Факелы на зиккуратах (СИ) - Страница 136

Для Аластера Армониа – прорывом. О том, что он появится в этом шоу, Аластер не сказал только тем, с кем не смог связаться или кто его избегал. Фабиан – тот вынужден был дать клятву, что обязательно будет смотреть его выступление.

Фабиан хлопнул дверью. Через две минуты он говорил с главным редактором «Доброго дня!». Еще через семь минут – с Аластером. Еще через десять минут менял пиджак и галстук – ему хотелось выглядеть чуть менее официально, куда более непринужденно, тем более с Аластером.

В октокоптере, который должен был доставить его в студию, Фабиан говорил с Огбертом; с генпрокурором; с директором фискальной полиции; с Евангелиной Балиану; требовал от Кронелиса и Севастиану срочной встречи. Шел по коридорам в студию – и все говорил с Севастиану. Аластер выскочил ему навстречу. За ним – гример с огромной кистью в руке, готовый возмущаться.

– Ты охренел?! – зашипел Аластер. – Ты какого приперся?

– Тебя поддерживать! – навис над ним Фабиан. Аластер сжался – Фабиан был в ярости. Точнее, Фабиан казался совершенно спокойным, готовым веселиться, очаровывать, как всегда – но он был в ярости.

– Доброе утро, Фабиан, – настороженно сказал Карстен Лорман, ставший за спиной Аластера. – Я удивлен тебя видеть здесь. Это неожиданно.

Фабиан улыбнулся.

– Я сам удивлен, – любезно сказал он. Перевел взгляд на ведущую – Марину Вейсс, которая спешила по коридору ему навстречу. Изготовился очаровывать – широко улыбнулся, начал говорить ей дежурные комплименты. Она делала вид, что польщена, переводила взгляд с Аластера на Фабиана, жаждала – вожделела объяснений.

– Кажется, он решил угробить свою карьеру, – скорбно сказал ей Аластер. – Либо он построил настолько далеко идущие планы, что расхлебывать их придется нашим прапраправнукам.

– Вы хотите пойти первым блоком? – спросила Марина Вейсс у Фабиана.

– Мы хотим идти первым блоком? – обратился он к Аластеру.

– Меня вполне устраивал второй. Я готовился ко второму, – осторожно сказал Аластер.

– Я тоже. Не обращайте на меня внимания, я просто поддержу Аластера, просто вставлю пару своих слов.

– Но на всякий случай вызовите несколько бригад реаниматологов, если после слов милого и кроткого Фалька ваан Равенсбурга вы, ваши продюсеры и руководство канала свалится с инфарктом, – радостно оскалился Аластер.

Улыбка Марины Вейсс померкла; Карстен тяжело вздохнул. Марина Вейсс посмотрела на Фабиана. Тот – пожал плечами.

– Мы дружим с Аластером что-то около двух с половиной десятилетий. Он неплохо изучил меня, – с виноватой усмешкой сказал он.

Марина Вейсс подозвала ассистента, велела принести копию сценария передачи, вручить ее Фабиану, проинструктировать его.

– Я… – начала было она, но перебила себя и вместо этого воскликнула: – черт побери!

Она сжала кулаки, радостно подпрыгнула и решительно зашагала в студию.

– Господин пятый консул? – робко сказал ассистент. Он нервно икнул, заметив на себе очень тяжелый взгляд Руминидиса.

Фабиан все связывался с чиновниками, не обращая внимания на гримера, на нервничавшего Руминидиса, на суетившегося вокруг него Аластера, который просто изнывал от любопытства. Он требовал от Огберта личной встречи, ругался с Кронелисом, который отказывался перенести выступление перед магистратом, шипел на неустановленного человека, который отчитывался о каждом шаге Велойча, и упорно отказывался думать о том, что через пять минут – уже четыре – ему предстоит войти в студию с Аластером, а он еще совершенно не знает, что говорить. Зато он успел набрать сообщение и отправить его Абелю – ничего особенного, просто чтобы он переключился на второй инфоканал. Что Севастиану и Кронелис его смотрят, он не сомневался.

Пока шла реклама, Марина Вейсс сообщила ему, что их смотрит в два с половиной раза больше человек, чем обычно, и кажется, их аудитория все растет.

– Что бы вы там ни говорили, господин пятый консул, вы сделаете нам сезон, – сказала она. – А может, и не один.

– Фабиан, – улыбнулся он.

Она округлила глаза и настороженно моргнула.

– Фабиан, – повторил он. – Можете звать меня по имени. Думается мне, вы сумеете распорядиться этим приятным бонусом по достоинству.

– Охотно, – торжественно пообещала она, потерла руки и хищно улыбнулась.

Она начала говорить в камеру, сообщая темы, о которых пойдет разговор во втором блоке, представила Аластера, которого должны были знать многие зрители, и с благоговейным выражением на лице представила Фабиана.

– Вы решили поддержать вашего друга в нашем шоу, Фабиан? – спросила она.

– Не только. Его кампанию тоже. Его фонд. Сам-то Армониа в поддержке не нуждается, он сам кого хочешь поддержит, – хмыкнул Фабиан, покосившись на Аластера, сидевшего с довольным, но и настороженным видом, ждавшего подвоха и явно не представлявшего, в чем он может заключаться.

– А что для вас значат его компания и его фонд? – поинтересовалась Марина Вейсс.

– Для меня? Для меня лично? – уточнил Фабиан.

– Для вас лично. Насколько я могу судить, консулат, и вы в том числе, выступая в качестве его представителя, поддерживали эту кампанию.

– Поддерживаю, – согласился Фабиан. – В первую очередь, это возможность помочь тем людям, которые не обладают достаточными бойцовскими качествами, чтобы в одиночку выстоять против всего света. Некоторых такое противостояние закаляет, некоторых растаптывает. Но об этом Аластер расскажет куда лучше меня.

Он повернулся к Аластеру; тот перехватил инициативу, начал рассказывать о движении, о его целях, приводить примеры, вспоминать о некоторых случаях. Марина Вейсс слушала его с интересом, задавала вопросы, смеялась, хмурилась, казалась искренне заинтересованой. Но – Фабиан видел – недаром она слыла акулой среди ведущих таких ток-шоу: она поглядывала на него и поджидала удобного момента, чтобы вцепиться в него снова. И Фабиан ждал этого, с нетерпением, черт побери.

Аластер обратился к нему, дал возможность присоединиться к разговору, они напару вспомнили забавный случай, случившийся во время одного из посещений фонда.

– Ах, – драматично вздохнул Аластер. – Его так легко понять – броситься на шею Фальку – что может быть естественней, правда? – хитро прищурился он, ухмыляясь Марине Вейсс.

– Еще бы, – веселилась она. – Но Фабиан, вы сказали: в первую очередь. Значит, есть и вторая?

– Разумеется, – невозмутимо отозвался он. – Я хочу заполучить для меня и моего партнера возможность не притворяться и не прятаться. Такую же, которой контрабандой завладел Аластер.

Аластер выдохнул и обиженно уставился на него.

– Вашему партнеру? – быстро переспросила Марина Вейсс.

– М-гм, – охотно подтвердил он.

– Я изнываю от нетерпения узнать все о человеке, который смог завладеть вашим сердцем, – призналась она.

– Я сам изнываю от нетерпения представить его всему миру, но сдается мне, пока это преждевременно, – спокойно сообщил Фабиан. – Я боюсь представить, что меня ждет за мое самоуправство, – криво усмехнулся он. – Если переживу мою с ним следующую встречу – посмотрим.

– Я уже люблю его, – заломив руки, воскликнул в потолок Аластер.

Фабиан засмеялся, покосился на Аластера, снова посмотрел на Марину Вейсс.

– Так что, как видите, за любым, пусть даже самым благородным деянием, могут стоять самые эгоистичные мотивы, – произнес он. – Я поддержал Аластера и его идею с кампанией, потому что изменившееся общественное мнение не могло не сыграть и мне на руку. Думается мне, что не мне одному. В конце концов, что там говорят психологи? Это не порок, а вариант развития, да, Аластер?

– Ага. Попытка уравнять ориентацию и распутство – это попытка уравнять красное и мягкое. Прости, Фальк, но твой бывший коллега, этот Студт – живой тому пример. Гетеросексуальный и при этом отвратительно распутный. Я лично знаком со многими жертвами его распутства. А спроси его – он ведь будет разглагольствовать о слабостях, еще о чем, преподносить это как такую фривольную милость.