Факультет «Переполох» (СИ) - Страница 3

С пола, шустрым чёртиком из табакерки, вскочила юная девушка, вчерашняя девчонка. От резкого движения головы, заколка не выдержала и отщелкнулась, отлетая в сторону, и выпуская на волю копну темно-русых волос.

- Ой, я тут нашла... И увлеклась, и... Извини, мам! Я завтра точно уберусь! - Щеки девушки заалели, а озорной взгляд, горящий предвкушением, сменился на смущённый.

- Конечно, только начни со спален, кухни и коридора. А в библиотеке и флигеле дедушек я уберусь сама, а то точно потеряю тебя среди винтов, болтов, гаек и шестерёнок! - Старшая женщина крепко обняла подбежавшую дочь.

- Как день на работе? - Тут же услышала вопрос, заданный с искренним интересом.

- Пошли на кухню, за готовкой все и расскажу. - Засмеялась та в ответ, вытаскивая из-за уха ребенка угольный карандаш для чертёжных набросков.

Кухня в этом доме располагалась в диаметрально противоположной стороне от библиотеки и занимала половину первого этажа. Когда-то здесь жила большая семья хомяков, но они выставили дом на продажу, переезжая поближе к столице, а Эллине Лиркас, бежавшей из этой столицы куда глаза глядят, дом подошёл и по цене, и по расположению, и по наличию небольшого флигеля, отделенного от основного дома фруктовым садом.

 Сама Эллина, или Эли, как её звали друзья, была лисой. Как и все в её семье. Крупная рыжая красавица сводила самцов с ума, даже отвлекая от охоты. Впрочем, Эли была красива в обеих ипостасях. Училась на правоведа, благополучно пережила два сезона звериного гона и продолжала обучение. Возможно, помогло то, что ночевать вне дома она не оставалась, и сразу после занятий бежала домой. Потому что дома был папа.

 Иногда Эллина задавалась вопросом, а как папа смог встретить маму? Её отец был увлечённым артефактором, хотя сам себя называл инженером. Десятки патентов украшали стены, его работы были изумительно точны и надёжны. Но, увлекаясь очередной идеей, он мог забыть и поесть, и поспать. И зачастую, только волевое усилие дочери заставляло его оторваться от очередного "чудеснейшего" механизма.

 А уж если дом Лиркасов навещал дядя Берк, брат - близнец отца, в равной степени наделённый талантом, то Эллине иногда хотелось вызвать пожарную бригаду, чтобы окатили этих спорщиков водой.

 Дядя Берк считал, что артефактор, это тот, кто может найти кучу ненужного хлама, и создать другую кучу хлама, но уже нужную именно ему. Вдобавок к таланту у него ещё и авантюризма была с излишком, поэтому дядя пропадал в путешествиях и на археологических раскопках. Его вечный спутник, оставшийся сиротой какой-то дальний родственник, дядя Вилл, полностью разделял увлечения Берка. Поэтому рассказы перерастали в споры, и заканчивались настоящими баталиями на тему применения науки в жизни.

 Слушая эти ожесточенные споры, Эли только благословляла небеса, что семейное призвание обошло её стороной, и видела себя в будущем успешным адвокатом или даже судьёй!

Но, на третьем курсе в академии появился новый преподаватель, и сердечко красавицы-лисички самовольно изменило любимому праву, выбрав совсем другого кумира. А потом случился гон, вечный бич студенток-оборотниц. Да и самец, бывший внимательным и горячим, резко охладел и отдалился.

 Последним ударом стало понимание, что она ждёт ребёнка, а её мужчину поздравляют с помолвкой. И хоть шушукались по углам, что помолвка та на "капиталах", и что невеста от своего зверя сильно не отличается, свинья свиньёй, легче от этого Эллине не было.

Сославшись на болезнь, она заперлась дома, поэтому и стала свидетельницей явления дяди Вилла с израненным и полуживым дядей Берком на руках. Из спутанных объяснений и разговоров она поняла, что дяди, со своими раскопками, перешли кому-то дорогу. Сообщила семье и о своем положении, вызвав удивившую её радость, дядя Берк даже решил отложить собственные похороны и собрался выкарабкиваться из своего состояния.

 Поэтому этот дом был просто находкой для странного лисьего семейства. Во флигеле расположились три увлекающихся гения - инженер, механик и археолог, сад обзавелся парой скамеек, качелями и песочницей, дом отмылся и перепланировался, а высокий забор украсился разноцветными вьюнками, цветущими почти весь год. Уже незадолго до появления ребенка на свет, проходя по дому, который она только-только закончила обставлять, лисичка с грустью поняла, что создавала себе норку, без надежды на появление пары.

На втором этаже размещались две спальни и большая гостиная между ними, уже сейчас заваленная игрушками для малыша. На первом кабинет отца, библиотека, холл и кухня, совмещённая со столовой. Ни для других детей, ни для мужа места не предусматривалось.

В положенный срок появилась она, её малышка. С первым криком дочки вся жизнь Эллины сосредоточилась на этом чуде. Когда девочка подросла, а деньги от продажи имущества в столице и от папиных патентов стали заканчиваться, Эллина устроилась на работу в юридическую контору, благо, её почти трёх курсов хватало для такой работы, а специалистов здесь не хватало.

 Городок располагался рядом с человеческими общинами, куда двуипостасных старались просто не пускать без самой крайней нужды, да и в обслуживании вполне могли отказать, как и в помощи. Поэтому лишний раз посещать Ньюберг Эллина не любила. Но иногда приходилось, разыскивая по делам наследства уехавших вдов-человечек, детей полукровок без ипостаси или со спящим зверем...

 У Сабрины зверь тоже спал. Как так получилось, Эллина не знала. Девочка родилась здоровенькая, точная копия мамы, только в отличие от рыжеволосой и зеленоглазой Эллины, Сабрина была темноволосой и кареглазой. Зато, к восторгу дедушек, дар и призвание к артефакторике у дочери проявились, чуть ли не с пелёнок. По крайней мере, Эллина не могла вспомнить, Сабрина начала сначала говорить, а потом прикручивать всякие гайки, или наоборот. Вот то, что поползла она, в первый раз потянувшись за шестерёнками, это было точно.

- Мам, я тут недавно прочитала про набор на новый факультет... - неуверенно начала Сабрина.

- Юридической академии Лоусена? Я тоже. Особенно условия порадовали. - Эли улыбнулась, - ты же до "обязательств" не дочитала?

- Нет. - Вздохнула Саби. - Просто... Это же юридическая академия, мам! Столица! Какие там мастера преподавать будут!

- Саби, это вновь открытый факультет. Материальной базы никакой, преподаватели программу будут создавать на ходу. - Эли понимала, что это не те аргументы, которые готов принять её ребёнок. - А твой спящий зверь? А если проснется посреди обучения?

- А если никогда не проснется? Мне до конца жизни носа на улицу не показывать? - Обиженно пробурчала девушка.

- Дочка, это не шутка. Я с привычной ипостасью не справилась с инстинктом зверя! - Женщина старалась донести до дочери свою тревогу. - А тут... Ты становишься зверем, понимаешь? Разума нет, ни одного отголоска. Такие девушки попадают в муниципальные учреждения, где им "помогают" справиться с ипостасью! Я мирное существо, но видя девушек после той помощи, разнесла бы ко всем чертям.

- Мам, а тебя беспокоит только то, что я могу попасть в беду, если зверь проснется? - Внимательный взгляд тёмных глаз насторожил Эллину.

Она хорошо знала, что он означает. Сейчас её посвятят в "страшную тайну". Такой взгляд был у её малышки, когда она рассказывала про очень-очень нравившегося мальчика, так сильно нравившегося, что Сабрина даже починила ему сломанную игрушку-паровозик, и даже, с ума сойти, ничего с него за это не взяла! С точно таким же взглядом дочь рассказывала, каким образом в чайной старухи Скрег, что любила фыркнуть в след Эллине про столичную вертихвостку и развратницу, появилась ничем не выводимая вонь. Так что опытная лисица, кивнув девушке в знак согласия, выдохнула, успокаиваясь, и приготовилась узнавать новый секрет дочери.

 Сабрина положила нож, которым чистила картошку, и вышла из кухни. А вернувшись, положила на стол перед матерью пару серёг и ободок с объемным украшением в виде нескольких шестерёнок.