Фавориты у российского престола - Страница 71

По третьей версии проникновения в царский дворец «божьего человека», Распутин, используя свои знакомства, сознательно, но тайно от всех, постепенно продвигался к царской семье. И эта версия представляется наиболее вероятной. Феофан показал на допросе Чрезвычайной комиссии Временного правительства в 1917 году, что он в царский дворец Распутина не рекомендовал, Анна Вырубова тоже не говорила о её участии в этом деле. Сам Распутин признавался Феофану, что он скрывает от Милицы Николаевны своё посещение царской семьи, а значит, и Милица не представляла его царю и царице. Конечно, черногорские принцессы, которых впоследствии Александра Феодоровна называла «галками» и «черными женщинами», узнали о том, что Распутин сумел пробраться к трону, миновав их, за что Милица, женщина мстительная, возненавидела его и впоследствии стала его злейшим врагом.

Чтобы осуществить свой план проникновения в царский дворец, «старец Григорий» постарался отойти от Феофана и Милицы Николаевны. Он переехал в дом генерала Лохтина по приглашению его жены, Ольги Лохтиной, которую Григорий Ефимович излечил от тяжёлого недуга и которая с 1905 года стала не только ярой его поклонницей, но и безумно влюблённой в него любовницей. Мораль Распутина, «божьего человека», была такова, что позволяла ему, проживая на всём готовом у генерала Лохтина, соблазнить его жену.

Оказалось, что Распутин, ничего никому из своих «высокопоставленных» благодетелей не говоря (а он в это время уже посещал многие дома и дворцы высокопоставленных персон) и никого о том не прося, сам сумел проникнуть в царский дворец и оказаться у трона. В 1906 году он послал на имя царя телеграмму такого содержания (привожу по публикации Э. Радзинского. — И.В.): «Царь-батюшка, приехав в сей город из Сибири, я желал бы поднести тебе икону Святого Праведника Симеона Верхотурского Чудотворца… с верой, что Святой Угодник будет хранить тебя во все дни живота твоего и споспешествует тебе в служении твоем на пользу и радость твоих верноподданных сынов».

Разумеется, неграмотный мужик (в те времена «мужиками», в отличие от дней нынешних, называли только крестьян) не мог написать текст такой телеграммы, где учитывались и мужицкое верноподданничество, и религиозность русского царя-императора Текст этой телеграммы могла составить образованная и умная генеральша Ольга Лохтина, уже побывавшая с «отцом Григорием» в его Покровском и уже ходившая с ним в баню, влюблённая в него до умопомешательства, преданная ему и душой и телом У Распутина, с искренностью и правдой не особенно дружившего, на самом деле с телеграммой могло быть и иначе, и телеграмму эту могла составить какая-нибудь другая женщина, недостатка в образованных женщинах-поклонницах у него не было: экзальтированные барыни и полусвета, и высшего света делали ему сумасшедшую рекламу, ухаживали за ним, почитали его великим «человеком божьим», праведником, святым и поклонялись ему, совершая порой самые нелепые поступки вплоть до желания его убить, а затем желания быть с ним в близости.

Кто бы ни писал текст посланной Распутиным телеграммы, Николай II её получил, прочитал, умилился и пригласил Распутина к себе на беседу. Распутин понравился Царю, а особенно Царице и своим «божеским» видом, и своими разумными речами представителя крестьянского сословия. Николай II и Александра Феодоровна совсем недавно имели «Нашего друга» в лице «праведника» Филиппа, который вёл с ними богоугодные беседы, подавал им семейные советы, но он умер, и теперь перед ними был тоже «божий человек» — прекрасная замена Филиппу и даже еще лучше: Распутин, кроме того, мог лечить их больного сына.

Вот так, своими усилиями, Распутин попал в царский дворец и стал фаворитом и императора, и императрицы. Он не был фаворитом благодаря его величеству случаю, не стал фаворитом по рекомендации, он сам, как некогда Потёмкин, проложил дорогу к высшей власти и достиг того, о чём прежде, возможно, и мечтать не смел. В 1906 году началось его «звёздное время», полное славы, почёта и богатства. Он отстроил себе прекрасный дом-хоромы в Покровском, стал возить туда своих высокопоставленных знакомых и друзей, в том числе Феофана, своих дам-поклонниц и других желающих. Конечно, хвастал перед ними своим богатством, своим почётом и пробалтывался перед ними о том, как любит его царская семья, особенно царица. Так, по свидетельству Феофана, Григорий Ефимович в Покровском надевал и показывал ему несколько дорогих атласных рубашек ярких цветов, которые якобы сшила для него сама императрица Александра Феодоровна. А по народным поверьям, женщина стирает рубашки мужчине, а тем более шьёт их для него, да притом ещё из дорогой ткани, только тогда, когда между ними имеются любовные отношения. Так невзначай, из хвастовства, Распутин пускал слух о своих любовных взаимоотношениях с Александрой Феодоровной.

«Отец Григорий» водил своих гостей, в том числе и дам-поклонниц, в свою баню, где мылся с ними так, как принято было в деревне, — и мужчины, и женщины вместе. Правда, в деревне вместе мылись семьёй: муж, жена и дети, — а он для чего-то с петербургскими дамами и мужчинами — все нагишом Так рождался слух о хлыстовских оргиях Распутина в бане. И всё это шло в Петербург, а там обрастало подробностями. Ведь Распутин получил в Петербурге не только поклонение дам и признание ею дара у видных отцов церкви. Способности Григория Ефимовича как «магнетиста» (гипнотизёра, суггестора, психотерапевта) породили немалое число врагов, причём не только среди его коллег, соперников, занимавшихся таким же ремеслом, но главное — врагов весьма опасных — из стана августейшей фамилии (а среди них великие князья Николай Николаевич, Дмитрий Павлович и другие из Дома Романовых), которых давно раздражала царская чета, особенно императрица, и которые считали, что сближение неграмотного мужика с царской четой, у которой он стал фаворитом, позорит императорскую династию. К тому же у Распутина возникло много врагов и в среде церковных иерархов (таких, как епископ Гермоген), всегда выступавших против всякого рода «божьих людей», «старцев», к коим причислял себя Распутин. Вся эта сила открыла против Распутина (а по сути, против царя и царицы) настоящую войну, основным оружием которой были клевета, слухи, распространяемые во всех слоях российского общества, а когда началась война — даже среди солдат на фронте. Основным постулатом для обвинения Распутина было то, что весьма пафосно выразил в своём дневнике В. М. Пуришкевич, рассказывая о том, как он выступил с речью в Думе и как был составлен заговор (с участием великого князя Дмитрия Павловича и князя Ф. Ф. Юсупова) с целью физического устранения Распутина: «… я позволил себе нарушить обет молчания и нарушил его не для политической борьбы, не для сведения счетов с партиями других убеждений, а только для того, чтобы дать возможность докатиться к подножию трона тем думам русских народных масс и той горечи обиды великого русского фронта, которые накопляются и растут с каждым днем на всем протяжении России, не видящей исхода из положения, в которое ее поставили царские министры, обратившиеся в марионеток, нити от коих прочно забрал в руки Григорий Распуши и императрица Александра Феодоровна, этот злой гений России и царя, оставшаяся немкой на русском престоле и чуждая стране, народу, которые должны были стать для нее предметом забот, любви и попечения. — Живой свидетель настроения русской армии от первых дней великой войны, я с чувством глубочайшей горечи наблюдал день ото дня упадок авторитета и обаяния царского имени в войсковых частях, и — увы! — не только среди офицерской, но и в толще солдатской среды, и причина тому одна — Григорий Распутин.

Его роковое влияние на царя через посредство царицы и нежелание государя избавить себя и Россию от участия этого грязного, развратного и продажного мужика в вершении государственных дел, толкающих Россию в пропасть, откуда нет возврата».

Вот она, основная причина гонения на Распутина — царица Александра Феодоровна, «этот злой гений России и царя, оставшаяся немкой на русском престоле и чуждая стране, народу, которые должны были стать для нее предметом забот, любви и попечения».