Феникс в полете (Империя тысячи солнц - 1) - Страница 128

- Сердце... - хрипло прошептал Омилов.

- Для вашего сердца это были тяжелые нагрузки, - медленно произнес Брендон.

Брови Омилова дрогнули, и глаза забегали по потолку - он явно собирался с силами, чтобы заговорить. Брендон вдруг понял.

- Вы имели в виду Сердце Хроноса? - быстро спросил он.

Лицо Омилова немного расслабилось.

- Оно здесь, на этом корабле, в безопасности. - Брендон говорил по возможности громко и отчетливо.

Омилов на мгновение зажмурился, и Брендон начал было вставать, но слабые пальцы снова не пустили его.

Омилов открыл глаза, покрасневшие, воспаленные. Брендону вспомнилось то, что он видел в пыточной камере; он не мог даже представить себе, что такого сделали с Себастьяном, чтобы превратить его в эту изможденную тень.

В тот день на Шарванне - как давно это, казалось, было - Омилов говорил Архону, что ему почти ничего не известно о Сердце Хроноса, но он явно не признавался Эсабиану даже в этом.

"Он хранитель Врат Феникса. Ему не так просто нарушить данную им клятву".

До Брендона дошло, что Омилов не знает еще, что ему удалось сохранить свои познания в тайне, - или по крайней мере то, что выжали из него его истязатели, погибло вместе с ними.

- Себастьян, - мягко произнес он. - Вы не проговорились. Мы уничтожили в той комнате все - и вы единственный, кто покинул её живым. Сердце Хроноса не просто у нас в руках - Эсабиан так и не узнал ничего про него.

Омилов снова закрыл глаза, и губы его сжались.

- Спасибо, - прошептал он чуть слышно.

- Себастьян, вам надо отдохнуть. Я могу вернуться позже.

- Мне... нужно сказать тебе... - настаивал хриплый шепот. Омилов замолчал и перевел дыхание. - Жаль, что это приходится делать мне... - Он снова замолчал, стараясь дышать глубоко и медленно.

Брендон ощутил пустоту внутри, какая бывает перед тем, как узнаешь о потере, но постарался скрыть ее.

- Знание может оказаться тяжким бременем, но незнание не может быть благом.

Губы Омилова чуть дернулись в слабой улыбке.

- ...Это ведь я говорил тебе как-то... да? О, мой мальчик, как жаль... - Он замолчал, снова собираясь с силами. Брендон заметил, как посинели его тонкие, искусанные губы, и его охватила тревога, но тут Омилов заговорил:

- Джеррод Эсабиан захватил твоего отца в плен... собирается отправить его на Геенну. Твои братья... убиты. - Он дважды глубоко вздохнул. - Больше я ничего не знаю... Доставили на Артелион как пленника... Все, что мне известно... из уст самого Эсабиана.

- Оба...

Омилов кивнул, зажмурившись. Брендон заметил, как из-под ресницы его скатилась слеза.

- Шарванн? - медленно произнес Брендон, нащупав пальцем теплый металл тяжелого перстня. - Архон?

- Убит. - Омилов вздрогнул, словно даже воспоминание об этом причиняло ему физическую боль. - И Бикара - это видел я сам.

Брендон чуть подвинул руку так, чтобы дрожащая кисть целиком лежала в его ладони. Некоторое время он молчал; тишина в маленькой палате нарушалась только слабым гудением инструментов Монтроза и свистящим дыханием Омилова.

В голове у Брендона не было ничего, кроме пустоты... и еще скорби, которая таилась, наверное, в каком-то глухом закоулке его сердца, чтобы сейчас овладеть им. Сквозь туман от потрясения он понял, что несколько недель чудом спасался от жестокой смерти, но каждый раз удары, предназначенные ему, поражали ни в чем не повинных людей, которые ждали от его семьи, что она поведет их за собой. "А теперь, когда мой отец в руках Эсабиана, а мы - у этих рифтеров, какова теперь моя роль?"

Омилов зажмурился, но слезы продолжали стекать по его щекам. Когда он наконец решил, что может открыть глаза, все продолжало расплываться перед ними, но - если не считать этих серо-голубых глаз Илары - лицо, склонившееся над ним, вполне могло принадлежать Геласаару, каким тот был тридцать лет назад, и на нем была все та же дружеская забота, смешанная с тревогой. И подобно Геласаару, Брендон не давал собственным чувствам проявляться до тех пор, пока для этого не настанет время, до тех пор, пока в его присутствии здесь не будет уже нужды. Омилов понял, что этот юноша будет сидеть здесь, держа его руку в своей, до тех пор, пока Омилов не успокоится хоть немного.

Эта мысль даже потрясла его. Он высвободил свою руку.

- Врача... - хрипло шепнул он. - Снотворного... Дверь за спиной Брендона зашипела и отворилась. Вошел Монтроз с инъектором в руках.

- Пора отдохнуть, профессор, если вы не хотите остаться на год прикованным к этой постели. Брендон встал со стула.

- Спокойной ночи, Себастьян. Я навещу вас сразу же, как вы почувствуете себя для этого достаточно хорошо.

Дверь за ним затворилась, и Омилов тяжело вздохнул. Монтроз убрал стул в переборку и ободряюще улыбнулся пациенту.

- Ну что, профессор, теперь я могу вас выключать? Омилов сделал усталый жест пальцами.

- Случайный расчет... - слабо пробормотал он. Монтроз кивнул, улыбаясь одними глазами.

- Вообще-то меня прислала капитан.

Это непонятное замечание удивило Омилова, но прежде чем он успел обдумать его, инъектор мягко присосался к его руке, впрыснув под кожу покой и прохладу, и он погрузился в блаженный сон.

Осри смотрел на скомканную, в кровавых пятнах ленту у него на ладони. Дату можно было еще разобрать: 955. МАРКХЕМ ЛИТ Л'РАНДЖА.

Как попала она в Мандалу?

Наградная лента вкупе с тетрадрахмой... во всем этом нет решительно никакого смысла, по крайней мере для него. Впрочем, вся Вселенная лишилась для него логики уже много часов... нет, дней назад. Он сунул оба предмета обратно в карман и тут же забыл про них, услышав, как открывается дверь лазарета.

В коридор вышел Брендон: лицо серьезно, взгляд где-то далеко. Крисарх едва не прошел мимо, не заметив его; все воспитание не смогло помешать Осри вежливо прокашляться.

- Прошу прощения... Брендон поднял взгляд,

- Прости, Осри. Твой отец будет жить, я в этом уверен. Он уснул сейчас. Наверное, ты можешь зайти, глянуть на него... - Он замолчал и посмотрел вдоль коридора.

Он хочет поговорить наедине. Осри не думал, что что-то может потрясти его после событий последних - длиной с год каждый - часов, но тревога разгорелась в его груди с новой силой. Молча он последовал за Брендоном в маленькую каюту, которую они делили по дороге на Артелион.