Фантастика 1981 - Страница 76
Старик сменил пижаму на серый летний костюм, взял хозяйственную сумку, обул в коридоре парусиновые туфли и, потрогав еще раз ключи в кармане, чтобы убедиться, что они на месте, вышел на площадку. Захлопнув дверь, он не стал запирать ее на нижний замок потому, что выходил ненадолго.
Придерживаясь за перила лестницы, старик стал спускаться вниз. На площадке первого этажа он достал связку ключей, выбрал самый маленький, подошел к простенку между второй и третьей квартирами и обнаружил, что открывать было нечего… Почтовых ящиков на месте не было. Там, где они раньше висели, выделялся серый четырехугольник незакрашенных панелей. “Интересно”, - произнес старик вслух и спрятал ключи.
Сектор 8 - Диспетчеру: неполадка устранена.
Диспетчер - РТсети: факторизация шагов.
Где-то на четвертом этаже хлопнула дверь, и кто-то стал спускаться по лестнице. Стоять вот так и глядеть на пустую стену было неловко, и старик поспешил к выходу. “А с почтовыми ящиками скорее всего ничего страшного не произошло - сняли, чтобы произвести ремонт или заменить на новые”, - подумал он, открывая дверь подъезда.
Диспетчер - Зоне В: факторизация всех секторов.
Корректор - РТсети: понизить уровень.
Старик зажмурился от яркого, но еще по-утреннему прохладного солнца. Сейчас оно совсем другое, чем в полдень и вечером. Утром солнце свежо, ласково, как в детстве, когда летний день впереди - целая вечность. В полдень - для него одна и та же ассоциация - зло и жестоко: когда гимнастерка на спине накалена, как жесть, а пожухлые стебли полыни плохое укрытие от пикирующих “мессершмиттов”, трассирующие очереди которых похожи на знойные лучи. Вечером солнце усталое, все познавшее, как и он сам, оно не жжет, как в полдень, но и не радует, потому что вечер - это конец дня, конец вечности, которая на самом деле оказывается не вечностью, а безжалостной шуткой, неизвестно кем и для чего придуманной. Кто это сказал? Забыл. “Расфилософствовался с самого утра, - улыбнулся старик. - Хорошее сочетание -философ, идущий за кефиром”.
Ему нужно было пересечь наискосок небольшой зейёный дворик, огороженный пятиэтажками, пройти под аркой между двумя угловыми домами, перейти улицу, а там сразу направо гастроном. Он мог бы при желании уже давно не ходить за продуктами: ему неоднократно предлагали доставлять их на дом, и предлагали не только как ветерану войны, а просто как очень старому человеку, но он отказался. Старик не хотел лишать себя одного из немногих удовольствий, которое он мог еще себе позволить, - пройтись утром по мягкому снегу или вот как сейчас… Ясное утро, чуть-чуть прохладно - это от травы и цветников, которые совсем недавно полили из шланга, - все запахи приглушены, только явственно чувствуется тонкий и пряный аромат сирени. Воздух прозрачен, но теки еще не контрастны, расплывчаты, а в густых кронах деревьев и листве аккуратно подстриженных кустарников, казалось, еще клубится темным туманом остаток ночи.
Диспетчер - Зоне В: общий план.
Двор ожил как по мановению волшебной палочки: из всех двадцати шести подъездов высыпала детвора с портфелями, ранцами, сумками “Спорт” через плечо - это шумное шествие будет длиться минут двадцать, пока в школе, расположенной за ближайшими домами, не прозвенит звонок.
Через арку старик вышел на центральную улицу и остановился у перехода, где уже стоял молодой солдат в форме пограничника, с небольшим чемоданом в руке. “Вероятно, в отпуск, - подумал старик, - а может быть, и совсем”.
Диспетчер - Зоне А: зеленый.
Загорелся зеленый огонек светофора. Старик перешел улицу, повернул направо и вошел в магазин.
Людей было немного. Старик подошел к молочному отделу и подождал, пока продавщица обслужила женщину.
– Мне две бутылки “Коломенского”, - сказал старик, когда настала его очередь.
Продавщица, которую он раньше здесь не видел, не поняла его.
– “Коломенского”, - повторил старик, - две бутылки.
Продавщица, молоденькая девушка, казалось, старалась чтото вспомнить, что-то важное, необходимое, но никак не могла.
Старик увидел, как от волнения у нее на шее запульсировала жилка и побледнели щеки. “Что с нею?” - заволновался старик.
Зона М - Диспетчеру: неопределенность в РТсети.
Диспетчер - Корректору: заменить суперпозицию.
Корректор - РТсети: вариант отсутствия.
– Извините, пожалуйста, - наконец пришла в себя продавщица, - но “Коломенское” еще не привезли. Могу предложить вам кефир, простоквашу, сырок с изщмом…
– Ничего, ничего, - чувствуя какую-то неловкость, торопливо проговорил старик, - можно и кефир, какая разница…
– Платите, пожалуйста, в кассу пятьдесят две копейки.
Диспетчер - Зоне М: Внимание! На кассе пятьдесят две копейки! Сдача с рубля - сорок восемь!
Первый - Диспетчеру: спокойнее!
Старик подал кассиру деньги, и пока та выбивала чек и отсчитывала сдачу, обратил внимание, что кассир тоже новая и такая же молодая, как и продавщица. “Студентки торгового училища на практике, - подумал старик, - потому так и волнуются”. В хлебной секции старик взял батон за восемнадцать копеек, четвертинку круглого черного хлеба и вышел из магазина.
Больше ему на сегодня ничего не требовалось: основные закупки продуктов на неделю старик производил по вторникам.
Обратный путь домой, как движение маятника: дом - магазин, магазин - дом, переход, зеленый свет, арка, насквозь пронизанная солнцем, тенистый дворик, шестой подъезд - вот и весь путь… и целый день впереди, который нужно чем-то заполнить.
Возле деревянной ветхой беседки, в которой вечерами собирались доминошники, старик остановился. А что, если зайти сейчас к своему старому другу, который живет вот в этом доме и с которым он не встречался месяца два? Зайти и пригласить его на чашку чая…
Зона В - Диспетчеру: неопределенность вне системы.
Диспетчер - Зоне В: суперпозиция с колесом.
В этот момент зазвенел металл по асфальту - пятилетний мальчик катил колесо. Такое старику не приходилось видеть лет пятьдесят - мальчик катил металлический обод, как, бывало, в детстве катал он сам, при помощи изогнутой проволоки, прикрепленной к палке, как катали колеса мальчишки до войны, во время войны и немного после, когда с игрушками было не то, что сейчас.
– Дедушка, - спросил мальчуган, останавливаясь, - который час?
– Половина девятого, - ответил старик, а сам подумал: “Беда мне с этой детворой - всем нужно знать точное время, придется все-таки отдать в чистку наручные часы, которые лежат в коробочке вместе с орденами и у которых 12 выведено красным”.
Малыш покатил колесо дальше, а старик продолжил путь.
И только войдя в подъезд, вспомнил, что хотел зайти к другу… Почтовые ящики были на месте. Их успели развесить до того, как разнесли почту: сквозь отверстия белели газеты. Старик открыл свой ящик, достал две газеты - местную и центральную, - закрыл дверцу и поднялся на свой этаж.
Диспетчер - Зоне С: факторизация секторов.
В коридоре старик снял туфли, надел шлепанцы и понес сумку на кухню. Там он вытащил из нее кефир и хлеб, протер влажной тряпочкой бутылки, поставил их в холодильник. Хлеб завернул в целлофановый мешочек, положил в хлебницу. Пустую сумку положил в шкаф на нижнюю полку До десяти часов старик читал газеты. В десять включил телевизор, просмотрел на пятом канале научно-популярный фильм о воде, переключил на десятый - там заканчивалась передача “Города и люди”. В одиннадцать старик выключил телевизор и пошел на кухню.
Из холодильника он достал пакет “Суп вермишелевый с мясом”, прочитал на обороте способ приготовления, никак не мог запомнить, сколько минут варить, налил в небольшую кастрюлю два стакана воды, поставил на огонь. Когда вода закипела, старик принес из комнаты будильник, высыпал в кастрюлю половину содержимого пакета, засек время, убавил огонь и помешивал ложкой в течение пятнадцати минут, пока суп не был готов.
Ровно в Двенадцать старик пообедал, помыл посуду, начатую бутылку кефира закрыл пластмассовой пробкой и поставил на место.