Фабрика счастливых граждан. Как индустрия счастья контролирует нашу жизнь - Страница 6

Но, как это часто бывает с озарениями, картина позитивной психологии, представленная в первом манифесте, была расплывчатой. Привередливо выбирая из эволюционных, психологических, нейронаучных и философских утверждений и концепций, направление позитивной психологии было скорее слишком многоликим и имело слабо очерченные границы. Манифест скорее напоминал декларацию о намерениях, чем полноценный научный проект. «Как и все выборки, эта в какой-то степени произвольна и несовершенна», – утверждали авторы манифеста, но спешили объяснить, что специальный выпуск предназначен лишь для того, чтобы «возбудить аппетит читателя» относительно «разработок в этой области»⁹. Но что же на самом деле предлагала эта область? В основном ничего нового: уже хорошо знакомые, разрозненные заявления о самосовершенствовании и о счастье и глубоко укоренившиеся американские убеждения о силе индивида в самоопределении, облеченные в позитивистскую науку. Историю этих убеждений можно легко проследить по психологиям адаптивности и движениям 1980-х и 1990-х годов, фокусирующимся на самооценке, гуманистической психологии 1950-х и 1960-х годов, а также по консолидации культуры «помоги себе сам» и движений «духовного врачевания» на протяжении всего двадцатого века¹⁰.

Соответственно, можно заявить, что позитивная психология появилась на свет устарелой, подобно главному герою рассказа Ф. Скотта Фицджеральда «Загадочная история Бенджамина Баттона». Но не для ее отцов. По словам Селигмана и Чиксентмихайи, зародившаяся область предлагала «историческую возможность […] создать научный монумент – науку, главная задача которой понять, что придает жизни смысл»¹¹. Это включало в себя положительные эмоции, личную значимость, оптимизм и, конечно же, счастье. В таком виде позитивную психологию оптимистично заявили на самом высоком уровне академической психологии как новую сферу научной деятельности, способную сильно повлиять на окружающий мир сегодня, «а возможно, даже на мир всех времен и народов»¹². Никак не меньше.

Эта идея вызвала, мягко говоря, удивление и скептическое отношение, но Селигман был полон решимости выполнить свою миссию. В книге 1990 года «Как научиться оптимизму» бывший бихевиорист и когнитивный психолог заявил, что «оптимизм иногда может мешать нам трезво смотреть на реальность»¹³. Он утверждал, что озарение изменило его – «в тот момент я решил измениться»¹⁴. Селигман не хотел приклеивать проекту бихевиористский или когнитивистский, или даже гуманистический ярлык, а хотел открыть совершенно новую научную область, которая могла бы собрать как можно больше сторонников. В конце концов, путь к более позитивистской направленности в научном подходе к счастью уже был проложен: хотя и несмело, но Майкл Аргайл, Эд Динер, Рут Винховен, Кэрол Райфф и Дэниел Канеман уже наметили его в работах 1990-х годов. Все они утверждали, что предыдущие попытки понять счастье едва ли на что-то повлияли, не имели теоретической последовательности и достоверных процедур оценки, а также чрезмерно базировались на оценочных суждениях. Таким образом, возможно, осознавая, что в новой области позитивной психологии есть что-то причудливое, отцы-основатели признались: «может показаться, что это чистая выдумка», – и закончили манифест довольно обнадеживающим и уверенным заявлением: «Наконец-то настало время для позитивной психологии. […] Мы предсказываем, что позитивная психология в новом веке позволит психологам понять и развить те факторы, которые содействуют процветанию индивидуумов, сообществ и обществ»¹⁵.

Через несколько недель после избрания на пост президента АПА на столе Селигмана «появились» чеки, как выразился он сам. «Седовласые, одетые в серые костюмы юристы» из «анонимных фондов», которые выбирали только «победителей», приглашали Селигмана на встречи в роскошные здания в Нью-Йорке, расспрашивали, «что такое эта позитивная психология?», и просили предоставить «десятиминутные презентации» и «трехстраничные» предложения – и, как признается сам Селигман, «через месяц появился чек на полтора миллиона долларов. Благодаря этому финансированию позитивная психология расцвела»¹⁶. За очень короткое время область расширилась до беспрецедентных размеров. Уже в 2002 году объем ее финансирования составил около 37 миллионов долларов. Казалось, самый подходящий момент для публикации первого «Справочника по позитивной психологии», который объявил бы «независимость области». В главе под названием «Будущее позитивной психологии: Декларация независимости» делается вывод, что настало время «вырваться» из «традиционной психологии», основанной на «слабости» и «патологической модели» поведения человека. Составители справочника утверждали, что это руководство «просто было обязано случиться», и закончили выступление высказыванием: «Мы считаем […] что первый этап научного движения, которое мы бы охарактеризовали как декларацию независимости от патологической модели, пройден»¹⁷. Таким образом, с помощью широкого освещения в мировой прессе и шумихи в СМИ позитивные психологи успешно распространили среди ученых, профессионалов и простых обывателей идею, что наконец-то появилась новая наука о счастье, способная найти психологические ключи к благополучию, смыслу жизни и процветанию.

За несколько лет позитивные психологи оперативно создали широкую и глобальную институциональную сеть, активно распространяемую через программы PhD и Masters, создали премии, стипендии и специализированные курсы по прикладной позитивной психологии, организовали симпозиумы и семинары по всему миру, издали многочисленные справочники, учебники и статьи, запустили блоги и сайты для распространения информации и сбора данных об удовлетворенности жизнью, положительных эмоциях и уровне счастья с помощью онлайн-опросников, а также выпустили научные журналы, посвященные исключительно исследованиям в этой области, как, например, Journal of Happiness Studies, созданный в 2000 году, Journal of Positive Psychology – в 2006 году, и Journal of Applied Psychology: Health and Well-Being – в 2008 году. Как и предсказывал Селигман, позитивная психология воздвигла себе монумент. Но научные журналы, глобальные академические сети и информационная шумиха сами по себе не могли объяснить его быстрое возведение. Явно не обошлось без больших финансовых вливаний.

Гранты и финансирование не закончились с первым чеком на столе Селигмана. В последующие годы крупные инвестиции поступали от широкого круга частных и государственных организаций, заинтересованных в данной области. Уже в 2001 году ультраконсервативный и религиозный фонд Джона Темплтона, который Селигман похвалил в президентской речи на конференции AПA, выделил отцу позитивной психологии 2,2 миллиона долларов на создание Центра позитивной психологии при Пенсильванском университете. Очевидно, сэр Джон Темплтон был в восторге от этого проекта, учитывая его интерес к тому, как люди могут управлять сознанием, чтобы корректировать обстоятельства и формировать мир по своему желанию. Фактически Темплтон написал в 2002 году предисловие к тому самому «Справочнику по позитивной психологии», в котором по-прежнему настаивал на независимости этой области. «В меня вселяет надежду то, как нынешние и будущие исследователи формируют видение позитивной психологии, а фонды и правительства инициируют программы поддержки этой новаторской и полезной работы. Уверен, мы на правильном пути», – писал Темплтон. Позже фонд финансировал несколько проектов, изучающих взаимосвязь между положительными эмоциями, старением, духовностью и продуктивностью. Например, в 2009 году фонд выделил Селигману еще один грант, на этот раз в размере 5,8 миллиона долларов, на проведение дальнейших исследований в области позитивной нейронауки и на изучение влияния счастья и духовности на успешность в жизни.

Фонд Джона Темплтона был не единственной организацией, кто финансово поддерживал исследования в области позитивной психологии. Многочисленные как крупные, так и небольшие частные и государственные учреждения, включая Институт Гэллапа, Фонд Майерсона, Фонд Анненберга и Атлантические филантропы, предоставляли позитивным психологам солидное финансирование и целый ряд грантов, премий и стипендий. Например, Фонд Роберта Вуда Джонсона в 2008 году предоставил Селигману 3,7 миллиона долларов на разработку понятия позитивного здоровья. Аналогичным образом, Национальный институт по проблемам старения (НИПС) и Национальный центр комплементарной и альтернативной медицины (НЦКАМ) финансировали исследования позитивной психологии о влиянии благополучия, удовлетворенности жизнью и счастья на здоровье и профилактику психических заболеваний. Такие компании как Coca-Cola также внесли свой вклад, инвестируя в позитивную психологию с целью найти более дешевые и эффективные методы повышения производительности труда, снижения стресса и тревожности на рабочем месте, а также вовлечения работников в корпоративную культуру. Одной из недавних и наиболее значительных инвестиций, и, возможно, самой обсуждаемой в прессе, стала инициатива «Комплексная подготовка солдата» (КПС) стоимостью 145 миллионов долларов – психологическая программа, проводимая армией США с 2008 года в тесном сотрудничестве с Селигманом и Центром позитивной психологии. Представив программу широкой публике в специальном выпуске журнала «Американский психолог» в 2011 году, позже Селигман заявил, что обучение солдат и военнослужащих положительным эмоциям, счастью и духовному смыслу поможет «создать армию, которая будет сильна как физически, так и психологически»¹⁸ – или, как он назвал это другими словами, создать «несломимую армию»¹⁹ (мы рассмотрим этот вопрос подробнее в пятой главе). Инвестиции не ограничивались Соединенными Штатами. С момента основания в 2000 году все больше частных и государственных организаций из европейских и азиатских стран финансируют исследования в области счастья и позитивной психологии. Китай, Объединенные Арабские Эмираты и Индия – только некоторые из стран, недавно заинтересовавшиеся этой областью.