Фельдмаршал Манштейн – лучший полководец Гитлера - Страница 24

Несмотря на то, что войска Северо-Западного фронта теряли боеспособность, генерал Кузнецов по требованию Ставки Главного Командования готовил новый контрудар. В половине седьмого утра 24 июня он приказал войскам 8-й армии окружить группировку противника (до трех пехотных и одной танковой дивизии) в районе Шилели, Скаудвиле, Видукли, Кельмы. Эта задача возлагалась на 23-ю и 28-ю танковые дивизии. Командиру 3-го механизированного корпуса (без 2-й танковой дивизии) предписывалось поступить в распоряжение командующего 11-й армией в готовности очистить от частей противника правый берег р. Неман в районе Каунаса[148]. Однако контрудар успеха не имел. Основными причинами этого являлись: дезорганизация управления частями корпуса вследствие отдачи им приказов различными инстанциями; разновременный переход дивизий в контратаку; большие потери в материальной части.

К вечеру 24 июня соединения группы армий «Север» захватили Каунас и Вильнюс. Главнокомандующий Сухопутными войсками генерал-фельдмаршал В. фон Браухич приказал повернуть 3-ю танковую группу генерала Г. Гота на юго-восток, в сторону Минска. Такой маневр был предусмотрен планом «Barbarossa Fall». Поэтому с 25 июня 3-я танковая группа действовала уже против Западного фронта.

Фон Манштейн, выполняя приказ командующего группой армий «Север», вел свои части быстрыми темпами в направлении Двинска, не обращая внимания на свои фланги. Сосед слева, 41-й танковый корпус, вел тяжелые бои в районе Шяуляя с сильной группировкой войск Северо-Западного фронта, которые с трудом сдерживали его продвижение. Справа от 56-го танкового корпуса левофланговые части 16-й армии пытались захватить Ковно (Каунас).

24 июня части 56-го танкового корпуса, вырвавшись вперед на 170 км, овладели в районе Вилкомерза большой дорогой, ведущей на Двинск. До мостов через Двину оставалось пройти всего 130 км. На их захват фон Манштейн нацелил по шоссе 8-ю танковую дивизию и по обходным путям южнее шоссе – 3-ю мотопехотную дивизию. Утром 26 июня 8-я танковая дивизия подошла к Двинску.

Фон Манштейн постоянно находился в штабе 8-й танковой дивизии, что позволяло ему на местности оценивать обстановку и при необходимости вносить изменения в ранее принятое решение. «Наряду с преимуществами, которые частое пребывание на передовой представляло для управления танковым корпусом, оценки боеспособности своих войск и использования благоприятной тактической обстановки, с этим связано еще одно удобство, – писал он. – Благодаря ему не чувствуешь себя привязанным к “проводу”, к телефону, соединяющему тебя с высшим начальством, а это освобождает от многих излишних запросов и ответов. Как бы ни была необходима телефонная связь для управления войсками, она все же легко превращается в путы, сковывающие свободную инициативу»[149].

Штаб корпуса, как правило, размещался в палатках и в двух штабных автобусах, которые вместе с немногими легковыми автомашинами, радиостанцией и телефонной станцией одновременно служили и транспортом для технического персонала штаба. Палаточный лагерь разбивался в лесу или в кустарнике недалеко от главной дороги, если возможно – около озера или реки, с тем чтобы после возвращения из поездок на передовую, а также при утреннем подъеме офицеры штаба имели возможность выкупаться в воде.

Фон Манштейн, после получения утренних донесений и отдачи необходимых приказов, сразу же выезжал в дивизии или в передовые части. В полдень он возвращался на командный пункт и после короткого отдыха вновь отправлялся в какую-либо дивизию. И только вечером командир корпуса снова прибывал в палаточный городок. «Особенно приятно было, когда вместо обычного ужина, состоявшего, как правило, из хлеба, копченой колбасы и маргарина, – вспоминает фон Манштейн, – благодаря заботам майора Нимана[150] мы получали жареную курицу или даже бутылку вина, которую он выдавал нам из своего маленького запаса. Правда, куры и утки были редкостью, поскольку, хотя мы и были всегда впереди, на них находилось много других любителей. Когда начались ранние осенние дожди и в палатках стало довольно холодно, баня, которую в примитивном виде можно было найти в каждом дворе, доставляла нам приятную и освежающую теплоту»[151].

Но вернемся на фронт. В 8 часов утра 27 июня фон Манштейну доложили, что оба больших моста через Западную Двину захвачены частями дивизии с помощью диверсионных групп из батальона «Бранденбург-800», переодетых в красноармейскую форму. Части 3-й мотопехотной дивизии форсировали Западную Двину выше Двинска.

Итак, части 56-го танкового корпуса в гордом одиночестве находились на северном берегу Западной Двины. Соседи, 41-й танковый корпус и левый фланг 16-й армии, отстали на 100–150 км. Фон Манштейну в сложившейся обстановке пришлось рассчитывать только на свои силы. Командующий 4-й танковой группой генерал-полковник Геппнер, прибывший в штаб 56-го танкового корпуса, приказал удерживать переправы в районе плацдарма у Двинска, а также принять меры к расширению этого плацдарма. Такое решение было обусловлено необходимостью ждать подхода 41-го танкового корпуса, который должен был переправиться у Якобштадта (Екабпилс), а также частей левого фланга 16-й армии.

Главные силы 56-го танкового корпуса, переправившись на северный берег Западной Двины, вынуждены были непрерывно отражать контратаки частей Северо-Западного фронта. Фон Манштейн был недоволен тем, что его корпус был остановлен, так как это позволяло командующему Северо-Западным фронтом принять меры для перегруппировки своих сил.

Осложнение обстановки на Северо-Западном и Западном фронтах требовало принятия срочных мер по организации отпора противнику. Маршал С.К. Тимошенко, генерал армии Г.К. Жуков и генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин, проанализировав обстановку, предложили И.В. Сталину силами Группы резервных армий под командованием маршала С.М. Буденного срочно перейти к обороне на рубеже Невель, Могилев и далее по р. Днепр до Кременчуга с задачей быть готовым по указанию Ставки к переходу в контрнаступление. В районы Смоленска и Витебска с Украины намечалось перебросить 16-ю, а с 1 июля и 19-ю армии. Командующим Северо-Западным и Западным фронтами предлагалось силами отходящих армий и фронтовыми резервами занять оборону на рубеже р. Западная Двина от Риги до Краслава, Минского и Слуцкого укрепленных районов, а также немедленно организовать работы по приведению в боевую готовность укрепленных районов на старой государственной границе. Кроме того, планировалось срочно приступить к подготовке тылового оборонительного рубежа силами двух армий из резерва Ставки по линии Селижарово, Смоленск, Рославль, Гомель. И.В. Сталин утвердил 27 июня эти предложения и приказал направить соответствующую директиву в войска.

Решение Ставки Главного Командования о переходе к стратегической обороне показало, что она отказалась от нереальных планов. Основные усилия сосредоточивались на западном направлении, где надвигалась катастрофа.

Во второй половине 26 июня в район Двинска прибыл 21-й механизированный корпус генерала Д.Д. Лелюшенко, насчитывавший всего 28 танков. Утром 28 июня он атаковал противника. К вечеру, подтянув свежие силы, фон Манштейн вынудил соединения корпуса отойти. Генерал армии Лелюшенко в своих мемуарах следующим образом оценивал ход событий: «В боях под Даугавпилсом 28 июня 21-й механизированный корпус в тесном взаимодействии с авиацией и десантниками нанес серьезный урон частям 56-го моторизованного корпуса врага. Много танков, орудий и минометов было подбито и уничтожено. Около тысячи вражеских солдат и офицеров остались на поле боя. По тылам и флангам врага одновременно наносили удары части 11-й армии генерал-лейтенанта В.И. Морозова, отходившие от границы. В результате противник был задержан на Западной Двине у Даугавпилса с 28 июня по 2 июля»[152].