Феномен мозга. Тайны 100 миллиардов нейронов - Страница 12

В периоды же экстремумов виды и популяции оказываются не связаны друг с другом. Соответственно, каждый вид может развиваться вне сдерживающих воздействий других видов. А одновременно перед каждым видом и популяцией открываются перспективы занятия новых экологических ниш. «Эволюционное значение имеет попадание популяции в необычные условия»[45]. В результате происходят «быстрые несогласованные изменения отдельных видов[46].

Новая растущая группа вряд ли займет место уже существующей, а скорее она займет нишу, обитатель которой вымер, или создаст новую. Разнообразие возрастет.

«На отрезке времени, для которого характерно… изменение, в ряде групп происходит как бы «проба сил», когда возникают группы, которые окажутся достаточно жизнеспособными и в будущем, и много «экзотичных» групп, просуществующих незначительное время»[47].

Роберт Кэрролл убедительно показывает, что даже крупные таксоны возникают из популяций и даже из частей популяции, оказавшихся в нестандартной ситуации и «использовавших» эту ситуацию для собственного развития[48].

Впрочем, тут пора сказать о третьей закономерности: всегда и во всех случаях изменяется не ВСЯ популяция, оказавшаяся в «точке эволюции» и во время крутых изменений всей природы.

Вот те же мелководья древних палеозойских морей – важнейшее «место эволюции». Вот начинается горообразование, площадь водоемов все сокращается. И что же, все кистеперые рыбы дружно стали превращаться в земноводных? Конечно, нет. Часть из них попросту погибнет: им не хватит чисто физических сил переползти из высохшего болота в еще полное воды. Они умрут по пути. Другие никак не решатся отправиться в дальний, трудный путь. Они не решатся, не смогут, упустят время и умрут вместе с высыхающим болотом.

У тех, кто будет постоянно ползать из водоема в водоем, плавники сделаются лапками, кожа станет плотнее и лишится чешуи, плавательный пузырь начнет превращаться в легкие, их мозг начнет усложняться… Словом, они начнут становиться земноводными. Это будет их Великий Эволюционный Шанс. Но этот шанс будет только у тех, кто оказался в нужном месте и в нужное время. Долгое время считалось, что кистеперые рыбы давным-давно вымерли, став предками наземных животных. А оказалось – до нашего времени у восточного побережья Африки живут-поживают кистеперые рыбы! Их даже не один, а как минимум три вида. Кистеперые рыбы любят прохладные глубокие воды и только в безлунные ночи поднимаются к поверхности воды. Местные жители ловят их ради вкусного мяса, а жесткой шкурой кистеперой рыбы – целаканта – зачищают велосипедные покрышки, обрабатывают поверхность деревянных изделий…

Эти кистеперые рыбы – потомки тех, кто не оказался в нужное время в нужном месте. И Великий Эволюционный Шанс прошел мимо.

Шанс будет только у тех, кто примет вызов. Кто упорно поползет – а тело сразу же сделается в несколько раз тяжелее. Кто будет приучать глаза, обоняние, слух к совершенно новым условиям – и, кстати говоря, к условиям, в которых намного больше информации, чем в воде. Нужны другие, более совершенные органы чувств – чтобы они возникли, нужно внимательно, напряженно всматриваться и вслушиваться во все происходящее. Вал информации должен перерабатывать больший по размерам, более сложно устроенный мозг. Какой-то рыбине это не под силу, а какой-то – окажется и «по плечу».

Предками новых, более сложных форм жизни становятся только самые жизнеспособные, активные, умные, сильные, упертые. И только.

И, наконец, закономерность четвертая: чем сложнее форма жизни, тем быстрее она эволюционирует. Если понимать эволюцию как чисто генетическое явление: чем больше поколений, тем больше изменений. А все наоборот: «с уменьшением плодовитости и ослаблением общей элиминации (то есть смертности представителей вида. – А.Б.) скорость эволюции не уменьшается, а растет»[49].

Говоря попросту – чем сложнее группа животных, тем быстрее она эволюционирует. При том что продолжительность жизни индивида растет, а значит, за единицу времени и поколений протекает меньше. Логически рассуждая, муха дрозофила должна эволюционировать быстрее, чем крупные млекопитающие, но вот факты: «в плейстоцене состав крупных млекопитающих менялся неоднократно и резко, тогда как из 2000 видов насекомых, известных из тех же условий, вымершими считаются только около 30»[50]. Из этого А.П. Расницын делает вывод о «несостоятельности чисто генетического подхода к эволюции»[51].

Одна закономерность, впрочем, вполне генетическая: чем сложнее организм, тем больше признаков передается новому поколению от папы и мамы. А ведь есть еще такая штука, как мутация: при передаче признаков от папы-мамы к потомству появляются признаки, которых нет ни у папы, ни у мамы. Чем всех признаков больше – тем больше изменений. Потому и получается: надо изменяться? Сложные виды изменяются больше и быстрее.

А кроме того, всякий «негенетический» подход заставляет нас учитывать информационные процессы. Применительно к биологической эволюции – в первую очередь учитывать факторы цефализации со всеми вытекающими закономерностями.

Мало того, что более высокоразвитые организмы эволюционируют быстрее примитивных, по принципу: «кто умнее – тот быстрее развивается». Виды и популяции заставляют друг друга все активнее включаться в информационные процессы.

Интеллектуализируясь, обучаясь более дифференцированным и сложным взаимодействиям и воздействиям на среду обитания, виды составляют мощную конкуренцию для всех организмов, занимавших аналогичные экологические ниши. Всякое проникновение животных с более высоким уровнем развития нервной деятельности на территорию, где таких высокоразвитых животных еще не видали, создает экстремумы для местной фауны.

Фактически это означает, что элементы биоценозов организуют друг для друга «внешние» катастрофы и экстремальные состояния разного типа и уровня. Уже и высыхания водоемов не надо, если появляется новый эффективный хищник.

И в этом случае все повторяется: одни живут не там, где появился этот хищник, другие не способны ему сопротивляться, третьи не хотят меняться. Не все зависит от желания самого организма… но чем сложнее организм, тем больше и больше от него зависит.

Мозг – часть организма. Необычная, исключительно важная, но часть. Чем сложнее животное, тем труднее управлять и его организмом, и его поведением. Мозг, или там «узел ганглиев» мухи, паука, осьминога уже разделен на специализированные отделы. Каждый из них получает и перерабатывает «свою» информацию, принимает «свои» решения и управляет «своими» сторонами жизни животного.

У примитивных животных может быть не один мозг. У моллюсков, ракообразных и насекомых есть по нескольку нервных центров. Диплодок – двудум, имел крохотный головной мозг, такой же, как у новорожденного котенка. Но «зато» у него был особый крестцовый мозг – расширение спинного над задними ногами. Этот крестцовый мозг управлял задними ногами и хвостом. И без головы диплодок какое-то время мог жить: продолжались движения задних ног, хвост молотил вокруг, а был он размером с небольшое дерево.

Так и современные птицы, в том числе куры, могут довольно долго бегать, даже летать, с отрубленной головой. Зрелище жуткое, но поучительное, потому что сразу видно, как много функций берет на себя спинной мозг.