"Фантастика 2024-46". Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Страница 1398

– Ты не согласен?

– Это неважно, согласен я – не согласен, – ответил Кокосов. – Все равно будет по-другому.

– Ты, Кокос, непробиваем, – Зимин усмехнулся. – Я тебе тычу в глаза доказательства, а ты упорствуешь. Ладно. Ладно. Тогда, многоуважаемые зрители, посмотрите налево!

– Это кто? – спросил Кокосов.

На стене висел плакат, изображавший мрачного мужчину в черных очках. Плакат был черно-белый, выполненный в модной пиксельной манере, большой. По низу плаката красовалась ярко-красная надпись.

«Marcus Wolf. Left Silense»

– Маркус Вольф, – прочитал Кокосов. – Левая тишина…

– Это моя группа, – пояснил Зимин. – Ну, разумеется, виртуальная. Постпанк. В седьмом, кажется, классе организовал. Разумеется, от тоски необъяснимой.

– Постпанк?

– Ну да. Одного чувака укусил овцебык, а ему ничего, он к укусам привык. Кажется, так. Мечтал, знаешь ли, быть музыкантом. На гитарке хотел бряцать, дабы девицы млели. Но не решился.

– А почему тогда «Анаболик Бомберс»? – поинтересовался Кокосов.

– Обычная редакторская правка. «Маркус Вольф» – это политика, а «Анаболики»…

– Почему именно так? Почему название такое? «Анаболические Бомбардировщики»?

– Потому что красиво, – ответил Зимин. – Знаешь ли, если ты успел заметить, я люблю красоту. С детства к ней особое пристрастие испытываю. Наверное, из-за того, что сам вырос… в глубоких зыбях, если прилично выражаться. Красоты вокруг меня ощущался явный дефицит, вот и результат. Лара, мотоциклы, все прочее. А «Анаболики»…

Зимин подмигнул Вольфу.

– «Анаболики» это тоже история. В средней школе я начал ходить в качалку. Там все качались, как ненормальные. Ну и, само собой, были там граждане, скажем так, далекие от идеалов олимпийской морали. Злоупотреблявшие стимуляторами, если откровенно говорить. Одного, самого, кстати, гипертрофированного и страшного, звали Вова-Квадрат. В молодости он служил на «Су-27», потом увлекся бодибилдингом и перестал влезать в кокпит… Короче, у него на правом дельтоиде имелась татуировка – пикирующий «Су-27», гипертрофированно увешанный всевозможным вооружением. И соответствующая подпись.

– Да уж…

А потом «Маркус Вольф» не понравился редактору, и я решил переделать его на «Anabolik Bombers». Ну, а стихи взял из своих старых тетрадей.

Зимин откашлялся и продекламировал:

– Копыто вбросив в стремень, хлебнув целебный взвар, решил варварам перцу насыпать консул Варр… Так-то.

Кокосов потер лоб.

– И вот, наконец, роковой гвоздь в могилу вашего, сударь, престранного построения. Анаболические бомбардировщики утюжат Эльдорадо атомными торпедами! Все, как было предречено.

Зимин приставил к книжной полке антикварного вида лестницу, полез по ней к потолку, по пути комментируя:

– Дом на самом деле старинный. То есть послевоенный, потолки высокие, музыка, устремленная ввысь. Здесь почти четыре метра…

– Неплохая библиотека… – грустно сказал снизу Кокосов.

– Неплохая, – согласился Зимин. – Мама заботилась о моем интеллектуальном развитии, покупала книги, выписывала журналы. Весьма ей, кстати, за это благодарен, мне очень помогло. Знаешь, прочитаешь что-нибудь про освоение Марса беспилотными аппаратами, и фантазия пробуждается…

Зимин замолчал, сдвигая по полке книги. На Кокосова падала пыль, собранная в серые жгуты.

– Впрочем, частенько маман приобретала книги, руководствуясь душевными порывами, минутным впечатлением. Получалось интересно, кстати. Вот, смотри.

Зимин отпустил вниз книжку, Кокосов поймал.

– «Основные приемы мелиорации в районах Нечерноземья», – растерянно прочитал Кокосов. – Ты что, это читал?

– Конечно, – Зимин уже спускался вниз. – Конечно, читал. Весьма, кстати, интересная книжка. И слог, и вообще, полезно. К две тысячи двадцатому году обещали произрастание персиков в районе Ярославля. Но не это нам важно. Ты фамилию прочитай.

– «Косов», – прочитал Кокосов. – И…

– Константин Олегович Косов, – перебил Зимин. – Что же непонятного?

Кокосов почесал себя за лоб.

– Эта книжка открыла мне глаза на мелиорацию и вообще… – Зимин ухмыльнулся, – на жизнь. Ка О Косов. Кокосов то есть.

Зимин постучал книжкой Кокосова по голове, сунул в руки.

– А ты говоришь, Эльдорадо, – Зимин зевнул. – И вообще, мой друг мелиоратор, Страна Мечты была придумана мной в тоскливый…

Зимин уставился в потолок, вспоминая.

– В тухлый сентябрьский день, точно. В тот славный день я сидел дома с ангиной – промок, знаешь ли, в очередной раз отмывая башмаки от кошек. Холодрыга была, помню, отопление еще не включили, а телевизор как раз сгорел. Вот сидел я в тоске, читал «Основные приемы мелиорации в Нечерноземье», потому что все остальное я уже давным-давно прочитал. Читал-читал, и вдруг раз – придумалось. От тоски. То есть такая на меня скука навалилась, что я стал придумывать место, где бы мне хотелось оказаться. Именно мне. То есть чтобы это место было как из моих самых светлых снов. Вот оно и получилось. Кстати, там на семнадцатой странице и карта есть.

– Какая карта? – встрепенулся Кокосов.

– Карта Страны Мечты, – ухмыльнулся Зимин. – То есть на самом деле это карта мелиоративных мероприятий в Квочурском районе, но она меня вдохновила. Разбудила фантазию.

Кокосов схватил книгу и стал искать семнадцатую страницу.

– Фантазия в детстве у меня была что надо. До определенного момента, конечно. Я даже слова новые придумывал и сам ими у себя в голове говорил. Конечно, сейчас я ничего почти не помню…

– Тут вырвано, – сказал Кокосов.

– Как вырвано?

Зимин отобрал у гостя книгу, долистал до семнадцатой страницы.

– Действительно, нет, – сказал он. – Не помню, чтобы вырывал… Странно. Наверное, отец вырвал зачем-то. Да какая разница?

По стеклам ударил дождь, он застучал по крыше камнями, Кокосов поглядел в потолок.

– Опять дождь. Обычное тут дело. Все свое детство я прожил как в барабане – бум-бум-бум.

Кокосов принялся изучать книгу Косова. Он понюхал ее, потер переплет, в очередной раз перелистал, проверяя, не завалилось ли что между страницами. Некоторые посмотрел на просвет.

– Криптополиграфия в действии, – усмехнулся Зимин. – Давай…

Но Кокосов на эту усмешку не отреагировал, продолжил осматривать книгу. Зимин терпел. Он вытянул из ножен меч и принялся им размахивать, делать выпады и вообще дурачиться, сбил несколько книг, остановился возле окна.

Погода стремительно менялась. Дождь собирался в ливень, Зимину не хотелось терпеть этот дождь, он чувствовал, как устал от дождя, устал от осени, как он хочет зимы.

– Странная книга, между прочим, – сказал Кокосов. – Никаких выходных данных, это раз. Никакого предисловия – два, а между прочим, раньше любили писать предисловия. Нет даже года издания, что совсем уж ни в какие ворота не лезет. В старые времена за этим здорово, кстати, следили.

Кокосов достал из кармана планшетный компьютер, уселся на кожаный диван и стал тыкать в экран пальцами. Зимин отправился вдоль стеллажей, касаясь книг ладонью, вспоминая. Названия, авторов, ощущения, их больше всего. Каждая книга оставляла после себя новое ОЩУЩЕНИЕ, как незнакомый город. А в последнее время вот нет, книги вспоминались не по ощущениям, а по мыслям, а чаще того по обложкам. Обложки в последнее время научились рисовать хорошие, чаще гораздо лучше самих книг. От этого читать не хотелось, что Зимина немного раздражало.

– Ага, – сказал Кокосов. – Вот оно. То есть совсем ничего… Я совсем ничего не нашел про эту книгу.

– И что? – Зимин поглядел в окно. – В Интернете разве про все есть?

– Обычно да, книги сейчас многие оцифрованы… Если не оцифрованы, то хотя бы выходные данные, хотя бы о фамилии. А про книгу «Мелиорация в Нечерноземье» совсем ничего. И про автора. Этой книги, кажется, нет.

Зимин уже привычно поморщился.

– Дождь начинается, – сказал он. – Может, чаю попьем.

– Чаю? – не понял Кокосов.

– Чаю. В дождь надо пить чай. У меня соты есть с медом.