Фантастика 1988-1989 - Страница 2

У меня есть жена, была жена. Она строже и суровее мужчины, ничего нет в ней от так называвшейся женщины — мягкого, бесформенного существа, то же видящее, сознающее, обветренное железной пылью машин лицо, та же рука с изуродованными ногтями, что и у всех нас.

Только губы потолще и глаза влажнее, чем у меня, и есть в них нетерпение и тревога, то еще волнуется материнская сила, не перелитая в мысль. По утрам она обходит электромоторы и насосы, щупает их температуру и по щелканью ремня прикидывает число оборотов. Я стою на площадке резонаторной станции и смотрю на нее: такое существо могли родить только наша бешеная судорожная природа и встречное движение ей жестокого, жестче природы, и прекрасного существа — человека, который решил заменить Вселенную собой. Если бы ее кто-нибудь задумал обнять или сделать какой иной подобный исторический жест, она бы не поняла его и задумалась о нем.

История человечества есть убийство им природы, и чем меньше природы среди людей, тем человек человечнее и имя его осмысленнее. И в нашу эпоху история достигла экстаза: обнажена душа солнечного света, и свет качает воду, делает хлеб в бессильных и пыльных пустынях и им питает мозг человека.

Число, расчет, вес — этими простыми приобретениями липкая и стройная, чувственная, обволакивающая земля была превращена в обитель поющих машин, где не стихает музыка мысли, превращающейся в вещь, где мир падает водопадом на обнаженное ждущее сознание человека.

И вот раз были сделаны в институте Баклажанова машины, гонимые светом. Двигаться по переменному электромагнитному полю очень легко, и если бы не неспящий Баклажанов, то световую летательную машину сделал бы я. Вообще это монтерская уже задача, когда свет стал током. Конечно, в этой машине не было никаких пропеллеров, моторов, так как она предназначалась для межзвездных дорог, для полей пустого газа.

Обдумав это, люди решили переехать с земли на другую звезду, а сначала объехать весь звездный рой.

И вот — земля пустая. Ушел человек, и грянули на степи леса, появился зверь, и по ночам впивался он, испуганный, молодыми зубами в бетон мастерских, все еще освещенных и работавших, для того, чтобы влага оборачивалась и не стала бы земля песком и льдом. Но в мастерских и на оросительных станциях не было человека, и он там не был нужен.

Отчего ушел человек и оставил землю зверю, растениям и неугомонной машине? Человек, который так чист и разумен!

Я расскажу. Когда я был молод (это до катастрофы), я любил девушку и она меня. И вот после долгой любви я почувствовал, что она стала во мне и со мною как рука, как теплота в крови, и я вновь одинок и хочу любить, но не женщину, а то, чего я не знаю и не видел — образ смутный и неимоверный. Я понял тогда, что любовь (не эта, не ваша любовь) есть тоже работа и завоевание мира. Мы отщепляем любовью от мира науки и соединяем их с собой и вновь хотим соединить еще большее, все сделать собой.

Человечество, сбитое катастрофой в один сверкающий металлический кусок, после годов точной дисциплины, размеренной чеканной разделенной мысли, единой волны сознания, бушующей во всех, — уже не чувствует себя толпой людей, а сросшимся, физически ощущаемым телом. Человечество почувствовало одиночество и зов тоски и, влюбившись в мир, ушло искать единства с ним. Но эта человеческая любовь к миру не есть чувство, а раскаленное сознание, видение недоделанного, безусловного, не человеческого космоса. Человек любит не человеческое, противоречивое ему, и делает его человеческим. Почему я остался здесь? Об этом не скажу даже себе. Наши пути с людьми разошлись — теперь два человечества — оно и я. Я работаю над бессмертием и сделаю бессмертие прежде, чем умру, поэтому не умру.

Сейчас вечер. Я прочитал брошюру Баклажанова о природе электричества. Он разгадал его. Несомненно, электричество есть инерция линий тяготения, тяготение же есть уравнение структуры элементов. Возмущение же линий тяготения и инерция их происходит от пересечения скрещивания всяких влияний других линий тяготения.

Баклажанов был бессонный, бессменный работяга-чудак, но любили его люди.

Уже ночь. Ни одна звезда не пойдет быстрее, ни одна комета без срока не врежется в сад планет. Какой каменный разум.

Я шел и был спокоен. Познание электричества для сознания то же, чем была когда-то любовь для сердца.

Чем мы будем? Не знаю. Безымянная сила растет в нас, томит и мучает и взрывается то любовью, то сознанием, то воем черного хаоса и истребления. И страшно, и душно мне, я чувствую в жилах тесноту.

Мы запрягли в станки электричество и свет и скоро запряжем в них тяготение, время и свою полыхающую душу.

Корабль бродил по Вселенной. Нужна была пятая планета. Так повелел Великий Стратег. А его воля — закон. Четыре планеты сдались на их милость и теперь будут исправно отдавать все, что им скажут, если, конечно, это есть на планете. В каждой из планет находился изъян, а находить его они научились. Нет в природе совершенства — и этим они безнаказанно пользовались. Пятая планета словно спряталась от них. Команда начала уставать от безделья. Навигаторы давали все новые и новые координаты, но тщательное обследование звездных систем не позволяло надеяться на потребную планету — имеющую производство и богатые недра. Попадались планеты жидкие, газообразные, ледяные, лишенные атмосферы и жизни. Но все это было не то. Нужны были города, заводы и, конечно, люди. Локатор неустанно обшаривал сферу, ловил частички излучений, анализировал, прогнозировал, строил модели, рекомендовал. Наконец-то локатор обзора уверенно указал на планетную систему с Желтой Звездой. Туда и летел сейчас разведывательный корабль «первого захвата». Опыт такой работы у экипажа был. Это были хорошо натренированные бойцы, оснащенные различным оружием, в том числе и таким, которого на многих планетах просто не знали. Новая надежда окрылила экипаж.

— К каждой из четырех примкнувших к нам планет, — говорил, саркастически улыбаясь, Главный Стратег, — мы с успехом подбирали ключи. Ни одна из них не устояла против нас. Все сдались нам. Я уверен, что и эта тоже будет наша. Спектр Желтой Звезды нам понятен, в нем нет убийственных для нас лучей. Защита нашего корабля надежна. Вероятность Жизни на ней велика, мы на верном пути. Меня захватил азарт, я чувствую ее, эту планету. Она будет наша, как и все другие.

Я верю в успех, это будет удачная охота. Все. К бою, к последнему бою.

Планета ничего не подозревала, она жила своей жизнью. Желтая Звезда давала тепло и свет. На планете жили, трудились, там росли деревья и травы, пели птицы, плавали рыбы и бегали звери. Вокруг планеты вращались спутники, космические корабли, над аэродромами кружились самолеты. Появление близ планеты — «чужого» корабля было встречено с радостью. Об этом мечтали давно — контакт с другим Разумом ждали и верили в него. Совет ученых рассудил просто — это автомат-разведчик, прилетевший из чужого мира. Именно автомат, иначе почему же он молчит? Начались дискуссии и споры, как войти с ним в контакт. Предложений и проектов была масса… А чужак все кружил и кружил над планетой, зоркие объективы, антенны смотрели, слушали, зондировали, компьютеры записывали, анализировали, обобщали. Информация о планете накапливалась, многое узнал о ней чужой Разум.

— Стик, можно сделать общие выводы о планете. Она имеет развитую органическую жизнь. Уровень промышленного производства еще не высок. Они умеют делать ракеты, самолеты, примитивные космические корабли. Они могут обращаться с атомной энергией. Энергия передается в основном по металлическим линиям. Основной вид энергии — электричество. Много построено электростанций на реках и в морях. Удивительно, что они мало используют энергию ветров, хотя ветры распространены по всей планете. Используют преобразование механической энергии. Сжигают органическое топливо. Организмы разбросаны по планете неравномерно. Развитие общества не обладает явно выраженной агрессией. На данном этапе… — начал доклад Главный Аналитик.