Фантомные боли железных грифонов (СИ) - Страница 61
Он привлёк Сагу к себе, крепко обнял и прошептал на ухо:
— Я люблю тебя.
— Хидден!
— Я не прощаюсь. Просто хочу, чтобы ты знала. Сейчас, а не когда-нибудь потом.
— Я знаю. И… тоже люблю тебя, Хидден.
— Это лучшая из трёх моих жизней, — помолчав, усмехнулся он.
— И самая страшная, — улыбнулась Сага, уткнувшись ему в шею.
— Безусловно!
Когда они вернулись с обеда, Сталь была уже на своём рабочем месте и что-то быстро писала на листе бумаги. Не отрываясь от этого занятия, она кивком пригласила их сесть.
Судя по сосредоточенному и какому-то просветлённому лицу Стали, ей в голову пришла идея. Хидден с Сагой в надежде переглянулись.
— Коллеги! — воскликнула Сталь, закончив писать. — Помните миф об Одиссее и циклопе?
— Как Одиссей выколол циклопу его единственный глаз? — уточнил Хидден.
— Как Одиссей прицепился под овечье брюхо, чтобы выбраться из пещеры циклопа, — ответила Сталь и развернула к ним лист, исписанный тонким и острым почерком с сильным наклоном вправо.
Сага с Хидденом склонились над записями, соприкоснувшись головами.
«Силовое поле вокруг города нельзя ни нарушить, ни ослабить — это мы знаем. Но оно пропускало грифонов, когда те улетали, и я уверена, что Город не станет губить их — слишком уж непросто они выращиваются. Безусловно, если сесть на грифона верхом, силовое поле убьёт всадника, не повредив грифона. Но если закрепиться ремнями под грифоньим брюхом, получится, что в полёте грифон своим телом и поджатыми лапами создаст аналог клетки Фарадея. Это позволит компенсировать внешнее поле, и человек останется жив. Да, Город может придумать что-то ещё, не прибегая к силовому полю, но ему понадобится время — его реакция на незнакомые обстоятельства не слишком быстра. Риск есть, но он оправдан. Больше одного человека грифон не унесёт, но несколькими рейсами, если всё получится, мы сможем спасти хотя бы кого-то, кто ещё не на стороне Плесени (а их всего-то раз-два и обчёлся). Что думаете?
Теперь о технической стороне вопроса: у нас три грифона. Те, что для глубоких сканов, не рассматриваются по понятным причинам. Остаётся Оберон. Он сейчас в цокольном загоне, всё так же без модуля памяти. Мы довольно долго пытались синхронизировать его с Бересклетом, поэтому есть высокая вероятность, что с другим сканом возникнут ещё бо́льшие сложности. Хидден, сможете ли Вы, учитывая эти особенности, написать для него полностью искусственный разум? Разумеется, нам не нужна личность — можно обойтись лишь программой, которая заставит грифона вывозить из Творецка людей, оставлять их в безопасном месте и возвращаться за следующим пассажиром. Но эта программа должна быть настолько сильной, чтобы живущая в грифоне Плесень не смогла сбить его с цели. Чтобы написанное Вами стремление руководило грифоном от и до, и чтобы оно корректно с ним синхронизировалось, не провоцируя того избавиться от стороннего алгоритма или причинить себе вред. Я понимаю, это почти невозможно. Но Вы же гений, Хидден. Сможете?»
Дочитав, Хидден поднял взгляд на Сталь. Та сидела настолько неподвижно, будто даже не дышала, пока они читали. Сага посмотрела на Хиддена, и он кожей почувствовал, как его жжёт вспыхнувшая в её взгляде надежда. В его голове взметнулся рой формул и строчек кода: мозг, получив задачу, сразу же принялся её решать, и теперь, вглядываясь мысленным взором в мельтешащие перед ним цифры, вспыхивающие то зелёным, то красным, Хидден пытался понять, есть ли у него шанс справиться.
— Я попробую, — наконец сказал он. — Но времени очень мало. Мне нужны помощники.
— Тогда приступим, — скупо улыбнулась Сталь — радоваться пока было рано. — Руководите, Хидден.
***
Большая круглая комната напоминала операционную и белоснежными глянцевыми стенами, и слепящим белым светом, и отсутствием окон, и железной каталкой, предназначенной для сканируемого или допрошиваемого, и пугающего вида аппаратами, стоящими вокруг неё.
Гейт сверилась с показаниями приборов, неряшливым почерком занесла цифры в бланк и удовлетворённо кивнула.
— Всё путём, батя! — вполголоса сказала она лежащему на каталке Профессору. — Я пойду чо-нибудь схаваю, а то брюхо с голодухи к позвоночнику присохло. За тобой пока Беркут приглядит. Да вон этот… — Гейт задумчиво окинула взглядом светловолосого голубоглазого доктора аристократической внешности, вспоминая его имя. — Шницель.
— Шли́хтик, — педантично поправил её доктор.
— Шляхтич, — в тон ему ответила Гейт. — Присмотрят в общем, не боись, Проф!
Тот её, разумеется, не услышал: он уже несколько часов находился в глубокой коме. Жить ему оставалось меньше суток.
Для использованной человеческой оболочки доноров разума Город вырастил в центре кладбища гробницу, пугающую уродливой замысловатостью своих украшений. В левой её секции уже покоилось тело Вермута, а глубокий скан его личности, записанный на модуль памяти, успешно вживили Бормм-Горгоне-Бис-Мимасу.
На процедуре активации, помимо Гейт и Профессора с его командой, присутствовали Медиум и двое его ребят — Сметана и Блик. Последним предстояло неотступно быть при Горгоне, пока разум Вермута полностью не освоится в железном теле. Куратором скана личности на период синхронизации стала Беркут.
Профессора, не раз уже активировавшего грифонов с функциональными сканами, активация Горгоны ввергла в катарсис. Пусть грифон ещё не совсем уверенно пользовался своими физическими возможностями и то и дело нечаянно крушил хвостом и крыльями мебель, но он был Вермутом, осознающим себя в теле железного зверя. Даже во взгляде жёлтых глаз, в которых кружили молнии, узнавался всё тот же Вермут.
Несколько минут Горгоне потребовалось, чтобы «проснуться». А потом он сделал то, чего не делал ни один грифон до него: оглядел себя с ног до головы. Сначала — вертясь вокруг своей оси, а потом — в отражении в стекле. И, кажется, остался очень доволен: щёлкнул клювом и горделиво встопорщил воротник из железных перьев.
Город отрастил для него высокую площадку рядом с домом Медиума, с которой удобно наблюдать за южной частью Творецка — плантациями benedicat acutifolia и жилыми кварталами.
Для Пандоры же подобная площадка выросла в северной части, ближе к Каланче. «Логично, — подумал тогда Профессор, — что каждый из нас останется присматривать за теми, с кем работал».
Город уже не скрывал, что новым грифонам уготована роль стражей, наблюдателей и карателей, имеющих прямой контакт с Плесенью, безупречных и неуязвимых, а потому — гораздо более опасных, чем те ребята Медиума, которые носят чёрные комбинезоны на манер лётных, с жёлтыми лампасами, и шутят пошлые шуточки.
— Квинтэссенция власти и мудрости! — с набежавшими на глаза восторженными слезами выдохнул Профессор, едва не пав перед Горгоной на колени. — Совершенное создание, поистине — совершенное!
Гейт, глядя на него, хмыкнула:
— А сканчик-то, между прочим, моя работа! А без сканчика эта штучка, — она кивнула на Горгону, — так, металлолом ходячий. Видишь, я те говорила, что Хид мне и в подмётки не годится! Он бы такого не сделал.
Глава 37
Хидден поднял покрасневшие от напряжения и усталости глаза от монитора на вошедшую в кабинет Сталь, и та передумала задавать свой вопрос — ответ был очевиден. Третий день они работали над программой для Оберона, но продвинулись ничтожно мало, и Сталь знала почему.
— Втроём мы не справимся, — сипло сказал Хидден, измождённо подперев кулаком щёку.
Плесень не умела читать написанное от руки, но она проросла в компьютеры и могла считать вносимую в них информацию. Программа для Оберона писалась слишком очевидно, а маскировать её под что-то иное, путать следы, как Хидден делал с «багом» для Бересклета, не хватало времени. Город мог разгадать планы заговорщиков и смешать им все карты, поэтому они решили разбить работу на три части и писать их отдельно друг от друга — каждый свою, чтобы свести в одну программу в последний момент, а самые важные расчёты делать вручную. Это выходило слишком долго.