Феномен (СИ) - Страница 9
Точка означала конец диалога.
Сегодня день свадьбы и знакомства, между которыми прошел ровно год, день в день – четырнадцать и пятнадцать лет соответственно. На годовщину он уже приготовил подарок – набор из колье и сережек, стоимостью в годовой доход московского менеджера. Максимов никогда не скупился на подарки для самой достойной женщины. Она была с ним в горе, и в радости, и в нищете, родила двух лучших сыновей, вытащила его с того света после смерти брата. Так тяжело и скрупулезно они вместе строили семью, ставшую эталоном для всех, и теперь все могло рухнуть из – за Юли.
Ерофеев сел напротив. Максимов не заметил, как он вошел.
– Что – то у тебя круги под глазами чернея обычного.
Максимов положил белый конверт на стол. Ерофеев слегка развернул его и посмотрел на фото.
– Симпатичная девочка. Молодая. Чем не угодила?
Максимов сделал глоток, обжег неба. Тонкий слой обгоревшей кожи скрутился в комочек и полетел с горячей жидкостью в желудок.
– Не важно.
Ерофеев убрал конверт в карман.
– Нет. Я хочу знать, кого ты просишь закрыть.
– А я тебя спрашивал, когда ты просил коммерсанта твоего отмазать?
– Это другое. Девку жалко, испортят ее там. Может, поговоришь лучше с ней?
– Бесполезно. Сто раз пробовал.
– Когда надо?
– Сегодня.
Ерофеев усмехнулся.
– Ну, ты даешь, Володя. И как я обосную такую скорость?
– Это твой отдел. Придумай.
Ерофеев оживился и откинулся на спинку. С каких пор этот продажный и мерзкий урод задумался о ком – то кроме себя?
– Я тебе в свахи не набивался Володя, не надо на меня давить.
– Ты мне должен. Будь добр отдать.
Ерофеев расправил ноздри, но промолчал.
– На двушку подведи. Хватит, чтобы одуматься. Главное до суда закрой. Вот ее адрес, она сейчас там.
Ерофеев закинул в карман конфеты с корзинки на краю стола, прокашлялся в руку и вышел. Хоть он и сволочь редкостная, но как зам. руководителя Управления по контролю за оборотом наркотиков дело свое знал хорошо.
Максимов проклинал тот день, когда познакомился с Юлей. Случайная встреча в ресторане, а затем еще одна в Управлении. И часто ли в Москве можно дважды встретить одного и того же человека? Длинные каштановые волосы благоухали молодостью и невинностью. Страсть затмила разум, и он не заметил, как легкая увлеченность зашла слишком далеко. Он уже и не помнил о чем говорил, и что обещал в минуты страсти. Да как упомнишь тут? Такова мужская натура, природу не обманешь. Разве он виноват, что ошибся, оговорился? Стал жертвой состояния аффекта. Ничего удивительного с такой – то работой. Неужели он не заслужил достойного отдыха после всего, что сделал для семьи? Иногда люди ошибаются, и он не исключение. Почему из – за одной ошибки он должен потерять все?
«Приедь ко мне, я больше не могу без тебя. Я убью себя»
Уж лучше бы убила.
«Я знаю, она тебя приворожила, я не позволю ей издеваться над тобой. Мы будем вместе, как и мечтали»
Что должен делать мужчина, когда его семью обещают разрушить? А еще репутацию, заработанную, хлебая дерьмо, пока она еще сопли не научилась вытирать. Откуда знать ей, что такое ответственность и как тяжело все дается в этой жизни? Как много нужно преодолеть и совершить, порой, не самые приятные поступки, чтобы обеспечить семью всем необходимым. Животный мир, как и мир людей жесток и если кто – то зашел на твою территорию с оружием, нужно обороняться всеми доступными способами. Сейчас он делает то, что необходимо, чтобы защититься, не больше и не меньше.
Жалко ли ее? А почему тогда родители не вдолбили ей в голову законы этого мира?
Он что должен позволить сыновьям остаться без отца? Чтобы они познали то, что довелось ему после ухода его отца из семьи. В тот день кончилось его детство, была перечеркнута предыдущая жизнь. А для двух младших братьев близнецов он стал больше чем братом – отцом. Тогда он пообещал, что его дети будут жить в полной семье и никакая малолетняя дура не позволит ему нарушить обещание.
Максимов вытащил сим – карту из телефона и согнул пополам. Ерофеев все сделает тихо так, что они с Юлей больше никогда не увидятся. За все нужно платить.
Позвонил рабочий мобильный. Это Долгин.
– Ты просил позвонить, если будут новости по рейсу из Ванавары.
Максимов потер лоб. Где – то там, под кожей анаморфной болью пульсировали сосуды. Сегодня слишком долгий день.
– Что там?
– Пять минут назад позвонили из диспетчерской Шереметьево. Рейс из Красноярска в Питер запросил срочную посадку из – за смерти пассажира на борту.
– И что?
– Я посмотрел список пассажиров этого рейса, среди них Лукас Левандовский.
Долгин замолчал, как бы выжидая реакцию. Максимов в последние дни уже слышал это имя, но ему было лень копошиться в памяти. Пусть Долгин объясняет.
– Он также был и на рейсе из Ванавары, – закончил Долгин.
– Хм, а умер кто? Причины?
– Не знаю пока. Пытаюсь связаться с диспетчерской. До них нереально дозвониться.
– Ладно, перезвони сразу, если будет что.
– Хорошо. И есть еще кое – что по этому рейсу, – Долгин выдержал паузу. – В списке пассажиров твой брат.
Максимов опешил от услышанного.
– Еду в управление, жди меня там. Информацию по другим пассажирам собери.
– Понял.
Максимов кинул пятисот рублевую купюру на стол и вышел на улицу. Порыв ветра с горизонтальными каплями не позволял застегнуть замок, шаром раздувая куртку. Небо затягивало угольными облаками с редкими островками умирающего света. Он остановился у машины и в раздумьях наблюдал за булькающими лужицами. Напор, как из душа стучал ему по волосам. Пахло мокрым асфальтом.
Он думал о брате. Они так давно не виделись, что он забыл о его существовании. Или сделал это специально – уже не разберешь.
В СМИ не попали все подробности произошедшего на рейсе 754 Ванавара – Красноярск. Два французский геолога, ученые с мировым именем, друзья с университета вдруг внезапно набросились друг на друга. Один из них пальцем выколол другому глаз и разгрыз зубами шею, пока второй не истек кровью до смерти. И можно было свесить все на копившуюся личную неприязнь, кто знает, что там у французов в голове, если бы не тот факт, что спустя полчаса после посадки, пассажирка того же рейса, эвенкийка вытащила из багажа сувенирные оленьи рога и напала на охранника, воткнув рог ему в пах, а после, заперевшись в туалете, воткнула рог себе в промежность. Врачи спасли ей жизнь, но как сказано в отчете, женщина полностью в невменяемом состоянии, хотя раньше ничего подобного с ней не случалось.
Некто Лукас Левандовский пассажир обоих рейсов. Это не может быть совпадением.
До управления Максимов сможет добраться в лучшем случае через двадцать минут.
Отправил смс жене:
«ЧП. Буду позже»
***
Самолет вошел в зону турбулентности. Миронов включил оповещение пассажирам пристегнуть ремни.
– С погодой черти что сегодня везде, – Миронов глядел в окно.
«Борт 1661, доложите о состоянии пассажира»
– Это борт 1661. Смерть установлена врачом на борту, – ответил Миронов.
«Назовите имя пассажира»
– Левандовский Лукас. Гражданин России. Регистрационное место 18а.
«Причина смерти установлена?»
– Патологоанатомов на борту нет.
«Держите прежний курс. Спуститесь на высоту десять двести. Об аэропорте посадки будет сообщено дополнительно»
– Если бы он помирал, быстро бы приняли, – Миронов выключил рацию на прием. – А так летите с трупаком дальше, пока мы тут вопрос денег решим.
Миронов посмотрел на фото внука и попытался успокоиться.
Юрген не слушал его. Он наблюдал в иллюминатор за грозой. Черное небо раздирали грибовидные вспышки. Там, в сибирской тайге волки, медведи, зайцы и лисы метались в поисках укрытия. Грохочущие электрические змеи, от которых невозможно спрятаться, кусали землю, деревья и даже воду. Могучие сосны клонили головы, повинуясь власти стихии. Тех, кого она не щадила, ломала в труху, а опилки уносила далеко в топку пожаров на растерзание. Пожелтевшие листья тополей и берез взметнулись в воздух и превращались в стаю голодных летучих мышей.