Фан-клуб колдовства - Страница 2

– Ты чего? – с любопытством спросила Танька.

– Да так. Ты, когда сюда шла, пса, такого странного, не видела?

Танька неуверенно покачала головой:

– Вроде нет. Ну тявкали из-за заборов, как всегда…

– А кота – здорового?

– Тебе конкретный кот нужен или любой сгодится? – поинтересовалась Танька. – У нас тут, знаешь ли, полно котов, и все как один здоровые.

– Ага, – неопределенно протянула Ирка. – Ладно, ты иди, только осторожно. Я постою пока, посмотрю.

– На что посмотришь? Почему осторожно? Странная ты какая-то сегодня, – уже выходя, заявила Танька.

– Нормальная, – отрезала Ирка. Ну не объяснять же ей, что именно здесь, у этой самой калитки, три дня назад Ирка впервые встретилась с жутким псом.

Вжимая голову в плечи под редкими, но тяжелыми каплями дождя, Ирка неслась к дому. Хотелось успеть под крышу до того, как, развозя дорогу в непролазную грязь, обрушится «гроза в начале мая». Пусть ее поэтически настроенные личности любят, а Ирка терпеть не может. Она уже видела свою калитку, как вдруг из буйных зарослей у соседского забора вышел пес. И невозмутимо уселся посреди дороги, отрезая путь к спасительному крыльцу. Ирка, всегда ладившая с окрестными собаками, почему-то мгновенно поняла – с этим ей подружиться не удастся. А потом веки пса дрогнули, и в Ирку зряче уставились слепые бельма. Белесая муть заколебалась вокруг девчонки, ее сильно затошнило, земля медленно стронулась с места и поплыла из-под ног. Частые капли дождя лупили по плечам, а белые собачьи глаза придвигались все ближе, ближе. Пес не торопился, словно наслаждался Иркиным испугом. В горле у Ирки сухим наждаком заворочался настоящий ужас. Она поняла, что капитально влипла, – и тут на дорожку перед ней рухнул кот.

Потом Ирка никак не могла понять, откуда же он взялся. Ну не было над дорожкой веток, ни единой! Не с облака же? А в тот момент девочка смогла лишь заметить, какой он здоровенный. Ну прям камышовый кот, говорят, у Днепра такие еще водятся. Масти он был самой что ни на есть дворовой – как будто целой шкуры нужного размера не нашлось и ее соштопали из остатков от других котов: рыжих, черных, серых и белых, и даже, кажется, зеленоватых. Котяра уселся между девчонкой и псом. Закинув вытянутую заднюю лапу за голову, принялся неторопливо вылизываться. Розовый язык двигался размеренно. Выставленную лапищу украшали полностью выпущенные, растопыренные когти. Зловеще поблескивающие, будто стальные, они лениво, но недвусмысленно появлялись… прятались. Белая муть рассасывалась, словно втягивалась обратно под бельма собачьих глаз. А когда липкий туман растаял полностью и в горле пса вскипел странный полурык-полушипение, кот вдруг коротко фыркнул. Ирка могла поклясться – фырчание означало что-то вроде: «Чихал я на ваши угрозы!» Котяра поднялся и, надменно-брезгливо переступая лапами, двинулся в обход. Его полосатый хвост торчал строго вверх, будто палка с нанизанными трехцветными колечками – черное, рыжее, белое, почти как у гаишника жезл…

Сделав пару шагов, кот обернулся и нетерпеливо глянул на Ирку. Девчонка пошла за ним, невольно стараясь держаться как можно ближе к неожиданному защитнику, чуть не наступая ему на задние лапы. Пес не шевелился, лишь медленно поворачивал голову, ни на миг не отрывая от девчонки страшных белых глаз. Но кот явно и демонстративно не обращал на противника никакого внимания. Лишь иногда оглядывался на Ирку, проверяя, здесь ли она, да торопливо убирал лапы, если та придвигалась слишком близко. Так он довел Ирку до самой калитки и тут же роскошным прыжком метнулся в сторону.

Ирка услышала, как за ее спиной вскочил пес. Она влетела в калитку и дрожащими руками набросила толстый стальной крючок. За забором мягко переступили собачьи лапы. Ирка отпрянула от калитки, зажимая себе рот рукой, чтобы не завизжать. К щели между досками плотно прижимался черный собачий нос и тянул, тянул, тянул в себя воздух. Ирка почувствовала, что и ее тянет туда, за калитку, на улицу. Круто повернувшись, она понеслась к дому, и тут же весенний ливень рухнул стеной.

Когда вечером, после дождя, Ирка решилась выглянуть, конечно, не было ни пса, ни кота и никаких следов. Лишь превратившаяся в сплошную грязь дорога.

Сейчас тоже – ни пса, ни кота. Только Танька, взбирающаяся вверх по крутой улице. Вот и она скрылась за поворотом. Ирка покачала головой. Нет, не станет она никому рассказывать о странных зверях. Даже Таньке. За придурочную примут. Пес на нее незрячими глазами смотрит, кот домой провожает – форменный идиотизм. Слепые ходят, хромые видят. Не надо ужастики на ночь смотреть. И вообще уже уходить пора.

Наскоро ополоснув таз, Ирка помчалась к себе в комнату переодеваться. Поморщилась, вытаскивая из скрипучего шкафа юбку. Ну что же делать, если джинсы теперь только стирать, а других штанов у нее нет. Может, и к лучшему, вдруг приезжая не любит девочек в джинсах. Встречаются еще дремучие люди.

Схватив сумку, Ирка понеслась вниз по лестнице. На мгновение остановилась перед зеркалом. А ничего! Она охватила себя ладонями за талию. Еще сандалии вместо кроссовок, волосы распустить, и будет совсем неплохо.

Она потянула с волос тугую резинку.

– О, намылилась! Прихорашивается! Лишь бы швендять! – от внутренних дверей на Ирку неодобрительно взирала бабка.

– Я учиться иду! – возразила Ирка. Наклонилась, застегивая ремешки сандалий и пряча от бабки лицо. Сейчас ругаться с бабкой нельзя, а то обозлится и не выпустит, тогда прости-прощай все Иркины надежды.

– Учиться! – Бабка презрительно оттопырила губу. – Ну вылитая мать! Та тоже: вроде бы училась, а потом – фить! Только ее и видели! Полгода вже не звонит!

– Мама звонила! – почти выкрикнула Ирка, мгновенно позабыв о своем решении не ссориться с бабкой.

– Когда это? – поинтересовалась бабка, язвительно выгнув черную крашеную бровь.

– А вчера! – решительно заявила Ирка, бестрепетно глядя старухе в глаза.

– Та ну? – удивилась та. – Чего ж я не слышала?

– Ты огород копала, а разговаривать надо было быстро, там звонки дорогие.

– То-то же, шо не дешевые. Ну позвонила, и добре. Як там она?

Ирка неопределенно повела плечом. Врать она не любила.

– Вроде нормально.

– А раз нормально, могла бы грошей родной дочери прислать. Пальто, вон, к зиме трэба…

– А трэба, так ты и купила бы, – опять огрызнулась Ирка, отворачиваясь. Кажется, бабка ей поверила. Ирка быстро поморгала, стряхивая слезы с ресниц. Не смеет бабка осуждать ее маму! Никто не смеет! Раз не звонит, значит, не может! Хотя… Вот бы и вправду позвонила!

– Купила! – ворчала за спиной бабка. – У тебя свои гроши есть! Не тратила б на всяку дурну учебу, так и було б пальто. Школы ей мало! Шо ж то за дытына такая заученная!

Ирка только фыркнула. И тут же испуганно вздрогнула – фырчит ну совсем как тот кот. А деньги у нее и правда свои. В чем бабке не откажешь – честная она. Продаст хоть яблоки, хоть картошку, хоть те же яички домашние, сразу Ирке ее долю. Работала – получи! Тратить Ирка могла как хотела. Бабка ворчала иногда, но не вмешивалась: твои деньги – делай что хочешь! Иногда это радовало, а иногда – обижало. Казалось, начни она покупать выпивку или вообще наркоту, бабка и внимания не обратит. Твои деньги!

– Курей запереть не забудь, потом иди! – велела бабка.

– Не могу, мне опаздывать нельзя. – Губы у Ирки дрожали от обиды.

– Бездельница! – Бабка гневно нахмурилась.

– Неправда! – тряхнула волосами Ирка. Ей все больше хотелось разреветься. Несправедливо бабка говорит! А тут еще коты и собаки всякие. И мама. Раньше тоже появлялась редко, а как в Германию на заработки уехала – так и все, глухо, как в танке. – Неправда!

– Ну и неправда! – вдруг согласилась бабка. – Да только ты, Яринка, не зазнавайся! И запомни, будешь до ночи шататься, домой не пущу!

Ирка побежала к калитке. И уже не видела, как бабка печально покачала головой и наскоро перекрестила ее вслед.