«Евросоюз» Гитлера - Страница 5

5. Право человека на собственность и на землю.

6. Право человека на досуг, на отдых и на участие во всех проявлениях культурной жизни.

7. Право человека на поддержку в случае непредвиденной нужды.

Впрочем, к началу 1945 года стало ясно, что в планы преобразования Европы было необходимо вносить новые и весьма существенные коррективы. Нисколько не сомневаясь в том, что Германия была обречена на поражение, Александр Долецалек в апреле 1945 года стал разрабатывать программу «Европейского освободительного движения», которое должно было действовать исключительно легальными средствами. Предполагалось, что движение будет способствовать складыванию так называемого «Европейского мирного порядка», то есть континентальной системы, воздвигнутой на базе «Европейской конфедерации». В этой программе на себя обращают внимание несколько пунктов: «5. Устранение многовековых противоречий между братскими европейскими народами через сотрудничество в рамках Европейской конфедерации. 6. Внутри Европейской конфедерации все европейские народы будут обладать свободным правом на существование, национальный уклад жизни и политическую самоорганизацию… 8. Наличие европейского суда, в котором будут улаживаться конфликты между европейскими народами, что позволит избежать насилия… 11. Устранение этнических границ в Восточной и Юго-Восточной Европе… 12. Плодотворное сотрудничество в рамках общей европейской экономики». По сути своей Долецалек весной 1945 года озвучил концепцию создания Евросоюза, предвосхитив многие из идей, которые были воплощены в жизнь десятилетия спустя.

Весьма интересным кажется предположение, что если вначале Долецалек вдохновлялся панъевропейскими идеями графа Куденхове-Калерги, то после окончания войны уже граф с интересом изучал разработки эсэсовского офицера. В любом случае во время визита в Цюрих в сентябре 1946 года Уинстон Черчилль произнес речь, в которой заявил о необходимости создания «Соединенных Штатов Европы». Текст этой речи, был подготовлен графом, который после знакомства с бумагами Долецалека внезапно пересмотрел некоторые из своих идей. Интерес западных спецслужб к проектам Александра Долецалека был легко объясним. Во-первых, СССР планировалось противопоставить некую «Единую Европу», а не разрозненный конгломерат европейских государств. Во-вторых, бесконечные делегации, прибывавшие из разных стран для участия в «Общеевропейском учебном проекте», являлись идеальным прикрытием для ведения вербовочной деятельности. По большому счету Долецалеку даже не пришлось вносить существенные коррективы в свои разработки. Он без проблем поменял одних покровителей на других. Сначала он выстраивал свои программы в недрах СС, затем – под патронажем Гелена, из-за спины которого постоянно выглядывали «ушки» ЦРУ.

Может быть, в начале 50-х годов ХХ века проект объединенной Европы, раскинувшейся от Англии до Польши, выглядел диковато. Но пропаганда, которую вел Долецалек, оказывала влияние на умы тех, кто позже будет подписывать Шенгенские соглашения и Маастрихтские договоры. Планы, разработанные позавчера в недрах СС, сегодня являются политическими реалиями объединенной Европы. В высшей мере показательно, что Долецалеку без проблем простили его эсэсовское прошлое. Он даже не прошел через стандартную процедуру денацификации, обязательную даже для мелких партийных чиновников. А ведь Долецалек был не просто «европейским мечтателем» из планового отдела СС (как его пытаются изобразить некоторые исследователи). Он был причастен к разработке плана «Ост», к подготовке массовых депортаций и к задуманной этнической перекройке континента. Но в данном случае европейские политики еще раз продемонстрировали исключительную избирательность. Про эсэсовское прошлое Долецалека просто-напросто предпочли забыть. А потому едва ли стоит изумляться тому, что современный Евросоюз сквозь пальцы смотрит на марши ветеранов СС в Прибалтике и на Западной Украине. Чему удивляться? Ведь родом они из одной эсэсовской колыбели.

Глава 2. «Объединенная Европа» в отблесках Сталинграда

2 февраля 1943 года закончилась Сталинградская битва, которая по праву считается одним из кровопролитнейших сражений в истории человечества. Она не только положила начало перелому в ходе войны, но не оставила и следа от присущей Третьему рейху слепой веры в «непобедимость немецкого оружия». Не удивительно, что именно с февраля 1943 года некоторые из нацистских бонз стали допускать, что война может закончиться для них вовсе не «победоносным финалом». Хотя бы по этой причине они стали модифицировать стратегию и тактику пропаганды. Еще в сентябре 1942 года министр пропаганды Йозеф Геббельс требовал решительно пресечь слухи о предполагаемом возникновении «новой Европы» – межгосударственного образования на пространстве европейского континента. На одном из совещаний он заявил о том, что Германия воюет исключительно за материальные интересы (нефть, зерно и т. д.), а отнюдь не во имя фантома, а именно идеи «новой Европы». Прошло буквально несколько месяцев, и тон заявлений, сделанных главным нацистским пропагандистом, кардинально изменился. Уже 15 февраля 1943 года Геббельс издал циркуляр, в котором предписывал активно навязывать «новый, европейский облик немецкой внешней политики». В одной из директив сообщалось: «Нецелесообразным считается изображение европейского будущего, которое могло бы подтолкнуть представителей иных народов к мысли о том, что они длительное время будут находиться в немецком подчинении». Было решено изменить вектор нацистской пропаганды: на вооружение брался лозунг «Европейцы против русского большевизма», а сама Россия изображалась как главный антагонист Европы. Именно образ этого мнимого врага должен был сплотить континент под началом Третьего рейха. Данная мысль не раз повторялась не только Геббельсом, но и Гитлером, который назвал вермахт «защитным экраном европейского континента». Именно с этого времени в Третьем рейхе стали разрабатываться планы, предполагающие «объединение» Европы, направленное против России. 13 марта 1943 года Геббельс дал интервью одной из датских газет, в котором назвал ошибочным представление о том, что Германия хотела подчинить европейские страны своей воле. Более того, он заговорил о «преобразовании Европы», в рамках которого Третий рейх якобы был готов отстоять права всех европейских наций. Как видим, идея «объединенной Европы» была всего лишь тактическим шагом, который должен был ускорить мобилизацию сил для борьбы с Россией. Впрочем, в более приватной обстановке ни Геббельс, ни Гитлер и слышать не хотели о самостоятельности европейских государств: для них «объединенная Европа» была всего лишь уловкой.

Однако одно дело – пропаганда, а другое дело – реальная внешняя политика, которая должна была, с одной стороны, учитывать «веяния времени», а с другой – не забывать про то, что «объединенная Европа» являлась всего лишь пропагандистским мифом, призванным в первую очередь сплотить «континентальные силы» для борьбы с Россией. В 1942 году глава внешнеполитического ведомства рейха Иоахим фон Риббентроп, подобно прочим нацистским министрам, открыто выказывал свое негативное отношение к идее «новой Европы». Он публично демонстрировал свое недовольство по поводу запланированной серии радиопередач, называвшейся «Европейский час». Впрочем, уже тогда он не исключал возможности создания при своем министерстве некоего «Европейского комитета». Осенью 1942 года Риббентроп продолжает настаивать на том, что надо всячески избегать любой конкретики, касающейся послевоенного устройства Европы. Процесс создания «Европейского комитета» в структуре МИДа и вовсе затянулся. Поначалу Риббентроп предполагал его основать после окончания «французского похода», то есть после военного разгрома Франции. На практике же первый проект этого учреждения был разработан только 26 сентября 1942 года. Именно тогда один из служащих германского МИДа официально озвучил идею создания специального («европейского») комитета, который должен был возглавлять лично Риббентроп. Оценку этого проекта было поручено провести эсэсовскому офицеру Вернеру Бесту, занимавшему в структуре МИДа пост министериаль-директора. По большому счету про «Европейский комитет» забыли на несколько месяцев. Ситуация изменилась только после Сталинграда. На этот раз Риббентроп решил не дожидаться инициативы своих подчиненных, а потому сам разработал основные документы, которые должны были способствовать «объединению» Европы. 21 марта 1943 года он подготовил докладную записку, которая должна была лечь на стол Гитлеру. В этом документе министр иностранных дел рейха решился заявить о необходимости создания «Европейской федерации». В частности, в ней отмечалось, что Риббентроп и ранее предполагал подобную возможность. Впрочем, он никак не связывал идею федерации с разгромом немецких войск под Сталинградом; напротив, он указывал, что ее создание должно было быть отмечено «крупными военными успехами Германии». Первоначально в «Европейскую федерацию» предполагалось включить: Германию, Италию, Францию, Данию, Норвегию, Финляндию, Словакию, Венгрию, Румынию, Болгарию, Хорватию, Сербию, Грецию и Испанию. Основание федерации должно было произойти на территории «Остмарка» (так в рейхе называли бывшую Австрию) либо в Зальцбурге, либо в Вене. По мнению Риббентропа, создание «Европейской федерации» могло решить несколько проблем, в том числе втянуть во Вторую мировую войну на стороне Германии страны, придерживавшиеся нейтралитета. МИД волновали не столько Швейцария, сколько Швеция, Португалия, а также позиция Турции. Но все-таки главной целью «Европейской федерации» было ее противопоставление России. Риббентроп в своем документе отмечал: «Русские почувствовали бы, что Россия противостоит всей Европе, а потому русская боевая мощь была бы ослаблена».