Фанатик - Страница 8

— Почему об этом не было сообщено в штаб на Новом Париже?

«Неужели он настолько наивен?»

По-видимому, что-то выдало его замешательство. Всего во второй раз, с тех пор как он встретил Каша, лицо молодого человека исказил гнев.

— Не трудитесь, чёрт вас подери, использовать в качестве оправдания пример Трека. Я хорошо знаю, что садистов и извращенцев терпят — одобряю ли я это, или нет, а я не одобряю — в качестве персонала тюрем. Но это — оперативное соединение Народной Республики! Официальное, на военной службе, во время войны. Поведение человека с такими отклонениями от нормы, как у Джамки, создаёт очевидную угрозу безопасности! Тем более что он был явным психом!

Свирепея, Каша взял один из чипов и как обвинитель, предъявляющий жюри оружие убийства, выставил его напоказ.

— Это запись пыток и убийства рядовой флота!

Юрий почувствовал, что кровь отхлынула от его лица. Конечно, до него доходили слухи о том, что творилось в частном доме Джамки внизу на планете. Но, по многолетней привычке, он игнорировал эти слухи и списывал наиболее экстравагантные из них на преувеличения, обычные для любой сплетни. По правде говоря, Радамакэр, как и адмирал Чин, был по большей части благодарен за тайные извращения Джамки. Это занимало ублюдка и не давало ему стоять у Юрия над душой. Пока Джамка предавался своим привычкам вдали от оперативного соединения, Радамакэр мог заниматься своим собственным делом. Совать нос в частную жизнь столь высокопоставленного офицера ГБ как Роберт Джамка было опасно, очень опасно. В конце концов, он был начальником Радамакэра.

— Боже правый.

— Бога нет, — резко произнес Каша. — Постарайтесь, что бы в дальнейшем я не слышал о вас таких выражений. И ответьте на мой вопрос — почему вы не сообщали об этом?

Юрий замялся, подыскивая слова. В явном фанатизме юноши было нечто, обезоруживавшее его собственный цинизм. Если у него и были какие-нибудь сомнения прежде, то теперь он понял, что Каша был Истинно Верующим. Одним из тех пугающих людей, которые, если не пользовались собственной властью в личных интересах, ни мгновения не колебались карать всех, кто был не в состоянии соответствовать их собственным политическим стандартам.

— Я этого не сделал… — он вздохнул. — Я ничего не знал об этом убийстве. То, что происходило внизу… Я имею в виду, что присматривал за ним, как и Чин, когда он бывал на борту флагманского судна адмирала — или где-нибудь ещё во флоте — что бывало не слишком часто, он мало занимался своими обязанностями, проведя большую часть времени на одном из СД или на планете…

«Я мямлю как идиот».

— Это ложь, — категорически заявил Каша. — Об исчезновении ракетного техника третьего класса Каролины Кведилла вам было доложено пять месяцев назад. Я нашел это в ваших отчетах. Вы провели поверхностное расследование и сообщили об её «отсутствии без увольнительной, предположительно дезертирстве».

Имя пробудило память Радамакэра.

— Да, я помню тот случай. Но она исчезла во время увольнения на поверхность — время от времени это случается — и…

Он забыл о предупреждении Каша.

— О, Боже, — прошептал он. — После того, как я произвёл первые проверки, Джамка приказал мне бросить расследование. Он сказал, что у меня имеются более важные задачи, чем пустая трата времени на рутинный случай флотского дезертирства.

Темные глаза Каши уставились на него.

— Ладно. Ну, в наказание я собираюсь потребовать, чтобы вы просмотрели этот чип целиком. Убедитесь, что вы недалеко от туалета. Как минимум однажды вас вырвет.

Он резко встал на ноги.

— Но это — позже. Прямо сейчас мы должны закончить расследование в отношении вас. Местная ситуация в таком безобразном беспорядке, что я не могу позволить бить баклуши офицеру с вашим опытом. Я отчаянно нуждаюсь в персонале, на который могу положиться.

Он хмуро ткнул большим пальцем в сторону сержанта:

— Мне даже пришлось вызвать морских пехотинцев с одного из кораблей оперативного соединения, так как я не знаю, кто из сотрудников ГБ этого корабля был связан с Джамкой.

Сердитый взгляд был теперь сосредоточен на Юрии.

— Но это если вы сможете убедить меня в своей политической благонадежности, то есть в непричастности к произошедшему с Джамкой… Я всё-таки назову это «убийством», даже притом, что лично я считаю, что этот человек заслуживал пули в голову. Только это следовало сделать официально.

Юрий поколебался. Потом, предположив, что Каша торопится решить вопрос, рискнул добровольно предложить себя для медикаментозного допроса. Почему бы и нет? Каша мог приказать сделать это вне зависимости от согласия Юрия.

— Вы можете накачать меня любой сывороткой правды по вашему выбору. — Он старался казаться настолько уверенным, насколько возможно. — Ну, есть одна, на которую у меня аллергическая реакция — это…

Каша перебил его.

— Ни в коем случае. Среди вовлеченных в дела Джамки людей — здесь, кажется, у этой свиньи сложилась целая секта — был один из врачей этого корабля. Я понятия не имею, как он мог бы фальсифицировать запасы медикаментов, именно с целью защитить себя, если попадет под подозрение. Так что мы воспользуемся испытанными методами.

Каша повернулся и открыл дверь. Не оборачиваясь, он вывел Юрия в коридор. Когда Радамакэр, следуя за ним, подошел к здоровенному сержанту морской пехоты, он внезапно понял, что знает этого человека. Он не знал его имени, но это был гражданин сержант Пирс, один из морских пехотинцев, приписанных к кораблю Шарон Джастис.

— Три наших отделения с «Правдивости» только что были вызваны Специальным Следователем, — шепнул Пирс. — Здесь всего четыре часа.

Радамакэр покинул комнату. Каша шествовал по коридору метрах в десяти перед ними. Как раз вне зоны слышимости шёпота.

— Что произошло? — тихо спросил Юрий.

— Ад вырвался на свободу, сэр. Это были, возможно, самые интересные четыре часа моей жизни.

Гражданин сержант кивнул на Каша.

— Это жуткий сукин сын, сэр. Верите, или нет…

Сержант прервался, увидев, что Каша нетерпеливо поворачивает голову, чтобы увидеть причину их задержки.

После этого они шли в тишине. Каша задал быстрый темп, ведя их через замысловатые коридоры огромного военного корабля лишь иногда на мгновение задумываясь. Юрий, вспоминая, как он сам потерялся, в первый раз оказавшись на борту супердредноута, дивился, каким образом Каша так ловко управляется с этим.

Впрочем, удивлялся он не очень сильно. Рейс из Нового Парижа был долгим, и Юрий был совершенно уверен, что специальный следователь провел всё это время, готовясь к своим обязанностям. Часть из которых, наверняка, предполагала изучение планировки судна, на котором предстоит работать.

Обязанности. Потребности государства.

Он потратил больше времени на другой вопрос. Юрий наконец-то вспомнил, что убитая Джамкой женщина тоже была приписана к кораблю Шарон Джастис.

Это было… странно. Не сам этот факт, а то, что Каша, посадив Шарон Джастис — и самого Юрия — под арест, после того круто повернул и использовал личный состав морской пехоты того же самого корабля для…

«А для чего именно? Что, черт возьми, он делает?»

Как только они вошли в большое помещение, являвшееся их целью, Юрий понял это. По крайней мере, частично.

Помещение обычно использовалась как спортзал для солдат ГБ. В некотором смысле, оно и сейчас так использовалось. Насколько избиение можно называть «упражнениями».

Он в ужасе уставился на человека, прикованного к тяжелому стулу в центре помещения. Это была гражданка капитан Шарон Джастис, обнаженная до пояса за исключением бюстгальтера. Он едва смог признать её. Верхняя часть тела Шарон была покрыта синяками, а лицо распухло. Вся голова и грудь были залиты кровью.

— Простите, сэр, — прошептал морпех. Стоны Шарон перекрыли приглушенный звук слов. — Мы будем аккуратны, насколько сможем. Но… или это, или получить то, что получил добрый доктор.