Exciter (СИ) - Страница 34

- Зачем ты подарил ему часы?

- Меня полностью вывести из его организма все равно нельзя. Пусть хоть что-то останется.

- На память? - Ангел насмешливо провел ножом по его волосам. - Ты все-таки был к нему неравнодушен.

- Прекрати это. Пусть будет счастлив.

Демон развернулся, одарив его быстрым поцелуем в неплотно сжатые смеющиеся губы, и скрылся по пожарной лестнице. Бегло осмотрел лифты, но ни в один не сел. Спустился вниз в лифтовой шахте, легко скользя по тросу ладонью, обтянутой кожаной перчаткой. Она разогрелась от сильного трения, и он скинул ее, приземлившись сверху на кабину лифта. Внутри кто-то был. Киллер открыл люк, спрыгнул и очутился в компании невысокого молодого человека с гитарой.

Они не обменялись ни единым словом. Но юноша снял гитару, аккуратно поставил её на пол и вытянулся в смирном ожидании. Демон подошел к нему вплотную и тесно прижал к стене кабины. Прикрыл глаза, касаясь его худых и бледных щек, поймал губы, чуть прикусил за нижнюю, отпустил, обхватил верхнюю, снова отпустил… черкнул зубами по лилейной щеке, и она немного порозовела. Юный гитарист едва слышно вздохнул, не отвечая на осторожные ласки. Тогда Демон грубо прихватил его за талию, отрывая от пола, и вгрызся в рот, брызнув кровью, его… и своей.

Киллер облизал его сливочный подбородок от алых потеков и начал расстегивать одежду. Лифт остановился, свет в нем погас. Осталась тусклая синяя подсветка шахты, видимая из открытого люка. Мануэль боролся с желанием нарушить молчание, но довольно скоро сдался.

- Ты спал с другим.

- Я вижу, новости отменно расходятся по проводам, - Демон невозмутимо скинул форменную куртку и ослабил пряжку ремня. - Тебя беспокоит тот другой или я?

- Я не хочу подбирать за ним остатки.

- Что ты называешь остатками?

- Пепел в твоих глазах. Ему же достался огонь.

- Ему не досталось даже воспоминаний обо мне. Он вернулся в свое прошлое, в поворотную точку до встречи со мной. Теперь мы не встретимся. Он никогда не узнает о моем существовании.

- Но ведь знал! Всё равно что знал, но забыл. Каково трахаться с тобой… - Ману ревниво покривил рот, и Демон снова впился в него искусанными и изрезанными, очень нетерпеливыми губами. - Мне больно. И противно. Остановись. Поговори со мной, черт возьми! - он отдышался от глубокого поцелуя. - Я не хочу тебя делить с половиной мира. Достаточно и того, что я делю тебя с твоим братом.

- Не ты с ним делишься. А он с тобой.

- Ах да, как я мог забыться. Великая милость и снисхождение, я по гроб в долгу перед ним. Зачем я тебе, Юлиус? Зачем?! Почему ты не останешься в Италии, почему не привезешь сюда своего драгоценного макаронника, почему не отлюбишь в этом лифте его и ещё пару десятков молодых людей смазливой внешности и неопределенной ориентации?

- Потому что они слабые. Они гнутся и прогибаются. Я ломаю их, калечу, отравляю, лишаю последних крупиц воли. А ты стальной. Ты не дал себя сломить в двенадцать лет. И уж точно не дашься сейчас. Ты всегда манишь меня, упрямый, злой и несломленный. Единственный, кто получает от меня объяснения и оправдания. Единственный, кто орет на меня, обвиняет и остается после всего этого в живых, - Демон улыбнулся одним уголком рта, спуская его рубашку с одного плеча.

- Не был я стальным, - хмуро пробормотал оборотень, - ты заставил меня. Закалил. Ну не хотел я свалиться очередной жертвой твоей силы и черного обаяния. Хотел выпендриться, что я не такой, что я выдержу. А выдержки не было, только упрямство и детское нежелание проиграть. Я сам себя взял на «слабо», и поздно было отступать. Юс, я чуть не сдох, ребенком играя во взрослую игру. Я этого не понимал, я ведь так хотел казаться взрослым. То есть быть, а не казаться. А ты, вместо того, чтобы поставить зарвавшегося сопляка на место и вернуть обратно в школу, зачем-то принял его в свой дом. Зачем, зачем?! Я расплачиваюсь теперь за эту дурость… - Ману оттолкнул его руку. - Да, я осознавал немногое. И не придавал значения по-настоящему важным вещам. Не ты, а я лишил себя девственности, нормального образования, друзей и перспективы. Не ты, а я завел себя в ловушку. Ты просто был приманкой на дне этой ямы. И вот я стою в недрах адского небоскреба, втиснутый в четыре квадратных метра дурацкой кабины, внутри которой ты меня отымеешь, как делаешь это всегда, по своему обыкновению. Но знаешь, что? Иди ты нахрен, Юлиус. Я выхожу на следующем этаже.

- Никуда ты не выходишь, - тихо возразил Демон и провел языком по его напрягшейся шее. - Я люблю тебя и никуда не отпущу. Ты променял весь мир на право быть сейчас в этой кабине, и в ней ты и останешься. На ближайшие полчаса.

- А потом? - Ману раздраженно глянул в его глаза.

- Делай со мной, что хочешь.

- Ты дьявол. Ты всегда знаешь, как выкрутиться, - оборотень горько вздохнул и покачал головой. - Но нет, Юс, сегодня все пойдет не по плану, расписанному тобой до минут. Убери руки и запускай лифт. Я ухожу.

- Если бы я всегда всё знал, то предугадал бы такой поворот. И не стал бы с ним спать. Ни за что, - Демон скрипнул зубами, поранив десны. - Скажи, что я должен сделать. И я сделаю это.

- Лифт, - напомнил Ману мягко, с иронией. - Включи мне его.

- Нет! Что я должен сделать, чтоб получить твое прощение?!

- Ну, попробуй сымпровизировать. Пообещай, что не будешь больше изменять. Встань на колени, посыпь голову пылью, поклянись мне в верности. И получи в ответ заранее заготовленную реплику: «Лживый ублюдок, холодный и расчетливый». Продолжи импровизацию, придумай что-то свежее.

- Садист, - бесстрастно ответил киллер и поправил на нем рубашку. - Я заберу у тебя гитару и отправлю твой аттестат вместе с рекомендацией в Йелль, Гарвард или Принстон, куда скажешь. Ты знаешь, что с данной рекомендацией тебя примут куда угодно. Ты больше меня не увидишь. А если этого мало, то размахнись и ударь меня. Пни по яйцам, если угодно. Ты ведь этого желаешь, не так ли? Отомстить мне, за все. Мы никогда не выясняли отношения, Ману, надеюсь, это первый и последний раз. Достаточно?

- Нет, - Мануэль потянул его за ремень, притягивая к себе, и расстегнул тяжелую пряжку. - Теперь ты выслушаешь меня. Ты никогда не давал мне права говорить. И я замалчивал миллион мыслей и ощущений, которые хотел выразить и не мог. Я обожаю твои узкие, неприлично узкие бедра. Задницу, на которую смотрю, но боюсь лапать. Я обожаю твою худую и прямую как выстрел спину, её безобразила татуировка, я рад, что Хэлл изобрел атомные иглы и лазерное выжигание и убрал с вас с Ангелом все лишнее. Я обожаю твою шею, я обнажаю её с трепетом, я облизываю твои ключицы, пока ты спишь, ты закрываешь все длинными волосами, а я хочу это, всегда хочу видеть. Я обожаю твои руки, они всегда больше заняты оружием, чем мной, но я сижу в студии, перебирая гитарные струны, и представляю, как эти руки трогают меня. Я обожаю твой голос, я слышу его редко, но все же чаще, чем слышит остальной мир, он выше голоса Энджи, но в нем высокомерие и хриплые нотки, от которых у меня дрожат колени и все волоски на коже встают дыбом. Я обожаю твое лицо, так сильно, что хочу ударить, от твоего невнимания, от безразличных взглядов, от равнодушия в глазах, показного или настоящего. Я обожаю твои прикосновения, я доверчиво тянусь к тебе, вместо объятий получаю по носу, но все равно тянусь, в искренней надежде. Когда-то ты ненавидел любые контакты со мной, ведь я был всего лишь «одним из этих», ты любил своего брата и на дух не переносил кого бы то ни было еще. И я плакал, лежа на твоей постели, запертый в твоей комнате, пока ты пропадал месяцами хрен знает где и хрен знает с кем, я ждал тебя, хотя ты всегда цинично обещал не возвращаться и просил не ждать. Демон, я дождался тебя и внедрился в тебя, ты больше не бежишь от чужой плоти, как от чумы. Но, приучив к себе, я приучил тебя любить и любого другого, кто сможет похвастать хорошей фигурой и свежим лицом. Я проклинаю себя за то, что захотел и сделал невозможное. Я проклинаю и тебя, но это бесполезно, ты рожден бездушной тварью, ею ты и останешься. А теперь проваливай к своему итальянцу. Бегом. Он же издохнет, не получив очередную дозу тебя.