Фантастика и Детективы, 2013 № 10 - Страница 2

— Нам очень нужна помощь, — повторил кролик.

Шу молчал, неторопливо набивая трубочку. Он доставал из кисета эвкалиптовые листы, комкал их пальцами, подносил к черному пушистому носу и внимательно обнюхивал. Если ему казалось, что лист чересчур горек, он выкидывал его и брал следующий. Наконец трубка была снова набита, Шу чиркнул кремнем и раскурил ее. И только тогда искоса взглянул на Бима. Кролик все так же смотрел на него с надеждой.

— Я охотник, — объяснил Шу. — Но я не воюю, не геройствую, не ищу приключений. Здесь мой лес, здесь я живу. Возможно, я готов оказать услугу в обмен на что-то. Если каждый кролик, повздоривший с крокодилами и динго, начнет бегать ко мне за помощью…

— Ты ненавидишь кроликов, — вдруг сказал Бим с утвердительной интонацией. — Ты ненавидишь кроликов, — повторил он печально, и уши его безвольно обвисли.

— Да, я не люблю кроликов, — согласился Шу, пыхнув трубкой. — Мне непонятны ваши вкусы, нравы и образ жизни. Но даже если бы кролики мне нравились, я бы согласился воевать со стаей динго только ради золота. И то, если бы динго в стае оказалось не более пяти.

— Откуда у кроликов золото? — вздохнул Бим. — Мы напечем тебе много вкусных лепешек!

Шу медленно покачал головой.

Кролик с мольбой посмотрел на него, затем в его глазах что-то потухло, он решительно тряхнул ушами и поднялся.

— Что ж, — печально произнес кролик, — значит, я зря проделал весь этот многодневный путь. Прощай, великий Аранда.

— Я не великий, — поправил Шу, — я просто охотник Аранда.

— Прощай, охотник Аранда, — грустно кивнул Бим. — Приятно было познакомиться.

— Мне не по силам справиться с тремя дюжинами динго.

— Это так, — кивнул кролик. — Я все понимаю. В какой стороне здесь опушка?

— Туда, — Шу оттопырил мизинец лапы.

Бим молча свернул свой узелок, поправил бумеранг за плечом и, не оглядываясь, побрел вдаль. Шу снова затянулся и закрыл глаза, наблюдая за ним сквозь полуприкрытые веки. Кролик ковылял прочь — серый, униженный, сгорбленный. Его левая лапа слегка подволакивалась по ковру из эвкалиптовых листьев: похоже, он всерьез ушибся бумерангом. Солнце садилось. Шу затянулся в последний раз — это вышло похоже на глубокий вздох. Затем на миг зажмурился, резко распахнул глаза и негромко свистнул. Из кустов за его спиной высунулась рыжая голова голова Пики-Пики и уставилась на хозяина, ожидая приказаний.

Пики-Пики несся длинными скачками по кромке пустыни — там, где трава уже была короткой и жесткой, но горячий песок еще не скользил под лапами. Кролика Шу посадил перед собой. Первые часы пути Бим сидел, впившись в могучую шею Пики-Пики, а тот время от времени поворачивал голову и косился на него то одним глазом, то другим. Но к полудню кролик освоился и уже вовсю болтал.

— Я никогда не видел живого вомбата! — трещал кролик. — Неужели это тот самый древний воин силач Тымпа, о котором столько легенд?

— Они все — Тымпа, — нехотя отвечал Шу. — Это древний королевский род вомбатов Тымпа. Они все силачи и воины.

— Как это хорошо, — верещал кролик, — что целый род силачей станет сражаться с нами против динго! Их там много да? Дюжина дюжин?

Шу покосился на кролика, с отвращением вздохнул и ничего не ответил.

Наконец стали попадаться низкие кустики и отдельные деревца, появились пологие холмы, и Шу явственно почуял запах далекой воды. А скоро вдали показался Лес Водопадов. На опушке Шу остановил Пики-Пики и спрыгнул на землю.

— Теперь слушай меня внимательно, — сказал он. — Ты будешь сидеть и молчать, говорить буду я. Тымпа добр, но не любит болтунов, и особенно не любит кроликов. Главное — ни слова о динго. Тымпу можно заинтересовать только небольшой прогулкой в хорошей компании, которая развеет его скуку. Но уж если он решит поднять свою толстую задницу и пойти с нами, то пойдет до самого конца. А если уговорить Тымпу не удастся — то никакие просьбы не помогут, с ним это бесполезно. Ты все понял?

Кролик торопливо закивал.

Шу взял в лапу поводья Пики-Пики и углубился в лес. До водопадов оставалось с полмили, и уже явственно различался шум воды, когда появился новый звук. Шу остановился и прислушался. Бим начал нервно ерзать в седле.

Наконец эвкалипты расступились, и впереди открылась долина трех водопадов — глубокий лесной каньон, где сходились три реки, падая с трех каменных обрывов, а из каньона вытекало общее русло. Дно каньона было широким и мелким, усеянным крупными булыжникам. По пояс в воде стоял здоровенный вомбат. Вомбат развлекался. Он держал в лапах огромный ствол дерева, размахивался и плашмя бил им по воде перед собой, поднимая фонтаны брызг.

— Все меняется, — произнес Шу задумчиво. — Когда-то воды в этом каньоне было вомбату по колено, теперь — почему-то по пояс. Не меняется лишь сам Тымпа.

Отпустив поводья, он зашагал к каньону, остановился у кромки воды и сложил лапы у рта.

— Тымпа!!! — проорал он.

Вомбат не слышал. Тогда Шу вынул бумеранг и бросил. Бумеранг сделал красивую петлю над каньоном — сперва взмыл вверх и долетел до самого дальнего конца, чиркнул по струям всех трех водопадов и понесся назад: пролетел по центру каньона над самой головой вомбата и аккуратно вернулся в лапу Шу. Кролик Бим восхищенно пискнул за спиной.

Вомбат обернулся, увидел Шу, бросил свое бревно и приветственно заревел, размахивая обеими лапами.

— Тымпа! Иди сюда! — махнул лапой Шу.

Но тот лишь голосил и размахивал могучими лапами, стоя все так же вполоборота. Шу задумчиво поскреб лапой пушистый нос, достал трубочку, неспеша набил ее эвкалиптом и раскурил. Над каньоном висела сырость, и эвкалипт горел плохо. Тымпа вдалеке все махал лапами и ревел, ревел без умолку.

— На каком языке он говорит? — осторожно спросил кролик Бим.

— Что-то не разберу, — пожал плечами Шу.

— А почему он к нам не вылезет? — продолжал Бим.

Шу снова пожал плечами и затянулся. Вдруг вода у его ног забурлила, и оттуда высунулся большой кожистый клюв.

— Он не может, — прокрякал клюв тонко и скрипуче. — Он застрял.

— Как — застрял? — удивился кролик.

— Попал задними лапами в каменную трещину, и лапы распухли. Стоит так вторую неделю, глушит рыбу бревном. Ну и я кое-что ношу…

Вода снова забурлила, на берег выполз молодой утконос и с чувством отряхнулся.

— Ты кто такой? — строго спросил Шу, брезгливо смахивая с меха капельки воды.

— Я Тутулу, ученик Тымпы.

— Ученик? — изумился Шу. — У Тымпы есть свой ученик?

— Вообще-то, — Тутулу оглушительно шмыгнул носом, — он меня в ученики брать не хочет… Но я хожу за ним и учусь всему как могу.

Утконос, шлепая, прошелся по берегу и остановился у ног Пики-Пики.

— Какая мощная тварь! — сказал он и с уважением посмотрел на кролика. — Твоя? — он задумчиво пощупал ластой правую лапу кенгуру. — Если привязать веревку, можно Тымпу вытащить…

Вомбат сидел под могучим баобабом и хлебал уже третий котелок горячей похлебки. Пики-Пики пасся неподалеку в кустарнике, кролик спал, Тутулу хлопотал вокруг, противно шлепая ластами, а Шу курил эвкалипт и смотрел на друга сквозь полуприкрытые веки.

Наконец Тымпа отложил пустой котелок, с чувством рыгнул и похлопал себя по животу.

— Какая мерзость — холодная сырая рыба! — сообщил он утробным басом, и это были первые членораздельные слова, которые Шу от него услышал.

— Как твои лапы? — Шу указал дымящейся трубкой на могучие лапы вомбата, уже аккуратно обвязанные целебными листьями гау-гау.

— Какая мерзость — узкие каменные щели! — произнес вомбат.

— Еще похлебки сварить? — щелкнул клювом Тутулу и вопросительно поднял котелок.

— Какая мерзость — назойливые утконосы! — пророкотал Тымпа.

— Утконосы — первозвери, — обиженно проскрипел Тутулу. — Древний благородный народ.

— Какая мерзость — древние благородные народы! — с чувством рыкнул Тымпа, погладил себя по животу и без паузы продолжил: — Не обращайте внимания, братья, сейчас жратва разойдется по жилам, и я стану добр… о! Пошло, пошло… Хорошо-о-о…