Фатальное колесо (СИ) - Страница 13

Поневоле зауважаешь.

Во время моего тестирования Сергей Владимирович и моложавый мужчина, оказавшийся тем самым Козетом, моим будущим инструктором, лениво топтались друг перед другом на татами.

Спортивные костюмы они сняли и облачились в куртки для самбо, оставаясь при этом в семейных трусах, которые условно можно было принять за спортивные. У обоих на головах шлемы, на руках – перчатки с отверстиями для пальцев.

Отвечая на вопросы, я рассеянно наблюдал за ними.

Что за ерунда? Отдаленно похоже на спарринг. Но что за неуклюжие движения? Где боевые стойки, где защита? Где «вертушки», «маваши»? Где, в конце концов, обыкновенные человеческие удары? А где блоки с фиксацией, опережения, финты, противоходы?

Я присмотрелся повнимательней.

Козет переминался с ноги на ногу, выписывая телом несуразные «восьмерки», которые отдаленно напоминали зародыши боксерских уклонов. Руками лениво покручивал перед собой, будто веревку на себя тянет. Изредка мах той или иной руки становился длиннее по амплитуде, и кисть вместе с очередным неуклюжим шажком ног будто невзначай летела в сторону противника.

Это что? Удары такие?

Сергей Владимирович, похоже, изображал медведя. Лично у меня именно такая ассоциация родилась, когда смотрел на его покачивания на сведенных внутрь стопах. Руки вообще опущены вниз. И вывернуты так, что костяшки указательных пальцев почти соприкасаются.

Боже, уродство какое! Медведь, да и только! Когда Козет расслабленной кистью, будто плетью, пытался достать его шею, Пятый лениво отмахивался, будто мишка от пчел, а то и просто вжимал голову в плечи, не поднимая рук.

И вдруг… я не поверил своим глазам!

Как это? Козет лежит на татами.

Одним движением руки Сергей Владимирович нанес противнику сразу три удара.

И как! Я попытался воспроизвести в памяти то, что увидел.

Так. Значит, очередной раз «медведь» левой рукой отмахивается от нападения, потом неожиданно, пользуясь своей же собственной инерцией, делает вперед длинный шаг правой ногой. Одновременно по широкой дуге правой рукой делает что-то похожее на боксерский свинг, по касательной как бы «чиркая» по солнечному сплетению Сан-Саныча краем кулака. Не останавливаясь, локтем этой же руки врезается ему в область сердца и без малейшего промедления, используя локоть как опорную точку, кулаком этой же руки наносит обратный удар в голову.

Одно слитное молниеносное движение. И сразу три удара по болевым!

Сан-Саныч успевает подставить мягкую накладку шлема, обтягивающую лоб. Но все равно падает от сокрушительного удара и подтягивает колени к животу.

Больно…

А может быть, Пятый специально целил в лоб, ведь я прекрасно отдавал себе отчет в том, что таким ударом, тем более по такой траектории, можно запросто вбить осколки носового хряща в мозг человека.

Ну и ну! Похоже, вовсе и не ерунда…

Спарринг продолжался.

Я уже откровенно глазел на бойцов, не замечая того, что вопросов мне уже не задают, а толстяк с Ириной с улыбкой наблюдают за моей реакцией.

Козет быстро очухался и сменил тактику.

Часто семеня ногами, будто изображая бег на месте, он вьюном крутился вокруг Пятого, то подпрыгивая, то низко приседая, то отскакивая в сторону. Появились удары ногами. Невысокие. Короткие и скользящие, до уровня колена. Руки замелькали, как крылья мельницы.

И опять – ни одного классического боксерского удара. Какой-то несуразный вихрь. Круговерть наскоков и отскоков.

Сергей Владимирович тоже ускорился. Такое ощущение, что он ловит закономерный ритм в нападении соперника. А соперник этот ритм постоянно ломает, не дает слиться с собой. Такая иллюзия, что они оба – половинки единого целого. Взмах – отмах, прыжок – отскок, левой-правой, левой-правой…

Завораживает. Надо отдать должное, движения были красивыми, как танец. И смертельными. Это я тоже постепенно начал понимать.

Вот расслабленные пальцы плеткой хлещут по глазам – Пятый прогибается назад в пояснице, вот тычок снизу вверх в область кадыка – противник резко отпрыгивает в сторону и чуть-чуть вперед, пытаясь сократить дистанцию, и на этом движении Козет его подлавливает.

Тоже прыжок вперед и вправо, зеркально. При этом успевает зацепиться левой рукой за куртку соперника и, продолжая крутящий момент его тела, просто подставляет ногу.

Передняя подсечка.

Но с элементами айкидо, так как Сан-Саныч исхитряется сильнее закрутить падение врага захватом за шею. Опасным, надо сказать, захватом, потому что сам при падении оказывается сверху, обрушивая вес своего тела на скручивающий момент силы в области шеи противника. И видно, как в самый последний миг он этот захват отпускает, приземляясь на свой собственный локоть.

Опять больно. Ему же.

Потирая руку, встает. Помогает встать Пятому.

– Ну как, Старик? Понравилось? – Даже не заметно, что Сергей Владимирович запыхался. Покраснел только слегка и вспотел.

Я киваю.

Он подходит, садится рядом и вытирает лицо полотенцем.

– А теперь, дружок, ответь на мои вопросы. Для начала – как ты вышел на Данилу?

Вот тут меня и замурыжили…

Как мало мы ценим свое детство!

Точнее, как по-детски легкомысленно стремимся стать взрослыми! Безоглядно спешим окунуться в мир проблем и забот, накрутить на себя вериги обязанностей, ответственностей, нехватки времени, денег, здоровья.

Какое ребячество! Глупые и бестолковые дети несутся к взрослой жизни как мотыльки на пламя. Потом, опалив крылья и возмужав, становятся умными и толковыми, с тоской оглядываясь назад и тяжело вздыхая.

А пути назад в детство уже нет!

Для всех… кроме меня. Что это, мой приз или мое наказание? Хочется думать, что первое. По крайней мере, по сиюминутным ощущениям – я счастлив. В данную секунду. И в следующую…

Но стоит задуматься на долгие годы вперед – вновь становится страшно. Почему-то кажется, что главным моим мучителем и палачом окажется скука. Безысходность всеведения. Тупик всезнайства. Замкнутый фатальный круг. Ни ответа, ни привета. Может, поэтому меня постоянно тянет на рожон?

Вот как сейчас, например.

Толстая, неопрятная тетка в милицейской форме неприязненно разглядывает меня из-под тяжелых, набухших век. Мятая голубая рубашка с потемневшим около шеи воротником, засаленный галстук, ломаные погоны старшего лейтенанта на оплывших жирных плечах. На толстенных ногах – некогда лакированные ботинки общевойскового артикула, которыми тетка нетерпеливо елозит под столом.

– Ну?

«Баранки гну!» – хочется ответить, но говорю другое:

– Родька ни при чем.

Когда я узнал, что Родиона из компании Юрася прямо из школы повели в опорный пункт за поджог сараев, долго не думал. Просто развернулся на входе и помчался в милицию. Благо тут рысью пять минут ходу.

– Ну?

– Это не Родька поджег. Это я поджег. Вернее, не я. «Свистулей» попал. Случайно. Простите, тетенька…

Старательно имитирую тупого первоклашку, готового вот-вот расплакаться. У Родиона отец – военный летчик. Служит в Любимовке на военном аэродроме. Не нужны ему заморочки с милицией. А мне, интуитивно чувствую, эта ситуация пригодится.

Родька сидит тут же, в кабинете, и делает мне «страшные» глаза. Ага, значит, Трюху он уже успел сдать. Тогда – план «Б».

– И вообще я только фольгу принес. А обмотал мальчик. И поджигал мальчик. У меня даже спичек нет. Вот посмотрите.

– Подожди, подожди. Какой мальчик? Трюханов?

– Я его не знаю, тетенька. Он к нам во двор пришел. Я его вообще раньше никогда не видел. А Родьку видел. Это не он…

– Заткнись!

Ничего себе! Общение с младенцами. Стою, хлюпаю носом. Тетка что-то напряженно соображает, теперь неприязненно рассматривая Родиона.

Вообще, первым порывом у меня была идея всех «застроить» через кагэбэшные связи. Даже открыл было рот у дежурного, чтобы назвать код и пароль. Но что-то остановило. Решил поиграть своими силами, благо железный козырь в рукаве все равно остается. А теперь чувствую – как правильно я сделал, что не раскрылся.