Exciter (СИ) - Страница 25

- Серафимчик, тебя так волнует мое бренное тело? Оно – ничто.

- Да-да, говори мне об этом сколько влезет, - пробурчал он, беря губами длинную цепочку с жетоном «дикой кошки», свисавшую с моей шеи. - Ну нахрена было засовывать Мать² в такую ехидную и своенравную оболочку?! Что будет, если я выпущу Ее?

- От меня ничего не останется, Дэз, - я беззаботно подложил под голову одну руку. Пейзаж в окне проносился перевернутым.

- Нет, я не верю. В тебе же есть что-то еще. И ты – не её разум. Мать слишком могущественна и безлика, она как бескрайняя черная дыра, поглощает безвозвратно в чудовищном притяжении, подавляет и обращает все в забвение. А ты – персона. И не просто персона. Заостренная и резко очерченная, рельефная фигура какого-то плоского ландшафта, - серафа увлеченно несло все дальше и дальше, я слушал не перебивая. - Мне плевать, есть ли у тебя душа, и вообще – плевать, что душа находится в другом месте. Да, ты не живешь как все, и не мучаешься как все, с удовольствием взяв на себя роль главного мучителя и садиста. Да, ты страдаешь своими особенными проблемами бесчувствия, пока другие страдают от рака или геморроя. Да, ты смотришь с пренебрежением… даже сейчас ты смотришь на меня пренебрежительно. И думаешь, что старина Дэз мелет очередную чушь. Я отдал бы правую почку за то, чтоб заглянуть тебе под кожу… или по ту сторону твоих леденеющих глаз… и найти то, что я так упорно ищу. И что не дает мне ни секунды покоя.

- Что?

- Ты! Я ИЩУ ТЕБЯ! Не тьму, Юлиус. Тебя… - Дезерэтт глубоко вздохнул и грустно пожевал мою цепочку. - По какой-то дурацкой причине я вбил себе в голову, что если пересплю с тобой – то найду. Как будто что-то обнажится. Должно обнажиться. Под твоей второй кожей или третьей. Демон-солдат, я не ищу в тебе следов человека. Я ищу в тебе тебя. И если Мать тебя покинет, ты сам – останешься. Возможно, твои глаза оттают. И того тебя, что скрывается внутри Матери, я хочу узнать больше всего на свете. Существо иной природы и материи, что держит её взаперти, и дверь, и ключ, и крепость, все одновременно. А Она сама – твоя неприступная твердыня изо льда и мрака, и в самом центре прозрачной глыбы ты застыл, её заключенный и её страж. Не мертвый, не живой. Такой, каким ты нужен Ей. Такой, чему нет названия, оно никем не придумано. И не будет придумано. Ты у Матери – один.

- Зачем ты стал наркоманом? - неожиданно спросил я, когда он умолк, прибитый своей же грандиозной речью.

- А какие альтернативы? - в тон переспросил Дэз и подсунул лапы мне под спину и бедра. Я сел, подталкиваемый им вверх. - Что толку знать прошлое и будущее, если в настоящем я кусок ленивого дерьма. Морали у меня нет, достойного дела – тоже. Куда мне применять сейчас ту силу, что годилась на разогревание протозвезд и разведение в пространстве первых галактик? Остается падать на дно. Да и что в этом такого? Мне нравится затянутое дымкой сознание, полностью одурманенное, усыпленное… успокоенное, в конце концов. Без буйства и эксцессов, - он зажмурил один глаз, выплюнул цепочку и потянулся к моему рту. - Я на пенсии, вот.

- Лакомый старичок, - отозвался я, не спеша пробуя его губы, сухие, со следами кокаина в трещинках и едва уловимым привкусом железа. - Мне показалось или ты коллекционируешь обделавшихся таксистов?

- Просто не люблю им платить, азиатам поганым.

За три часа мы добрались до Флоренции. Такса составляла около пятисот евро. Я хотел заплатить больше, но Дэз отобрал у меня кошелёк. В больнице он обещал вести себя прилично, поэтому я разрешил ему сопровождать до самой палаты. Но к Сантису зайду один, мне нужно собраться с мыслями. Выстроить девять пузырьков в шеренгу. И выбрать вслепую.

Дежурной медсестры не было. Вообще никого не было. В реанимации подозрительно тихо, бело и неуютно. И лейтенант лежит под своим покрывалом как в саване. К рукам у него подведены питательные трубки, через нос проходит ещё одна. Электронный кардиограф рисует слабые толчки его сердца. Не пойму, почему оно до сих пор бьется. Замечаю краем глаза движение теней на белоснежной стене, невысоко над полом. Как будто там пробегали маленькие существа. Какие-то пакостные твари, привет из дома… не важно. Теней становится больше, но по-прежнему никого не видать. Я поставил чемоданчик с лекарствами на стул медсестры. Выпрямился. Стоял спокойно, глядя на Эммануэля. Его покрывало шевелилось. Потом зашевелились мои волосы, хоть и очень неохотно – они слишком тяжелые и длинные.

- Вылезайте, цирк окончен, - теперь я смотрел прямо перед собой. Маленькие гости продолжали стесняться и не показывались. Я пожал плечами и вытянул из ящика дежурной шприц с метровой иглой. - Как хотите. Сейчас я сделаю ему больно.

Я выбрал третью слева ампулу, вскрыл и полностью заполнил мутным содержимым шприц. Понятия не имею, что я сейчас вколю лейтенанту. Возможно, там будет только яд. Возможно, мы с Дэзом ошиблись дозировками. Возможно… да всё возможно.

Над ухом раздался оглушительный писк и скрежет. Шприц «поплыл» куда-то в сторону, хотя из руки его вырвать не смогли. Я подождал и взял вторую ампулу. Её тоже повело в сторону. Крайнюю слева мне даже не позволили потрогать. Так я перебирал все препараты, пока скрежет не утих. Выбирать было не из чего, остался один полупустой пузырек с янтарно-желтым содержимым. Я ввел его целиком Сантису, и после этого меня с огромной силой подбросило и прижало к стене.

- Дождались, - не то пропел, не то прошипел чей-то торжествующий голос. Он раздавался на уровне моего лица, а внизу продолжала копошиться мелочь, прикасаясь иногда к моим штанинам мягкими крохотными лапками с коготками.

- Вы все это время ждали меня в больнице? Какая глупость, - на груди хорошо ощущалась тяжесть: оно придавило меня, размазав по вертикальной поверхности. - Что дальше?

- Депортация. Домой. Ты заигрался, Юлиус.

- Я тебя знаю? Договоримся.

- Нет, не знаешь, - тон стал резкий и безапелляционный. - Не договоримся.

- Ты сказал о каком-то воссоединении. Тогда, по телефону.

- Легионы жаждут тебя. Твою Тьму. А вообще – забудь. Не об этом теперь речь. Ты беглый преступник и будешь судим.

- За убийство? - я насмешливо вскинул голову, несмотря на боль, расползавшуюся по телу. Не моему… телу Анджи. Ублюдки, воздействуют на меня через него. - Эммануэль?

- Нет. Ла Нуи. А лейтенанта мы уже спасли. Правильно смешан самый сложный препарат с иммунным белком, гематоксином, амилазой и вытяжкой марсианской полыни. Поздравляю, пациент скоро очнётся. Но ты при этом не поприсутствуешь, - оно схватило меня за горло. - Пора.

- Дезерэтт!

Вскрик оборвался, оно крепко сжало меня и потащило в окно. Дэз вломился через стену рядом с дверью, секунду любовался веселой картиной моей борьбы с воздухом, сориентировался в пространстве и вырвал меня из чьих-то лап. Оно не пускало, Дэз оскалился и зашипел, крылья распустились за его спиной огненным цветком, серые глаза прострелило яростью… меня и моего противника объяло пламенем. Но если я не чувствовал жара, то оно истошно орало. Пока не сгорело дотла, видимо, и довольно быстро. Я потер шею и нащупал глубокие кровоточащие надрезы. Стиснул зубы и забрал это у Ангела, не желая представлять, как ему было больно.

- А лемуров сколько набежало, - задумчиво пробормотал сераф, расшвыривая кишащую под ногами живность. Палата медленно очищалась, танцующих теней стало поменьше.

- Да хрен с ними. Что это за невидимый хмырь такой?

- Скажем так… это твоя тень. Если в теплый погожий денек в самый полдень ты увидишь её лежащей у своих ног, знай, что тебя обманывают глаза. Тень живет с обратной стороны тебя. Туда, куда глаза не заглянут, у них угол обзора ограничен. Ты поворачиваешься, и она поворачивается с тобой, наклоняешься, и она повторяет движение в точности. Она живет с тобой и не отсвечивает. Но иногда восстает. Возможно, её припугнули, склонили к предательству, затем прикормили и обучили. Пока ты спишь, она гуляет. И доносит. Я сжег её, но она восстановится из пепла. Будь осторожен. Она почти такая же сильная, как ты.