Фантастические рассказы и повести - Страница 3

Она была уверена, что мы виделись вчера. Я привел её вниз и показал, что получилось. Она сказала, что хочет сделать подвал более живым и поэтому принесла с собой орхидеи. Не знаю, что случилось и почему, но я очень рассердился. Я сбросил баночку с орхидеями со стола, стал кричать и топать ногами - в общем, вел себя отвратительно. Она бросилась бежать и я погнался за ней. Но она взлетела по лестнице так быстро, что я намного отстал. Потом я бежал за ней по улице и что-то выкрикивал. Кажется, угрозы. Во мне вдруг проснулась неестественная дикость и сила. А после этого я вернулся домой. Эта женщина научила меня двум вещам: никогда не доверять женщинам и бояться себя. И ещё я почти поверил, что в моем подвале ничего особенного нет. Ну подвал, ну и что? Зачем мне туда лезть? Она просто заставила меня взглянуть на это со стороны и почти убедила. Я решил больше не спускаться.

С этого дня я перестал думать о женщинах и стал вести себя как обычный человек: здоровался со всеми, уступал места в транспорте, не заговаривал с незнакомцами и не ходил задом наперед, даже если мне хотелось. Я ограничил свою свободу. Так продолжалось довольно долго. Вначале я скучал, а потом стал забывать подвал. Мне все говорили, что я выгляжу лучше, хотя я чувствовал что катастрофически старею. Возраст наваливался - как будто каждый день на тебя набрасывают ещё одно толстое пуховое одеяло. Ведь раньше, когда я большую часть времени проводил в подвале, я старел гораздо медленней - раза в три. На самом деле мне за пятьдесят, но выгляжу я на тридцать.

Люди старались не говорить со мной о моем прошлом, так, как будто в нем была постыдная тайна. Они считали мой подвал позором - позором для себя, как ни странно. Я не мог им обьяснить и не хотел. Но меня все это бесило. Однажды я ввязался в спор с кузеном, который стал доказывать мне, что я сумасшедший, по крайней мере был сумасшедшим. Я говорил ему про подвал, но он не понимал и твердил свое. У меня уже не осталось никаких доводов и я сказал - ну ладно, давай я тебе принесу что-нибудь оттуда.

Я пошел в подвал принести что нибудь, никогда не видевшее света. Что-то не от мира сего. Я хотел вначале принести кирпич, но потом придумал лучше. За то время, пока меня не было, подвал изменился. Орхидеи, которые я сбросил со стола, не умерли, а размножились и выросли до размеров цветной капусты - теперь они расли везде на стенах, и их цветки были похожи на головы ящериц с открытыми пастями. Я сорвал одну и принес ему в доказательство.

Я ткнул цветок ему прямо в лицо - пусть видит.

Когда он увидел, то ужасно испугался и стал метаться по комнате. Он, который только что сам обвинял меня в безумии, вел себя как безумец. Мне пришлось бегать за ним, чтобы вручить орхидею. Когда я его догнал, он начал отчаяно отбиваться, но быстро перестал.

Я пошевелил его и так и этак и убедился, что он мертв. Все дело видно было в цветке - не даром я не хотел нести орхидеи вниз. Нужно было что-то делать с телом. Я поступил проще всего - я дал себе клятву никогда не спускаться в подвал и, чтобы подтвердить свое решение, сбросил тело вниз. Я послушал, как оно загрохотало по ступенькам.

После этого я жил как в тумане. Я отвечал на распросы, что-то обьяснял и вел себя как нормальный человек. Я знал, что принял правильное решение. И вскоре я посмотрел на дело другими глазами - мой подвал и вправду делал меня безумным или хотя бы нездоровым. Поэтому скажем ему "нет". Навсегда.

Я был очень хитер, я могу быть нечеловечески хитер, когда нужно. Никто меня не заподозрил. Мой кузен исчез бесследно, никого не нашли, никаких следов, или орудий, или улик. Никакого тела. Никакого мотива. Все было погребено там, внизу. Но однажды вечером я шел, чтобы принять ванну, половица проломилась у меня под ногой и я полетел вниз. Не знаю как я не убился, упав с такой высоты. Я снова оказался в подвале, вернее подвал сам достал меня. Я увидел, что орхидеи размножились ещё сильнее, теперь они росли на стенах сплошным живым ковром. Они полностью высосали тело, которое я сбросил, осталась лишь костная труха и металлические части одежды. Перед тем как выйти наружу, я нарвал целый букет.

Объясняю зачем.

Отсюда, из темноты, я яснее видел и понимал то, что творится наверху. Эти люди, которые задавали вопросы, и приходили, и выпытывали, хотели меня поймать. А поймать хотели для того, чтобы убить. Они думали, что я в чем-то виноват. Но виноват не я, а женщина, которая заразила мой подвал орхидеями. Они придут ещё раз. Там, в верхнем мире, я слаб и беззащитен. Любой негодяй может меня обидеть. Я решил обороняться и для этого нарвал букет холодных цветов.

Я вышел на дорогу и стал раздавать цветы тем, кто казался мне опасным. Они не хотели брать, но я заставлял. За две ночи я раздал все и решил спуститься за новыми. Но оказалось, что цветов мне не хватило. Я как раз собирался спуститься, когда незнакомые люди ворвались в мой дом, связали меня и увезли.

Я плохо помню то, что происходило дальше. Меня обвиняли в убийстве и многих нападениях, в том числе на одного ребенка, а я обьяснял, что они показались мне опасными и я просто дал им цветы. Я был очевидно прав, но они не понимали. Их логика была извращена и поэтому они называли сумасшедшим меня. Но я могу дать им сто очков вперед по рассудительности. Спросите меня когда родился Наполеон - и я отвечу. Спросите сколько спутников у Сатурна и я отвечу тоже - не говоря уже о математических поблемах. В математике я почти бог. Я беру такие интегралы, что любой академик разведет своими высохшими лапками. Конечно, я не могу сказать какой сегодня день и год или в какой стране живу - но это ведь понятно, я давно уже не интересуюсь политикой, а мое время, личное время, течет по другим законам. В подвале нет ни дней, ни ночей, ни зим, ни весен.

Скоро мне стали колоть лекарства. Они так мутили рассудок, что я был как сильно пьяный и не мог найти вход в подвал, чтобы сбежать. От этих лекарств я себя ужасно чувствовал. У меня дергались мышцы по всему телу. Я не мог ни рисовать, ни запустить палец в ухо или нос, потому что и палец, и нос все время сдвигался. Моя нижняя губа все время дрожала и вытягивлась лодочкой. И были отчаянные, костоломные судороги. Они увидели, что я почти мертв, и прекратили лечить.