Фаирсан (СИ) - Страница 4
-Потащишь, ты же у меня добрый, — Селестия тихонько фыркнула и пихнула Фаирсана в бок.
***
Луна совершала свой ежесуточный обход корабля. Эти обходы были совершенно необязательны, но в монотонности корабельной жизни позволяли убить еще немного времени.
На корабле было два больших коридора. Центральный шел прямо от капитанской рубки до инженерных отсеков главных двигателей, и пройти его можно было за 10 минут медленным шагом. Спиральный коридор начинался и заканчивался там же, где и центральный, но он вился под обшивкой. Он планировался как место для прогулок и запасной проход, так что на него уже надо было потратить около часа. Обшивка корабля состояла из множества квадратных секций, каждая из которых представляла собой стопку тонких металлических листов. По пути такая обшивка надежно защищала корабль от разных неожиданностей, а по прибытии к цели, все эти стопки разложатся и выстроят огромную сферу размером с луну. Такая база послужит отличным перевалочным пунктом для последующих кораблей, в ней можно будет разместить космические доки и заводы, или даже построить портал для быстрой связи с родным миром. Вот только Эквестер порталом был не оборудован, а на последующие корабли надежды не было.
Раздавшийся шум, крики и топот отвлекли Луну от размышлений. Чуть не сбив ее с ног, из-за изгиба спирального коридора вылетела Селестия, несущая в зубах лист бумаги, а за ней с грохотом бежал Фаир, яростно размахивая крылышками.
— Отдай! Отдай! — Фаирсан чуть не плакал от обиды и злости.
— Тетя Луна, смотри, Фаир влюбился в Кенди-Кенди, — Селестия сунула Луне лист.
На бумаге с трудом угадывались очертания пони-единорога, по-детски нарисованного Фаиром. Кенди-Кенди была отважной разведчицей из фильма о защитниках летающих островов. Однажды, гуляя по отсеку с криокамерами, Фаирсан увидел в одной из них пони, похожую на Кенди, и его детская любовь расцвела ярким пламенем. Правда ту пони звали Кенди Свит, и она была пегасом, а не единорогом, но такие мелочи жеребенка не трогали. Он часами проводил рядом с ней, рассказывая разные истории, а у ее ног раскладывал свои рисунки. Тут Селестия его и выследила. Схватив один из рисунков, она побежала поделиться со всеми своим открытием, а обиженный Фаир кинулся следом.
— Селестия, — сказала Луна строгим голосом. — Ты понимаешь, что делаешь плохо? Ты очень обидела Фаирсана.
Подбежавший Фаир выхватил злополучный лист бумаги и бросился прочь.
— Тетя Луна, но разве это не весело?
— Нет, это очень серьезно. Догони Фаирсана и извинись перед ним.
Весь день Селестия искала брата, но не могла его найти — на таком большом корабле спрятаться было очень легко. Когда он не появился на обед и на ужин, чувство вины стало грызть так, что Тия не могла найти себе места. Наконец, она пошла в рубку и по громкой связи обратилась ко всему кораблю: «Лучик, прости меня, я не хотела тебя обидеть! Мне тоже нравится Кенди-Кенди! Прости меня, пожалуйста!» Когда Фаир вернулся в каюту, сестра бросилась к нему и протянула свою самую красивую заколку.
— Вот, возьми, это подарок для Кенди!
— Спасибо, Тия, она очень обрадуется, когда проснется.
Появившись на завтрак, Фаир быстренько съел несколько сушеных яблок и пучок сена, и убежал. Не в силах противостоять искушению, Луна пошла в капитанскую рубку и переключила монитор на камеру криоотсека.
«Смотри, Кенди, я нашел стихотворение, как раз про тебя», — Фаир положил перед собой книгу «Сказка о спящей пони с серебряной гривой», и с выражением прочитал.
Яркие звездочки всем светят с неба,
Но исчезают порой в облаках.
Милые звездочки, где бы я не был,
Будут светить мне в любимых глазах -
Самой веселой и самой красивой
Пони на свете с серебряной гривой.
Сердце моё постоянно стучит
Как перестук торопливых копыт.
Может однажды, когда ты проснешься,
Чувства свои я не стану скрывать,
Ты с пониманием мне улыбнешься,
Мы будем вместе летать и скакать.
***
— Еще 10 часов и поворачиваем, понятно? — сказал Фаирсан со всей строгостью в голосе, на которую был только способен. — Оставь хоть какой-то шанс тебя назад дотащить.
— Хорошо-хорошо, не переживай, я справлюсь, — Селестия не ела уже неделю и под кожей стали явно проглядывать ребра. Иней, покрывший порозовевшую шкуру, опять сделал ее белоснежной, блестящей в лучах волшебного шарика.
— Смотри, — Тия ткнула копытом в ледяной выступ. — Какой тут странный снег, так забавно пищит под копытами!
— Это сухой лед.
— Какой?
— Ну, замерзший углекислый газ.
— Не понимаю!
— Просто тут уже так холодно, что углекислый газ из воздуха кристаллизуется в лед.
Селестия остановилась, потрясенная этой новостью.
— Но тут его много! Целые кучи! Хватило бы на огромные пастбища и леса! Вот в том холмике больше углерода, чем я собрала в оазисе за все время!
— Это, наверное, очень здорово, — покивал головой Фаирсан, — только как это поможет нам сейчас?
— Вот если бы мы могли его растопить, или может как-нибудь вывезти отсюда в пустыню.
— Пошли уж, сестренка, фантазировать можно и по дороге.
Оставшийся путь Селестия пыталась придумать способ, как забрать с собой хотя бы пару тонн сухого льда. Ведь этого хватило бы еще на десяток яблонь, или даже можно оторвать от столика в капсуле немного дубового шпона и реконструировать пару настоящих дубов. Они, конечно, были бы не так полезны, зато внесли бы разнообразие в оазисе.
— Вот и все, Тия, — сказал Фаирсан остановившись. — Вот этот холм достаточно высок.
— Думаю, отсюда открылся бы чудесный вид, если бы было чуть светлее, — отозвалась сестра.
— У тебя час, потом идем обратно!
— Вся дрожу и трепещу, — усмехнулась Селестия и улеглась на лед.
Повторно войти в транс ей удалось быстрее и проще, чем ранее. Она до предела расширила свое сознание, и цепи, сковывающие ее сознание, зазвенели от натяжения. Но в обозримом пространстве была только тьма, ни одним из своих чувств Селестия не чувствовала жизни. Вдруг на краю сферы ее внимание привлекло пятно тьмы, еще более черной, чем темнота небытия. Заинтересовавшись, Селестия попыталась его коснуться. Страх и отвращение ударили ее с такой силой, что она чуть не очнулась от своего транса.
«Осторожнее, — прошелестел за спиной мягкий голос. — Не стоит трогать создания тьмы без подготовки и особой на то нужды».
«Что? Кто здесь? — Селестия попыталась обернуться, но тут же поняла, что в этом месте обернуться невозможно, потому что она и так видела сразу во всех направлениях. — Где ты?»
«Я внутри тебя»,- голос показался очень знакомым.
«Отец?»
«Да, в какой-то степени. Я — твоя генетическая память, опыт твоих предков. Я дам тебе пару уроков магии, чтобы ты не наделала глупостей».
«Отец, помоги найти Эквестера!»
«Нет, ты уже не смогла его обнаружить на пределе своих сил, значит он далеко. Но ты можешь почувствовать, живы ли пони».
«Как?»
«Отринь все чувства. Да, и чувство направления тоже. В эфире нет направлений, пытаясь их сохранить ты сама себя ограничиваешь».
Селестия попыталась. Она очищала сознание, убирая постепенно страх, усталость, боль, радость, счастье, потом убрала верх, низ, вперед и назад, она обратила свой взор на цепи, сковывающие сознание и они распались. Селестия оказалась сразу везде, во всем мире: вот яростная аура — солнце, желто-зеленое свечение — оазис, яркая аура — Фаирсан. И наконец, вот золотые ауры спящих пони, одна из которых выделялась особой яркостью и была похожа на ауру брата. «Луна жива, — поняла Тия. — Похоже, она тоже спит в криокамере». Селестия попыталась сосчитать ауры, и тут одна из них, ярко вспыхнув, рассыпалась серебряными искрами. Она сразу поняла, что это — смерть. Когда аликорн выйдет из транса, то испытает ужас и боль потери от того, чему она стала свидетелем, но сейчас Тия лишь отметила этот факт и осмотрела ауры еще внимательнее. Вот еще несколько серебристых следов ушедшей жизни. На Эквестере явно творилось что-то плохое, но большая часть пони еще были живы. «Пора возвращаться», — решила Селестия и огляделась напоследок.