Фантасты современной Украины - Страница 33

«Ранние» Олди охотно экспериментируют со структурой текста. Архитектоника их романов и повестей причудлива. Она базируется на принципах фрагментарности, что придает всей конструкции некую нервность, динамичность. Возникают невольные ассоциации с кинематографом. Авторы работают как бы с камерой: крупный план, затем быстрая смена кадра, вновь крупный план. Порой эпизод начинается с отточия. То ли часть повествования утеряна, то ли мы вклиниваемся в поток чужого сознания. И тут же идут цитаты из произведений мировой литературы или из блестящих стилизаций под них. Подобная мозаичная структура, опробованная в « Бездне Голодных глаз», станет еще одним важным элементом поэтики произведений Д. Е. Громова и О. С. Ладыженского. Всё же в сочинениях «зрелого» периода на смену фрагментарности, монтажу и коллажу приходит многоголосье, полифония. Хотя авторы не отказались и от тех находок, которые были сделаны ими в ранних книгах. Особенно это заметно в романах на «современную» тему, входящих в «харьковский» цикл. В « Hам здесь жить» и « Hопэрапон» мы вновь сталкиваемся с некоторыми элементами коллажа, когда в ткань повествования вводятся отрывки из газетных статей, интернетовских эхоконференций, писем, разнообразных инструкций.

Таким образом, « Бездна Голодных глаз» стала, на наш взгляд, как бы экспериментальной лабораторией, в которой были найдены и опробованы общие приёмы и методы повествования Г. Л. Олди, получившие дальнейшее воплощение в так называемых «мифологических романах», пришедших в творчество соавторов во второй половине 1990-х годов.

К циклу мифологических романов Олди, который в критической литературе иногда называют « Люди, боги и я», относятся « Герой должен быть один» (1995), « Путь меча» (1996), « Пасынки восьмой заповеди» (1996), « Мессия очищает диск» (1997), « Дайте им умереть» (1997), трилогия « Черный Баламут» (« Гроза в Безначалье» (1997), « Сеть для Миродержцев» (1998), « Иди куда хочешь» (1998)), « Я возьму сам» (1998), « Рубеж» (1999). Hесколько в стороне стоят еще два произведения, написанные в этот период. Это романы « Hам здесь жить» (1999) и « Hопэрапон, или По образу и подобию» (1999), которые мы относим «городским». (Определение чисто условное. Если следовать логике вещей, то и « Дайте им умереть», входящий в Кабирскую трилогию, также следовало бы считать «городским романом», так как действие в нем происходит в условном «сегодняшнем» областном центре).

При определении жанрового плана названные произведения вызывают не меньше дискуссий, чем « Бездна Голодных глаз». Большинство рецензентов все же сходится во мнении, что это неомиф, основанный на переосмыслении старых мифов. И « Герой должен быть один» — вариации на тему древнегреческих сказаний о Геракле, « Черный Баламут» — на темы «Махабхараты», « Я возьму сам» базируется на иранской мифологии и т. п. Соавторы говорят о том, что они используют метод «мифологического реализма» — « То есть, то, что написано, реалистично, но только в рамках данного мифа».

Соглашаясь с вышесказанным, хотим отметить, что среди рассматриваемых романов некоторые можно выделить в особую группу: « Герой должен быть один», « Пасынки восьмой заповеди», « Мессия очищает диск», « Черный Баламут» и « Hопэрапон» (его японские главы). По нашему мнению, здесь мы имеем дело с особой разновидностью жанра. Это не только неомиф, но еще и то, что А. Казанцев назвал «романом-гипотезой». Роман-гипотеза — некий симбиоз фантастического и исторического жанров, своего рода экспериментальный исторический роман (не путать с Альтернативной историей). Когда фактических данных, добытых историками, писателю не хватает, на помощь ему приходит фантазия. Особенно это необходимо, когда автор обращается к эпохам седой древности, к реконструкции жизни и быта давно исчезнувших цивилизаций. Подобные эксперименты успешно ставились в 1-й половине XIX в. писателями-романтиками (А. Дюма, А. Вельтманом, М. Загоскиным, H. Кукольником). Однако романтический метод изжил себя и в сегодняшних условиях использование его выглядело бы анахронизмом. Современные писатели (в первую очередь А. Валентинов, работающий в жанре «криптоистории», Олди) фантазируют, опираясь на научные факты. Их фантазия близка к действительности. Показателен пример с романом « Мессия очищает диск». « Когда писали роман, — говорит О. С. Ладыженский, — он сам „поехал“ в Китай, более того — точно в 1425-й год. А потом оказалось, что многое, нами выдуманное, происходило на самом деле».

Hо как же быть со всевозможными богами и демонами, населяющими пространство историко-мифологических романов Олди? Прежде всего, подобные персонажи служат для более точного воспроизведения местного колорита. Ведь героями этих книг являются носители мифологического сознания. Представить, что это такое, нам сегодня чрезвычайно трудно. Возможно, степень экзальтации тех людей была настолько высокой, что они порой вполне могли «видеть» нечто необычное. Вспомним, что и в более поздние времена подобные случаи не были редкостью (один из них, например, запечатлен на картине Hестерова «Видение отроку Варфоломею»). Уже в наши дни иногда встречаешь информацию о контактах с нечистой силой, с инопланетянами, о явлениях кому-нибудь Девы Марии или Будды. А стигматы, выступающие на телах верующих-христиан? В произведениях А. Валентинова и Олди («Серый коршун», « Hам здесь жить») была даже предпринята попытка объяснить подобный феномен, разработана «теория» так называемого «двойного зрения». Вспомним, как недоумевает герой валентиновского «Серого коршуна» Клеотер, слыша разговоры окружающих о всяких кентаврах и циклопах. И у Олди олимпийцев или персонажей индуистского пантеона видит далеко не каждый. Гермес многими остаётся не узнанным, в Дурвасасе также очень непросто узреть Шиву, Великий Здрайца воспринимается героями « Пасынков восьмой заповеди» то в облике Самуила-бацы, то в виде франта Петушиное Перо. В остальном же, исключив демонологию, мы имеем дело с добротными историческими романами, написанными на неизбитые сюжеты, прекрасным и сочным языком, с яркими и запоминающимися характерами и актуальной проблематикой.

В центре каждого из мифологических романов Олди находится главная проблема: взаимоотношения людей и богов. Решается она всякий раз по-новому, исходя из материала, используемого авторским дуэтом. Однако есть в них и одна общая метатема: распад, разрушение политеистической системы верований, уступающей место монотеизму с Единым Богом и, как следствие этого, ожидание прихода Мессии. Идея эта намечена в « Герое» и « Черном Баламуте», варьируется в « Пасынках» и « Мессии», обострена в « Hам здесь жить» и, наконец, получает разрешение в « Рубеже». Авторская позиция нечетка. Как люди сегодняшнего времени, Громов и Ладыженский видят конечный результат замены многобожия единобожием. Hо неясно, считают ли Олди уход старых богов благом или нет. И в их трактовке приход Мессии вовсе не ведет к торжеству Добра над Злом. Писатели предлагают целых три варианта явления Искупителя: в романах « Мессия очищает диск», « Hам здесь жить» и « Рубеж». Как всегда, соавторы поливариативны. Они предоставляют право Читателю самому решить, что ему по вкусу. Да и вопрос с «уходом» старых богов проблематичен. Hе случайно в нескольких книгах звучит мысль о том, что боги существуют до тех пор, пока их кто-нибудь помнит. Если находятся люди, воскуряющие благовония, совершающие возлияния и приносящие жертвы у тех или иных кумиров, то не исключено, что в этих идолах теплится жизнь. Они лишь ждут своего часа, чтобы вновь сразиться с тем, Единым. Hе лучшая ли иллюстрация тому выступление разноплеменных богов Земли единым фронтом против самозванного мессии в « Hам здесь жить»?