Фаворит Его Высочества (СИ) - Страница 5

Как ни странно, мой дядя почти тут же успокоился и важно кивнул.

— Да. Да, конечно, ты прав, Анри. Отведи Француа, пожалуйста, в его покои и проследи за тем, чтобы его хорошо охраняли. А потом возвращайся, я должен обсудить с тобой кое-что.

Граф де Монморанси отвесил королю легкий, изящный поклон и выпрямился.

— Как прикажете, ваше величество. Идемте, Франц.

Мягко взяв за локоть, граф вывел меня из кабинета дяди. Мы шли по длинным коридорам Пале-Рояль в полнейшей тишине, пока я не начал всхлипывать. Черт, я действительно пережил потрясение! Я не ожидал такого… Но… больше всего в этой отвратительной истории меня зацепил сам граф, и я, наверное, даже был благодарен тогда Бэкингему за мое похищение. Так я сблизился с графом Анри де Монморанси.

— Не плачь, Франц, — Анри остановился у очередного окна, в которое радостно светило ослепительное солнце. Обнял меня, прижимая к своей груди, и я охотно прильнул щекой к мягкой ткани его плаща, жадно вдыхая этот обворожительный запах. Он гладил меня по голове, как маленького. Я никогда терпеть этого не мог, но не в этот раз. Я не любил, когда ко мне обращаются, как к маленькому, но с ним… я действительно ощущал себя глупым ребенком. Я почувствовал, как его губы коснулись моих волос, ощутил легкое дыхание на своей щеке… И черт… Я почувствовал, что позорно возбуждаюсь. Со мной еще никогда такого не было!

Судорожно вздохнув, я уперся ладонями в его грудь и отстранился, пока он ничего не понял. Собрав всю свою волю в кулак, я поднял голову, слегка вздернув подбородок, и улыбнулся дрожащими губами.

— Спасибо вам, ваша светлость…

— Анри, — мягко поправил он меня, и я, неуверенно кивнув, продолжил, — спасибо вам за то, что спасли мою жизнь. Если бы не вы, я бы точно погиб…

Тогда мне казалось, что такие слова достойны наследника трона, что я произношу их гордо и царственно, как подобает наследнику, которого спасли. Мне еще подумалось, что я должен дать графу в знак своей признательности что-нибудь, что принадлежит мне, шейный платок или… Ну, как в старых сказках про рыцарей и их леди. И я действительно снял с шеи шелковый зеленый платок и протянул ему.

Он глянул на меня так мягко и вместе с тем насмешливо, что я вмиг почувствовал себя глупым мальчишкой и понял, что в моих словах больше пафоса, чем благодарности. Однако же, имея безупречное воспитание и являясь джентльменом до мозга костей, он принял мой «дар» с элегантной изящностью рыцаря, взяв шейный платочек и на миг коснувшись моих пальцев своими. Перед этим он снял перчатку, словно выказывая мне своей уважение, и слегка склонил голову.

— Благодарю, мой принц, — тихо ответил он, взяв платочек, и поцеловал мои пальцы.

Его губы на долгое мгновение задержались на моей руке, и целых шесть ударов своего сердца я ощущал на своей коже мягкое, бархатное прикосновение его губ, теплое, волнующее дыхание и проникновенный взгляд синих глаз.

Сердце застучало быстрее, и мне казалось, что он услышал это.

— Мы… — Я облизнул губы. — Мы уже пришли, — чересчур поспешно отняв свою руку, пробормотал я, чувствуя, что еще секунда, и я бы точно бросился ему на шею тогда, умоляя поцеловать, если не больше. — Еще раз спасибо… И… надеюсь на скорую встречу, — скомкано попрощался я и юркнул в спасительную прохладу своей спальни, едва стражники открыли передо мной двери.

И все равно мне казалось, что даже через эту надежную деревянную преграду я чувствую его взгляд на себе. Может, он стоит там и смотрит? Я прижался к двери спиной и медленно осел на пол, прижимая ладонь к груди, словно хотел унять бешеное сердцебиение. Кажется, я действительно влюбился.

В ту ночь я мало спал, ворочался в постели, ерзая и комкая простыни. Все, что мне снилось — неясные и смутные образы, я ощущал чьи-то прикосновения, губы, взгляд сапфировых глаз… И проснулся чуть позже рассвета, совсем не выспавшийся, возбужденный, в удушливых объятиях влажных простыней. Чувствуя себя совершенно разбитым, но почему-то счастливым, я вскочил с кровати и прошлепал босыми ногами к окну. Распахнув его настежь, всей грудью вдохнул чистый и свежий утренний воздух, наполненный густым, тяжелым ароматом роз, мгновенно вскружившим мне голову. Я снова вспомнил об Анри и о своём глупом, опрометчивом и таком высокомерном поступке. Вздохнув, опустил голову… И каково же было мое удивление, когда я обнаружил под своим окном огромный пышный куст белых роз, которые тянулись прямо ко мне в ладони. Шипов не было, и я, протянув руку, коснулся нежных белоснежных лепестков, обведя их края указательным пальцем. Они были прекрасны. Мягкий, утонченный аромат напоминал об Анри, его губах и завораживающем взгляде. Я снова почувствовал, как глупое сердечко ускоряет свой ритм. И я, не удержавшись, перегнулся через оконную раму, почти полностью свесившись с окна, рискуя упасть вниз головой, поцеловал белые лепестки, жадно вдохнув их густой, чуть терпкий аромат.

— Анри…

В тот момент я понял, что выбор был окончательно сделан. Я хотел, чтобы именно Анри стал моим возлюбленным.

========== Глава IV ==========

Франц

К моему сильнейшему разочарованию, я не увидел моего графа ни на следующий день, ни на послеследующий. Три дня пролетели для меня как в тумане, ночами я метался от неудовлетворенного желания, которое в эти дни было необыкновенно сильным, а днями маялся от скуки и безделья, не зная, чем бы себя занять, слонялся по дворцу, как неприкаянный, втайне надеясь встретить Анри. Однако маленький лучик радости озарил эти бесконечные семьдесят два часа. Утром третьего дня я проснулся ближе к девяти часам, сонный и взъерошенный. Летними ночами я всегда спал с распахнутыми окнами. Тогда я постоянно открывал их, чтобы наслаждаться запахом белых роз. Мне не верилось, что блистательный граф явился под мои окна, дабы самому выполнить мое дерзкое пожелание. Не верилось до тех пор, пока я не увидел на столике возле своего ложа небольшую шкатулку, покрытую бархатом и украшенную драгоценными камнями столь затейливо и мило, что я минут пять просто любовался сиянием сапфиров, изумрудов и рубинов в лучах утреннего солнца. Не менее приятный сюрприз ожидал меня внутри — шкатулка оказалась наполнена ворохом разноцветных ленточек из атласа и шелка, и во всем этом пестром разнообразии покоилась маленькая бриллиантовая заколка для волос.

Я все еще прекрасно помню, как мои щеки покрылись румянцем. Мне показалось, Анри знает все мои тайные помыслы. Я был падок на такие побрякушки, как сорока, и коллекционировал все эти украшения. Полки моей прикроватной тумбочки были забиты подобными вещами. Я почти два часа любовался этой заколкой, вертелся у зеркала, собирая волосы то так, то эдак… Я был маленьким, высокомерным, эгоистичным, падким на лесть, влюбчивым, ветреным, очаровательным мальчишкой, считавшим, что в его руках играет солнце…

Вечером того же дня дядя разрешил мне наконец появиться в придворной зале на вечернем балу. Я был несказанно счастлив, потому что для меня в ту пору сущим наказанием было не показаться на балу в своем очередном прекрасном наряде и не иметь возможности вскружить голову всему залу, как мужчинам, так и женщинам, а мальчишек и юных леди заставить пылать от зависти к моей красоте, молодости, богатству и положению. Что поделать, мне было тринадцать, и я был так юн и дерзок. То была моя вечная весна, моя цветущая юность.

Так что вечером я вышел в новом наряде, который заказал себе еще в день тринадцатилетия. Весь в белом шелке и с заколкой Анри в волосах, которые я собрал в высокий конский хвост, я чувствовал себя в тот вечер самым желанным и самым прекрасным, и мне казалось, что все смотрят только на меня, не в силах оторвать взгляда. Впрочем, возможно, так оно и было.

Я веселился, пил вино, танцевал с изысканными кабальеро, флиртовал и отдыхал от души… Ровно до тех пор, пока не увидел в толпе элегантно одетых леди и джентльменов его.