Феодул, или Раб Божий - Страница 56
сияют, как солнце, в Царстве Отца их (ср.: Мф.
13, 43).
А сейчас, Феодул, опустим и я, и ты ум свой в сердца свои и вместе с монахами святогорскими, тысячами и тысячами их, произнесем и повторим тысячелетнюю молитву Святой Горы, Богородичной державы:
Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!
См.: Мф.
13, 44.
^
См.: Лк.
15, 8.
^
См.: Мф.
13, 47-48.
^
См.: Мф.
13, 40.
^
См.: Мф.
13, 45-46.
^
См.: Мф.
13, 33.
^
См.: Мк.
4, 31-32.
^
См.: Мк.
3, 24.
^
Мф.
5, 12; ср.: Лк.
10, 20; Деян.
5, 41;
15, 23; 1 Пет.
1, 6, 8;
4, 13; 2 Кор.
6, 10;
13, 9; Флп.
2, 18;
3, 1;
4, 4; 1 Фес.
5, 16.
^
Концессия (лат.: concessio - уступка, разрешение), договор о передаче в эксплуатацию на определенный срок иностранному представителю природных богатств и хозяйственных объектов, принадлежащих государству.
^
См.: Кол.
3, 9-10.
^
Мф.
5, 8.
^
Ср.: 1 Пет.
3, 4.
^
Правда, и в Веданте упоминается "малый человек в сердце", но без особого акцентирования на нем и без какого-либо практического значения сказанного.-
Свт. Николай.
^
Ср.: Мф.
15, 18; Мк.
7, 21-23.
^
См.: Ин.
13, 27.
^
Часть 1
Тайна смерти [
1] испокон веков была для людей более непостижимой, чем тайна жизни. Должно быть, потому, что людям казалось, будто они лучше понимают жизнь, чем смерть. В одном были согласны все народы на земле - как культурные, так и дикари, а именно: со смертью тЕла не умирает та таинственная сущность, пребывавшая в теле, что называлась душой или духом; та, что была на время повенчана с телом и давала телу жизнь и движение.
Что бывает с этой таинственной сущностью после смерти телесной? Когда тело умрет и разложится, что бывает с душой человеческой?
Душа продолжает жить - как-то и где-то. Человечество всей нашей планеты всегда было единомысленно в том, что душа продолжает жить, но не было единогласно в том, как и где она живет.
Начнем, Феодул, снова с Индии, с этой расовой колыбели человечества. Как мы уже говорили, Индия в этом вопросе всегда питалась своими теориями, своими заблуждениями. По смерти тЕла душа человеческая, будучи неумершим существом, ищет другого тела, человеческого или животного, сходного ей по карме, по поступкам, чтобы вселиться в него и продолжить свое существование. Эта теория, именно в силу своей простоты и кажущейся этичности, настолько была укоренена в индийской философии, что даже Будда не пытался ее оспаривать. Ничего Гаутама Будда не добавил к преветхому индийскому верованию, записанному в Веданте и сохранившемуся в народном предании, кроме одного только метода освобождения души от жизни вообще и перехода в нежизнь, в безотрадность, в нирвану.
Этот метод есть метод преизнурительной аскезы, каковой мир нигде не зафиксировал и не отметил. Освободиться от этого живого тела - есть ли что более легкое? Один комар в состоянии убить тело. Но освободиться от живой души - самая тяжелая задача, некогда поставленная человечеством перед собой с помощью Индии. Будда верил в то, что он решил эту задачу. Мы в это не верим. Мы не считаем, что эту задачу нужно решать, поскольку постановка ее не обоснована. Не существует переселения душ из тела в тело и, соответственно, не существует и поставленной задачи. Но для нас не самое важное, как Индия через своих мудрецов ведантистских и буддистских решала эту задачу, то есть как можно поставить предел переселению душ, метемпсихозу; для нас важнее то, что тысячи и тысячи миллионов индийцев в течение веков верили, да и сегодня верят,- а эту веру они называют знанием, жнани,- что душа человеческая живет после смерти тела. И только. И еще: существование ее прискорбно и жалко, вселяется ли она в тело махараджи или в тело обезьяны. Всегда скорбь и жалость.
Отправимся теперь, Феодул, в Египет и посмотрим на пирамиды фараонов, храмы, гробницы и саркофаги от дельты Мемфиса до Карнака, вдоль и поперек этой страны, где река Нил значила столько же, сколько великое божество, а крокодилы нильские - едва ли меньше. О чем говорит нам в двадцатом веке эта культура смерти трех-, четырех- и пятитысячелетней давности? Она говорит о том, что древние египтяне считали тайну смерти большей, чем тайна жизни. Всё, что эта жизнь приносит и уносит, непостоянно и скоротечно, как волны на реке Нил, а то, что смерть принимает под свою таинственную сень, постоянно и прочно. Всю неохватную и внешне величественную культуру египетскую вдохновляла смерть, а не жизнь. Там, где в палящей жаре все быстро расцветает, но так же быстро отцветает и, пожухшее, опадает в бездонную пропасть смерти, там тайна смерти предстала как намного бОльшая, чем тайна жизни. И Египет тоже, как и Индия, веками разгадывал не тайну тела, а тайну души, не тайну жизни, а тайну смерти. Разгадка была такова: человек целиком не умирает со смертью тела, что-то от него остается и продолжает жить и после смерти. И этому "что-то", этому неумершему духу, посвящен был весь труд живых, вся огромная, оригинальная и по-весеннему буйно расцветшая культура.