Фаворит Его Высочества (СИ) - Страница 53

Я смотрел на закрывшуюся за ним дверь и не замечал, как слезы текут по лицу.

Свадебная церемония отличалась пышностью и роскошью. На ней присутствовали все мои друзья, близкие и знакомые, кроме Анри, который все еще пребывал в Ланкастере, и родителей Филиппа. Они были еще в дороге.

Перед алтарем Филипп спросил меня в последний раз:

— Франц, ты уверен?

— Да, — тихонько отозвался я, крепче сжимая руку моего испанского принца. — Все уже решено…

— Хорошо, — так же тихо ответил Филипп.

Он произносил свою клятву верности мне спокойно и твердо, глядя в глаза, а затем надел на мой палец массивное кольцо с родовым гербом его дома. Я дрожащим голосом повторял клятву слово в слово. И едва сумел надеть кольцо на его палец. А потом он поцеловал меня, и я потерял сознание.

Просто упал в обморок, потому что переволновался. И еще я практически не ел в эти дни, слишком много дел навалилось, да и запах столь любимых мною ранее блюд вдруг стал меня отвращать. И этот разговор с Силестином… По крайней мере, я думал, что причина именно в этом, но…

Филипп успел подхватить меня вовремя. Я очнулся в своей комнате от отвратительного запаха нюхательной соли. Филипп растирал мне виски влажной салфеткой, а я стал задыхаться в туго обтягивавшем меня белом камзоле.

Слава богу, Филипп догадался, в чем дело, и быстро освободил меня из этой тюрьмы. Оставшись в одной свободной шелковой рубашке, я вздохнул облегченно.

— Филипп… Мне… стало плохо, прости, — пробормотал я.

— Еще бы тебе не стало плохо. На улице такая жара, а на тебя напялили одежды, словно собрав на северный полюс, — приподнимая мою голову и поднося к моим губам стакан с водой, произнес он. — Все уже позади, маленький мой. Поспи, хорошо?

— Я не хочу спать. — Я выпил воды и покачал головой. — Филипп… — Я взял его за руку.

— Что такое? — Он посмотрел на меня заботливо.

— Кажется, меня еще и тошнит… — успел пробормотать я, прежде чем меня вывернуло на его красивую белую рубашку. Это был единственный раз, когда я видел его в белом, и я испортил этот раз содержимым своего желудка.

Филипп, надо отдать ему должное, не изменился в лице. Он молча снял эту самую рубашку и, скатав ее, кинул в угол, после чего позвал служанок и медика. А я повалился на постель измождённо. Филипп вытер мне губы простыней и дал прополоснуть рот чистой водой.

Я лежал с закрытыми глазами и чувствовал себя так, словно меня растоптало стадо слонов. Живот крутило, а во рту остался противный кислый привкус, который ничем нельзя было перебить.

— Да-да, все верно, — услышал я сквозь дрему голос нашего семейного врача. — Срок полтора месяца.

— Это точно? — произнес голос Филиппа.

— Это окончательный диагноз, уверяю вас, ваше высочество.

Дальнейшее я уже не слышал. Я заснул.

========== Глава VIII ==========

Франц.

Свыкнуться с мыслью о том, что я все-таки забеременел, получилось легко. Хотя в глубине души я считал, что, наверное, никакого ребенка у меня выносить не получится. Да, я был хрупкий, маленький, стройный и изнеженный мальчишка. Чем не яркие особенности пассива? И все же я до последнего не надеялся на чудо. А ведь чем больше я думал о детях от Филиппа и Анри, тем сильнее их желал. И очень обрадовался, когда Уильям — наш семейный врач — подтвердил, что я ношу в себе ребенка. Я долго гадал, от кого. От Филиппа или от Анри? И еще я испытывал огромное облегчение оттого, что теперь мне не придется держать Анри на расстоянии, ведь я уже забеременел… В последние дни в моей голове крутились совершенно пошлые мыслишки, такие пошлые, что даже я сам от них краснел. И настроение мое менялось с огромной скоростью, буквально по сто раз за день. Филипп не жаловался на мои выходки и капризы, терпеливо сносил все. Я не мог налюбоваться на своего замечательного мужа. Поскорее бы уже приехали его родители, и тогда я смогу отправиться вместе с Филиппом в Ланкастер, к Анри, и там… Я представил себе одну чрезвычайно эротичную картину, от которой у меня покраснели и уши, и шея, и даже, наверное, плечи. Интересно, согласятся ли Анри и Филипп? Что-то с этой беременностью я становился невыносимо похотливым даже для своего обычного любвеобильного состояния.

— Ты снова делаешь это, — прервал мои мысли вкрадчивый голос мужа.

Мы лежали на постели. День был насыщенным, как и обычно, и мои глаза слипались. Мы так уставали, что ни о каком сексе и речи не шло. Наверное, именно потому, что у меня его не было почти месяц, я был такой похотливый и капризный.

— Делаю что? — сонно отозвался я.

— Думаешь о чем-то и краснеешь, — сказал Филипп, накручивая на свой указательный палец прядь моих волос. — О чем ты думаешь?

Я вздохнул и уткнулся носом ему в плечо, не решаясь высказать свои эротические фантазии. А вдруг он обидится? Я точно обнаглел, если хочу их с Анри вместе…

— Я думаю, что очень тебя люблю, — сказал я.

— И когда же ты успел это понять? — засмеялся мой супруг.

— Наверное, в тот день, когда ты бросился защищать меня и Францию от англичан… — улыбнулся я, с наслаждением вдыхая его запах.

— Маленькая поправка, — возразил Филипп. — Тебя защищать. Не обижайся, но на Францию мне плевать.

Я тихонько фыркнул.

— Значит, тебе придется всегда меня защищать.

— С удовольствием!

— Ну ты сам напросился! — засмеялся я.

— Ты мне угрожаешь? — Филипп вскинул бровь и усмехнулся.

— Конечно! — Я серьезно кивнул. — Тебе придется меня любить, защищать, оберегать… Выполнять все мои капризы!

Несколько минут Филипп задумчиво молчал, а потом насмешливо произнес:

— Знаешь, я бы мог сказать сейчас, что буду делать это с удовольствием, потому что люблю тебя, или что-то в этом роде… — Он засмеялся. — Но я скажу: хорошо, что есть Анри, ведь можно свалить половину «обязанностей» на него.

Я сделал вид, что обиделся, и надул губы.

— Значит, вот так… Ты собираешься свалить половину на Анри?!

— Малыш… — Он улыбнулся, запуская пальцы мне в волосы. — Могу и не делиться. Заберу тебя всего себе. И тогда пусть твой Кот катится ко всем чертям, я не буду против. Хочешь?

— Нет, — поспешно ответил я. — Не хочу. Один ты точно не справишься! Тебе обязательно понадобится помощь!

— Какой же ты противоречивый… — покачал головой Филипп с улыбкой.

— Да. — Я кивнул, издав тихий смешок. — Я такой! Ты сам выбрал себе такую королеву!

— Действительно, — пробормотал Филипп, целуя меня в лоб. — Сладких снов, моя обожаемая королева.

А на следующее утро прибывали его родители.

— Должен предупредить тебя, мой отец нетерпелив и чересчур прямолинеен, — сказал Филипп.

— Я это учту.

Мы вышли встречать родителей Филиппа на мраморное дворцовое крыльцо. И как раз вовремя. Экипаж с огромным эскортом из целого войска подъехал к крыльцу. С подножек спрыгнул нарядный лакей и, опустив ступеньку, открыл дверь. Филипп подошел к карете и подал руку выходившей из нее даме. Я же остался стоять на крыльце в окружении своих верных мушкетеров, выстроившихся здесь в качестве почетного караула. Сначала показалась изящная холеная ручка, опершаяся на ладонь Филиппа, затем ножка в туфельке, следом — пышная юбка цвета бургунди и, наконец, сама обладательница этих прелестных конечностей — величественная бледная леди в роскошном парчовом платье с высоким воротником-стоечкой и элегантной прической. Она была уже в возрасте, но хорошо ухаживала за собой и выглядела довольно молодо. Я мог бы предположить, что ей не больше тридцати. Матушка моего Филиппа?

Женщина что-то приветливо произнесла на испанском, целуя сына в обе щеки, а затем в лоб. Филипп вежливо ей ответил, касаясь губами ее руки. Она огляделась и улыбнулась. И уже на французском с сильным акцентом воскликнула в полнейшем восторге:

— Сharmant ¹, Филиппе, это восхитительно! Наконец-то я увидела Париж!