"Фантастика 2024-107". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Страница 1597

Слова были произнесены с искренней грустью, но Китарион легко уловил подтекст: «помогите покончить с кровопролитием». Он чуть заметно склонил голову и ответил:

— Войны всегда ужасны, госпожа моя. Куда лучше пахать землю, нежели напитывать ее кровью.

«Надеюсь, этот ответ ее удовлетворит».

На чешуйчатом лице Шшайры появилось нечто, что Китарион в последние дни научился идентифицировать, как улыбку.

— До меня доходили слухи о том, что ты, о извечный, повесил меч на стену и занялся восстановлением земли…

— Да, это так.

— Которую сам же перед тем и опустошил, — неожиданно закончила принцесса.

Китарион дернулся в седле, недоуменно косясь на собеседницу, но та выглядела столь невинно, что при всем желании нельзя было обвинить ее в злонамеренности.

— Да, это так, — повторил он. — Приказ владыки не оставлял простора для фантазии. Марейнийцы должны были понести наказание за измену.

— А важная провинция — получить новое, надежное население, — вновь улыбнулась дочь пустыни. — Но, когда война закончилась, ты решил отойти от битв, что похвально. Правда, мне не понятно, как так получилось, что прославленный полководец Империи Тьмы тотчас же вернулся в строй, как только послышался призывный гул труб?

И опять — ни намека на издевку или раздражение, лишь этот ее чуть шипящий говор, да искреннее любопытство. И все же, Китариона не покидало ощущение, что над ним прямо сейчас жестоко издеваются.

«Кажется, сестра халифа сегодня не в духе», — подумал он. — «Или, наоборот — в хорошем настроении, кто ее знает».

— Я служу Черному Властелину, — ответил он, постаравшись сделать акцент на титуле владыки. — Он — тот, кто возродил Империю, тот кому мы все вверяем свои тела и души.

Принцесса задумчиво кивнула.

— Хорошо, когда есть достойный правитель… Но скажи мне, извечный, а что произойдет, если, не приведи Великие Древние, с ним что-нибудь… случится? Я слышала о покушении на владыку. Кажется, оно почти удалось.

— У него есть наследник.

— Но сумеет ли младенец управлять огромной страной, к тому же — едва-едва сшитой дратвой по оторванным краям?

Китариону не понравилось, в какую сторону начал двигаться разговор. Еще больше ему не понравилось то, что этот разговор в принципе состоялся. В первые дни пути принцесса не позволяла себе общения на столь… деликатные темы. Почему же завела его именно сейчас? Какой в этом смысл?

— К счастью, владыка в добром здравии, — невпопад ответил он. — Прошу извинить меня, ваше высочество, но я вспомнил о важных делах.

Сказав эти жалкие слова, кольценосец поспешил отправиться в центр колонны — подальше от слишком уж умной, наблюдательной и хорошо осведомленной принцессы и от ее странных, заданных совершенно не к месту и без какого бы то ни было объяснения вопросов.

«Проклятье, что она имеет в виду»? — напряженно думал кольценосец.

Да, конечно, до него тоже доходили слухи о том, что владыка в последние годы изменился, стал вести себя иначе. Поговаривали даже, что пару раз кто-то из слуг видел его, разговаривающего с самим собой или стоящего, без единого движения и тупо пялящегося в точку на стене… Но сплетни — это такой себе источник информации. К ним следует внимательно прислушиваться прежде всего для того, чтобы отыскать болтуна и понять, кто тому платит.

«Вопрос в другом», — с востока налетел ветерок и на зубах Китариона заскрипели песчинки, — «для чего принцессе, до этого развлекавшей нас историями, внезапно заводить разговор на такие темы? Чего она хочет добиться? И, самое главное, кто источник этих сведений»?

— Что, — раздался вдруг над ухом хриплый голос, — пообщался с песчаной змейкой на тему, более важную, нежели цвет облаков?

Китарион обернулся с удивлением понял, что практически поравнялся с Гайшшаром. Бич Пустыни ехал со всем возможным комфортом, уверенно держась в седле и с интересом поглядывая на генерала, охранники деликатно двигались на определенном расстоянии от него, образуя зону пустоты вокруг претендента на титул халифа.

Поражение не сломило лиоссца и тот выглядел сурово и надменно: прямой, могучий, высокий, гордо выпятивший грудь и не сгибающий головы воин. Что ни говори, а Бич Пустыни вызывал уважение одним видом, и можно было легко понять, как именно он заставил тысячи и тысячи воинов следовать за собой.

Интересным было другое.

— А что, уважаемый генерал, — Китарион сознательно опустил титул, которым Гайшшар наградил сам себя, — тебе есть что рассказать о ее высочестве?

Змей хохотнул и оскалил пасть, полную длинных острых зубов.

— Есть, извечный. Всем известно, кто в действительности правит столицей теперь, когда старая жаба сдохла под моим мечом. Не питай иллюзий, будто бы она — девка, а потому — глупа и способна лишь ублажать мужчину в постели. Шшайра — настоящая ядовитая гадюка, да простят меня Великие Древние, и ради достижения своих целей она, не задумываясь, отправит тебя и всю твою армию на тот свет.

— Хотелось бы мне знать, как у нее получится нечто подобное, — улыбнулся Китарион, которому, однако, было не до смеха. Он с самого начала ни на миг не доверял сестре халифа и не понимал ее мотивов, но подозревал самое нехорошее.

«Не забывай, что Бич Пустыни ненавидит всю семью покойного халифа Шшира, а потому вполне может возводить напраслину на его дочь», — осторожно поправил он себя. — «Не торопись с выводами. Ты сделал самую простую часть — разбил врага на поле боя. Лишь теперь, когда в дело вступят дипломаты, начнется настоящая схватка».

— Не волнуйся, извечный, эта девица изловчится, — Бич Пустыни пожал плечами. — Впрочем, не думаю, что она действительно замышляет нечто против вас. Как ни крути, но Империя спасла ее хвост.

— Зато она может нацелиться на тебя, генерал.

— Может? То есть ты хотя бы на секунду сомневаешься в том, что она поехала в Зантриан исключительно ради этого? В ту секунду, как ты ослабишь бдительность, Шшайра нанесет удар.

— А чего же она не сделала ничего вчера? Буря, на мой взгляд, предоставляет весьма неплохие возможности.

Лиоссец хмыкнул.

— Хорошая шутка. Как-будто я не видел, что ты утроил караулы. Вот только не рассчитывай, что в городе все будет так же легко и просто. Помяни мое слово, она ударит, когда вы все расслабитесь.

В голосе его не было ни страха, ни сомнений, ни сожалений и Китарион не мог не отметить этого.

— Ты совсем не боишься этого?

— Мужчина, страшащийся смерти, недостоин предстать пред Великими Древними.

Китарион вздохнул.

«Еще один разговор, зашедший куда-то не туда», — с сожалением подумал кольценосец. — «Проклятье, день сегодня не тот, что ли»?

— Генерал, — прервал он лиоссца, — это все, конечно, интересно, вот только никак не пойму: зачем ты мне это говоришь?

Тот пожал плечами.

— Ты хорошо бился. Я не встречал еще на поле боя равных мне по силе и умению.

— И?

— Обидно будет, если такой воин умрет от отравленной иглы. Если ты думаешь, будто сопляк и его сестра смирятся с тем, что я еще дышу и оставят все, как есть лишь потому, что меня захватила Империя, то жестоко заблуждаешься.

— Мы почти приехали в Зантриан, а оттуда — скорым маршем направимся к Черной Цитадели.

— Повторяю, в Жемчужине Востока будет опаснее всего, — засмеялся Бич Пустыни и осадил коня, разрывая дистанцию и давая понять, что разговор окончен. — Смотри по сторонам, генерал, и не открывай спину. Ножи и яд уже таятся в тенях.

Китарион еще раз тяжело вздохнул и двинулся в голову колонны. Сейчас ему очень хотелось побыть одному.

На то, чтобы достичь Зантриана, им понадобилось еще полтора дня, но зато теперь, когда хвост колонны въезжал в гостеприимно распахнутые ворота, Китарион чувствовал несказанное облегчение.

Их встречали, как героев: толпа высыпала на улицы, рукоплескала, бросала в воздух шапки и неистовствовала, точно армия Китариона спасла Империю от неминуемой гибели.