поздно передумать, до тех пор, как поезд с вокзала не тронется. Я не буду тебя винить. Но и врать, что еду в столицу творить исключительно добро и благо, не стану. Вообще не хочу тебе врать.

— Знаю, — пробормотала, про себя подумав, что иногда лучше бы врал. Не всегда она нужна, та правда. Порой она бывает слишком тяжелой ношей. — И что бы ты ни решил, я буду с тобой.

Тео медленно развернулся. Взял меня за подбородок, словно чтобы заглянуть в лицо, хотя ему это незачем, ведь не по глазам читает. Повязки на нем не было. Я невольно замерла, посмотрев в две черные пропасти.